Задача на этот раз была для меня крайне нестандартной.
Не победить врага, не выстоять и выжить, а попросту сбежать. Причём даже не «от кого-то», а «откуда-то».
Майигу и даже аватары Руйгу из Стойкой Дюжины ничего бы не смогли мне сделать, даже если бы попытались. Я уже стал слишком силён для этого.
Но, если нам с Зеурлором не удастся выбраться из Лавовой Феи до того, как сюда прибудет Семургдалион, то ситуация перевернётся на сто восемьдесят градусов. Справиться с аватаром Байгу в его родном мире было для меня сейчас непосильной задачей.
На полной скорости, какую только мог развить в атмосфере, с учётом мировой ауры и всех прочих факторов, я мог преодолеть сотню километров меньше, чем за секунду. В небольшом мире планетарного типа, где граница пустоты находилась на высоте где-то в три тысячи километров над поверхностью земли, добраться до неё заняло бы всего секунд двадцать.
Но Лавовая Фея была огромным миром, принадлежащим Байгу, слепленным из почти семидесяти иных миров. С учётом того, что при слиянии миров их мировые ауры складывались и отталкивали границу пустоты всё дальше и дальше, тут до неё было почти сто двадцать тысяч километров вертикально вверх.
По мере удаления от земли воздух становился всё более разряженным, и лететь через него становилось проще, так что повышалась и предельная скорость. Но всё равно, чтобы покинуть Лавовую Фею, мне было нужно несколько минут.
Усиленный и разогнанный мировой аурой голос Нимброса должен был достигнуть ушей находящихся в штаб-квартире членов Стойкой Дюжины от силы за пару секунд. Ещё секунд десять на то, чтобы осознать ситуацию и поднять тревогу. И ещё неизвестное количество времени на то, чтобы сигнал тревоги дошёл до Семургдалиона.
На место происшествия он прибудет настолько быстро, насколько это только возможно. С учётом того, какую мощь он может проявлять в своём мире, для перестраховки лучше было думать, что произойдёт это мгновенно.
Так что, хотя я был невероятно быстр, хотелось бы, конечно, быть куда быстрее.
Самым простым способом было сбросить Зеурлора. Он своё дело уже сделал, сокровищницу вскрыл.
Так что в принципе я мог бы действительно скинуть его со своих плеч, и никак от этого не пострадал бы. А без необходимости защищать его куполом мировой ауры точно сумел бы ускориться минимум вдвое.
Однако это определённо было не то, что я стал бы делать. И даже не потому, что Зеурлор был моим очень хорошим другом или типа того.
Да, я вытащил его из Форта тысячи висельников, и впоследствии он немало мне помогал. Но наши отношения оставались сугубо деловыми. Сближаться со мной он не собирался, как и я с ним, это было исключительно деловое сотрудничество.
Просто я не собирался становиться предателем. Даже если бы об этом никто не узнал, это было не важно. Я всегда отвечал только перед самим собой, и оставление товарища на растерзание врагу было из тех вещей, что было для меня непозволительно.
Тем не менее, как-нибудь ускориться всё-таки было бы неплохо. Эта часть плана была самой слабой из всех, я банально не смог придумать ничего лучше банального бегства, и очень не хотелось бы, чтобы всё ограбление провалилось только из-за этого.
Способ у меня был. Вернее, даже два. Вот только ни один из них мне не нравился, и вряд ли понравился бы Зеурлору. Так что по возможности я бы предпочёл избежать их обоих.
Впрочем, когда я ощутил, что снизу, в штаб-квартире, подняли тревогу спустя всего три секунды после моего низкого старта, стало понятно, что, похоже, без дополнительных мер не обойтись.
«Я скажу заранее! — прозвучал у Зеурлора в голове мой голос. — Я сам от этого совершенно не в восторге!»
Ответить мне он не успел.
Моё тело начало разрастаться, пока не достигло примерно двадцатиметрового роста. В таком состоянии сопротивление воздуха, с которым полностью ничего не могла сделать даже мировая аура, давило в лицо и на плечи, мягко говоря, сильно.
Но и прочность моего тела, в котором уже начали проявляться черты драголеона, также ощутимо возросла. За счёт этого я даже мог поддать ещё газу, не боясь, что мои кости сломаются, или что шкура слезет с мышц.
Проблема была в том, что Зеурлора в таком случае уже не мог нормально защитить даже купол из мировой ауры. Его истинное тело, хотя и было довольно большим, было в тот же момент очень хрупким — редкий случай, когда Майигу было выгоднее оставаться в человеческом теле.
