Ты наконец впустил меня и вытаращил глаза:
- Что такое? Откуда ты?
- Думаешь, с узлами, значит, с вокзала? Ну-ка угадай, какой сегодня день?
- Спроси что-нибудь полегче. Я никогда не знаю, какой день.
- Да я не про то... Сегодня твой день рождения.
Ты оторопел. Так изумился, будто я сказала, что в наш городок приехал царь.
- Откуда ты знаешь?
Я мигом распаковала и развесила по стенам свои цветные платки. Один положила вместо скатерти на стол, покрывалом застелила твою кушетку. Ну а ты... ты отвернулся и стал перебирать подрамники с натянутыми холстами. Достал один, установил на мольберт.
- Стой, не двигайся!
Я все еще держала цветы. Сначала порывалась поставить их в воду. Завянут же. Но очень скоро про них забыла. Ты так и набросился на холст, он, бедный, задрожал у тебя под рукой. Кисточки окунались в краски. Разлетались красные, синие, белые, черные брызги. Ты закружил меня в вихре красок. И вдруг оторвал от земли и сам оттолкнулся ногой, как будто тебе стало тесно в маленькой комнатушке. Вытянулся, поднялся и поплыл под потолком. Вот запрокинул голову и повернул к себе мою. Вот коснулся губами моего уха и шепчешь...
Я слушаю музыку твоего голоса, густого и нежного. Она звучит и в твоем взоре, и вот мы оба, в унисон, медленно воспаряем в разукрашенной комнате, взлетаем вверх. Нам хочется на волю, сквозь оконные стекла. Там синее небо, облака зовут нас. Увешанные платками стены кружатся вокруг нас, и кружатся наши головы. Цветущие поля, дома, крыши, дворики, церкви все плывет под нами...
- Тебе нравится моя картина?
Ты вдруг опять стоишь на ногах. И смотришь то на холст, то на меня. То отстраняешься, то наклоняешься к мольберту.
- Еще доделать? Или можно оставить так? Скажи, где подправить?
Ты говоришь как будто сам себе. Ждешь и боишься моего ответа.
- Прекрасно. Ты так прекрасно взлетел... Мы назовем это "День рождения".
У тебя отлегло от сердца.
- А завтра придешь? Я напишу новую картину... И мы опять будем летать.
МОИ ТЕТРАДИ
УТРО
- Башутка! Уже поздно! Вставай! - Служанка Саша подходит к кровати и трясет меня за плечи. Я натягиваю на голову одеяло и отворачиваюсь к стенке. Глаз не открываю - ничего не вижу.
- Еще темно!
- Да ты что, Башутка? Мама давно в магазине. Папа читает молитвы. Вставай скорей, я тебя причешу, а то потом некогда будет.
- Ты мне вчера всю кожу гребнем расцарапала! Не хочу, чтоб ты меня причесывала!
- Не говори глупостей, ты что, собираешься весь день ходить нечесаной? Все скажут: какая растрепа!
- Ну и пусть говорят, мне все равно!
- Башенька! Вставай, вот увидишь, сегодня я тебе не сделаю больно.
Саша держит в руке мою растрепанную косу. Гребень впивается в волосы, дергает за спутанные прядки.
- Саша, хватит, больше не могу!
- Уже все! Не так уж и больно! И я ведь не нарочно - думаешь, легко расчесать такие кудлы, прямо как у барана!
Она слюнявит пальцы и снимает с гребешка застрявшие на зубчиках колечки.
- Злыдня! - Я вырываюсь и убегаю.
По спине у меня спускаются две косы, связанные одной лентой.
В столовой еще стоит самовар.
Родители встают рано. Папа пользуется утренним затишьем, чтобы спокойно заглянуть в священные книги. Он обычно позволяет себе поспать часок среди дня.
Мама же считает, что не имеет права на такую роскошь. Все на ее руках: дети, магазин, дом, служащие и так далее. Она и ночью-то почти не спит.
Ну а братья поднимаются, когда кому вздумается. Мама всю жизнь мечтала, чтобы мы вставали рано, как все люди!
- Вставали бы раньше, не были бы такими бездельниками! А так всю жизнь прозеваете!
- А что в ней можно прозевать?
Самовар кипит с раннего утра. Если он остывает, Саше велят подложить углей. Так что всегда можно попить горячего чаю.
- Саша, есть еще чистый стакан?
- Саша, дай ложечку!
Буфет у нас за спиной, но сам никто не шелохнется.
- Саша, это что такое? Кончилось кипяченое молоко!
Абрашка встает последним и не успокоится, пока кувшин с молоком не придвинут ему под нос. Тогда он снимает пальцами толстую коричневую пенку и, подмигнув нам, отправляет в рот.
Абрашка - первый в доме проказник.
- Мендель, что сегодня на обед?
Флегматичный Мендель принюхивается:
- Пахнет корицей!