Но даже так, я отчётливо ощущал, что его организм от перегрузок, жара и давления встречного воздуха вот-вот буквально развалится на части. А потому, запустив руку за спину и стянув Зеурлора, отчаянно вцепившегося в мой загривок, я попросту закинул его в рот, и ускорился ещё сильнее.
Из-за подобных масштабов применения мировой ауры маскировка эликсира Семи Невидимостей с нас давно спала. Благо мы уже находились в двадцати с лишним тысячах километров от земли, так что ни рассмотреть нас, ни даже почувствовать с помощью восприятия безнадёжно отставшие преследователи не могли.
Тем не менее, шанс на то, что меня удастся опознать, всё-таки был, и в будущем к этому стоило быть готовым. Если на тайник владельца аспекта мары Умса действительно не имел никаких прав, и не мог реально предъявить мне за то, что я его вскрыл, то Семургдалион был более чем способен обвинить меня в краже из его сокровищницы, и тогда с таким трудом заключённое соглашение пошло бы коту под хвост.
Впрочем, это определённо было не тем, о чём стоило сейчас думать. Мысленно чертыхнувшись и покрепче сжав зубы, заранее ощущая ту боль, что мне ещё только предстояло испытать, я, насколько мог, ослабил воздействие аспекта льва на свои руки, а затем попросту отрубил их, начиная от плеч.
Аэродинамика работала везде, вне зависимости от мира, и широкие выступы по бокам были очень значительным препятствием для быстрого полёта. Ракет с «плечами» я что-то никогда не видел. Так что для максимальной скорости стоило избавиться хотя бы от этих стопоров.
Можно было, конечно, выставить руки вверх, как будто я собирался нырять рыбкой. Но в избранном мной варианте сопротивление всё равно оказывалось меньше, к тому же был и дополнительный фактор: вес. Чем что-то легче — тем проще толкать это «что-то» вперёд.
От пронзившей всё тело боли я едва не проглотил сидящего во рту Зеурлора. Благо, он додумался кольнуть меня видоизменённой рукой в язык, благодаря чему я вспомнил о его существовании и вовремя подавил глотательный рефлекс.
После чего, не забыв спалить руки молнией, чтобы не оставлять улик и прижав подбородок к груди, чтобы встречный поток не хреначил в лицо, а бил по макушке, ускорился ещё больше. На высоте около сорока пяти тысяч километров атмосфера практически полностью исчезла и я сумел достичь скорости почти в тысячу махов — миллион километров в час.
Однако на такой скорости сопротивление начала оказывать уже не атмосфера, а сама мировая аура, с которой моя собственная мировая аура активно вступала в контакт. Так что сильно проще не стало.
В отличие от создававшего огненный шлейф трения о воздух, продирание сквозь мировую ауру не было настолько зрелищным. Для обычного человека, не способного на восприятие мировой ауры, я сейчас и вовсе выглядел так, будто был мимом, только изображавшим сопротивление чему-то несуществующему.
Но по факту бьющая в макушку мировая аура была даже опаснее и губительнее, чем раскалённый трением воздух. Эффект был похож на то, что не так давно происходило в барьере, где мне пришлось сражаться с явившимися испортить свадьбу Руби чужаками. Только ещё хуже из-за того, что частицы мировой ауры налетали на меня на скорости в тот же миллион километров в час.
Мировая аура начала буквально разъедать моё тело, и глобально от этого не спасали ни аспект чревоугодия, ни мировые приказы, ни предельная прочность моего тела. Когда я ощутил, что в моей львиной гриве появилась неслабая такая плешь, а мировая аура начала потихоньку ковырять скальп, стало понятно, что ситуация критичная.
К сожалению, замедляться было нельзя, наоборот, нужно было ещё ускориться. Я уже чувствовал надвигающуюся откуда-то с севера мощь, которую нельзя было ни с чем перепутать. Семургдалион мчался сюда, и делал это совершенно точно на скорости куда большей, чем миллион километров в час.
Вот только и мне до границы пустоты осталось всего около двадцати тысяч километров. На нынешней скорости я должен был преодолеть это расстояние чуть больше чем за минуту, но даже это казалось преступно долго.
В лучшем случае у меня было секунд тридцать, а значит мне нужно было стать быстрее более чем вдвое. Технически, я мог это сделать. Сейчас мой расход мировой ауры на само ускорение не достигал даже четверти от возможного максимума — остальное уходило на защиту.
Однако было очевидно, что я вряд ли смог бы выдержать ещё большую скорость, тем более с учётом того, что для этого потребовалось бы уменьшить защиту. Правда, также было очевидно, что выхода не было.
Уже предвкушая, насколько отвратительно неприятным будет восстановление, я замедлился на мгновение, чтобы крутануться через голову и выставить вперёд ноги, и рванул вперёд, начав стремительно набирать скорость.
Ступни разъело за шесть секунд. Икры до колен — за восемь. Бёдра — за семь. Когда мировая аура «стесала» моё мужское достоинство и я миллиард раз пожалел о том, что в принципе взялся за этот заказ, купаясь в океане боли, моя скорость превысила две с половиной тысячи махов.
До границы пустоты осталась каких-то семьсот километров. И тогда я ощутил стремительно надвигающуюся волну пламени.
Семургдалион, похоже, осознав, что не успеет настигнуть меня в пределах Лавовой Феи лично, атаковал огнём, по его воле распространявшимся в десяток раз быстрее меня. И так как защититься я не мог, не снижая скорости, осталось лишь ещё ускориться.
Вылетел в серую пустоту я, ощущая, как горит моя грива, как плавится кожа, и как лопаются глаза. Но цель была достигнута. Мы покинули пределы Лавовой Феи.
В этой операции, где я ни с кем не сразился и даже не столкнулся практически ни разу, понесённые мной увечья были одними из самых худших во всей жизни. Хуже, наверное, был только тот удар Палема, не лишивший меня конечностей, но повредивший всё тело на клеточном уровне.
К счастью, ничего хуже этого уже не должно было случиться.
Пустота междумирья была губительна для слабых. Но для меня сейчас она была по-настоящему спасительной из-за того, что здесь сама мировая аура начинала вести себя иначе, нежели в пределах физических миров.
Самое главное: она никак не препятствовала набору скорости. Тут можно было ускоряться практически до бесконечности, даже скорость света уже не была пределом. Окружающая мировая аура просто проходила сквозь тебя, оказывая лишь своё обычное разъедающее воздействие, и никакое больше.
Именно благодаря этому те, кто был достаточно силён, чтобы относительно комфортно ощущать себя в пустоте междумирья, могли путешествовать через неё от мира к миру за минуты и часы, несмотря на то что им приходилось преодолевать миллиарды километров. И скорость тут была ограничена лишь твоей силой, не имея верхнего предела.
А так как в пустоте я был сильнее Семургдалиона, и скорость моя также была выше. Так что, ощутив вокруг себя пустоту, я мгновенно ускорился ещё больше, как можно скорее покидая границы Лавовой Феи.
Дело было сделано. И теперь оставался лишь один вопрос. Сумеет ли Семургдалион выйти на мой след.
Скорее всего никто из Стойкой Дюжины, кто бросился за мной в погоню, уже не смог бы меня опознать. А дальше по моим расчётам помочь мне сохранить анонимность должна была мировая аура.
По идее, хлещущая сначала в мою голову, а потом в мои ноги с огромной силой, она создала вокруг меня широкое поле искажений, которые не должны были позволить увидеть меня с помощью восприятия.
Даже если бы Семургдалион в этот момент взглянул на меня своим божественным видением Байгу, он бы увидел только неясные очертания фигуры, но никак не отличительные черты и тем более не лицо.
Оставался вопрос: как быстро он перевёл своё внимание на убегавшего из Лавовой Феи вора? Если до того, как я вышел из атмосферы, то у меня были серьёзные проблемы. Если же нет, то всё должно было быть в порядке.
Разумеется, у Семургдалиона будет куча подозрений в мой адрес. В конце концов, очень мало кто мог повторить то, что сделал я. Даже не говоря о самом ограблении сокровищницы, достичь подобной скорости в пределах физического мира и не сдохнуть в процессе дорогого стоило.
Тем не менее, если он не видел моего лица, то у него и не будет ничего, кроме подозрений. Продавать его сокровища мы не собирались, улик в самой сокровищнице не оставили, а из-за эликсира Семи Невидимостей почти никакие способности, включая редкие Законы подчинённых Семургдалиону Руйгу, не должны были позволить на меня выйти.
А с подозрениями и обвинениями на их основе я уж как-нибудь, да разберусь. В худшем случае просто появится ещё один Байгу, который пообещает убить меня, как только я войду в духовный мир. Невелика беда.
Выпустив Зеурлора из своей пасти, я вернулся в человеческий облик и занялся восстановлением. К счастью, сейчас у меня уже не было Сущностей в руках и ногах, так что потеря конечностей имела куда меньше последствий.
Раньше, окажись я в подобной ситуации, я бы тоже сумел восстановить руки и ноги с помощью Сущности нерушимой основы. Более того, я бы не лишился тех Сущностей, что находились в потерянных конечностях.
Но, если бы мне не удалось вернуть себе их ядра достаточно быстро, чтобы они не успели раствориться в окружающем мире, мне бы пришлось заниматься их восстановлением фактически с нуля.
Теперь же ничего этого было не нужно, ведь никаких Сущностей у меня больше не было. И, к счастью, мировая аура не успела разъесть мой торс настолько, чтобы добраться до зародыша аспекта чревоугодия.
Так что вложив мировую ауру в приказы ветви исцеления и поддержав процесс аспектом льва, я сумел вернуть себе вполне рабочие руки и ноги, а также то, что было между ног, всего за пару часов. Ещё несколько дней потребуется на то, чтобы они обрели прежнюю силу, но обрубком торса я пробыл недолго.
Однако с лицом возникла проблема.
Плешь, которую проделала мировая аура, я затянул буквально на минуту. Мне удалось исцелить глаза, которых с момента обретения Сущности телесной гармонии и перерождения в полуэнергетическую форму жизни у меня снова было два собственных. Мышцы лица вернулись в норму, отрасли волосы, восстановилась кожа.
Но, когда, вернувшись в Тарсию, я впервые посмотрел в зеркало, стало понятно, что дело пахнет керосином. На половине моего лица, начиная где-то от линии под носом и выше, красовался тёмно-алый, слегка бугристый узор в форме стилизованных языков пламени.
Я не ощущал его с помощью восприятия мировой ауры, лишь видел в зеркале. Ну, и ещё аспект понимания подтверждал, что в коже остались следы Закона Семургдалиона.
Вот только убрать их оттуда не удавалось, как бы я ни старался. Пожалуй, будь мой аспект понимания посильнее, я бы сумел что-то сделать. Но пока что оставалось только признать: меня заклеймили.
В принципе я даже почти не сомневался в том, что это было буквально клеймо. Как и Катрион использовал «белых» в Единстве в качестве бесплатной рабочей силы, так и Семургдалион в Лавовой Фее не гнушался рабством.
И, насколько мне было известно, последователи Семургдалиона клеймили рабов особой магией, которую не только было невозможно убрать, но и которая передавалась последующим поколениям.
Раз на это были способны его последователи, очевидно, что и сам Семургдалион это умел. И, похоже, вложил это заклинание в свою атаку, когда понял, что не сумеет меня догнать.
С одной стороны, это было хорошо. То, что он прибёг к такому способу, чтобы пометить виновника, означало, что он не видел моего лица, иначе клеймо не было бы нужно.
С другой же это, очевидно, было плохо. Сто процентов я стану первым, кого Семургдалион будет подозревать, а значит и заявится он, чтобы проверить наличие на мне своего клейма, в кратчайшие сроки.
А это означало, что нужно было как можно скорее валить. Как говорится, желательно ещё вчера.
Благо, на тот случай, если бы ограбление пошло не по плану, и пришлось бы иметь дело уже не от подозрениями Семургдалиона, а с его армией, я собрал всех своих в Моэлле и запретил куда-либо деваться, пока не вернусь. Так что время на сборы ушло немного.
Золотой рог радужного мотылька я передал Кримзону, чтобы тот передал его Эргалу, когда всё поутихнет. А также отправил Алистеру сообщение через оставленный им артефакт, переслав координаты того места в пустоте, где мы будем его ждать.
После чего вместе с Эллисой, Мо, Руби, Таркандом, Шиито, Йирро и Гертой покинул Моэллу, Тарсию, Единство, а вскоре и Содружество.
Я не знал, сколько займёт наше путешествие. Прежде чем возвращаться, я должен был как минимум свести клеймо вора, а также придумать, как справляться с Байгу уже не в физическом мире и не в серой пустоте, а на их собственном поле — в мире духовном. И это могло занять не одну сотню лет.
Впрочем, какая разница, если по-другому всё равно уже было никак?
Земли Небесного Грома, трепещите!
К вам идёт Тим Тарс!