- В чем дело? - спрашиваю я.
- Основной свидетель того... ек...
- Володька погиб?
- Да, несчастный случай. Выпал пьяный с шестого этажа.
Эх, Володька, Володька, дурачок, думал деньги вернет и его не тронут. Вернул... и его убрали. Потянулась череда убийств: следователь, Володька... Кто следующий, я?
Наконец то начался суд. Я молчу, отбивается защитник. Приносят вещественные доказательства: инструменты, лебедку, трубы, веревки, даже кожух от процессора и клавиатуру. Прокурор показывает всем на них места, где я оставил свои пальчики.
- Сколько обвиняемый снял с банка денег? - спрашивает судья у прокурора.
- 296 миллионов 674 тысячи долларов.
Зал ахнул.
- Тихо, - кричит судья, - успокойтесь, пожалуйста. Следствие определило куда они ушли?
- Только половину. Ее нашли в швейцарском банке и уже вернули.
- Обвиняемый, в какой банк вы поместили свою долю?
- Я ничего не знаю. Здесь недоразумение...
Зал гудит. Я вижу, что проиграл... Защитник, к тому же, взял неверную линию, несет чушь, что виноват один только Володька, мол, он меня совратил, он мне угрожал и под пистолетом заставил сделать это.
Суд вынес решение. Семь лет строгого режима с конфискацией имущества. Мой защитник тоже остался с носом.
В вагоне сижу с мордастым уголовником по кличке Чигирь.
- Значит, это ты банк грабанул?
- Говорят я.
- Тогда я попал туда.
- Не понял.
- А чего тебе понимать, блин, мне приказано тебя охранять.
- Кто приказал?
- Не важно кто. Приказали и все.
За мутным окном пробегают поля и леса.
- Куда мы едем?
- В лагерь... на Енисее.
- Но мне присудили строгача?
- Там тебе и будет строгачь. Предупреждаю, побежишь, морду разворочу.
Вот для чего охранника поставили, бояться что я смылюсь.
- Мне сначала эти не дадут, - я киваю в сторону охраны.
Чигирь ухмыляется.
- С такими деньгами как у тебя, блин, можно смылиться и у этих придурков.
- Так может рванем вместе?
- Нет. Я тебя должен доставить в целости и сохранности до места.
Что же они, сволочи, мне готовят?
Едем уже третий день. В купе мне все надоели, особенно Чигирь
- Кем работал до того, как замазать банк? - пристает с вопросами он.
- Кем, кем? Музыкантом.., - раздражаюсь я.
- Это дело. Нам нужны такие.
- Слушай, Чигирь, что со мной будут делать... там?
- По головке гладить, блин, до тех пор, пока не выложишь куда ксиву прячешь. Там "дед" тебя расколет.
- А этому "деду" то какое дело?
- А такое, блин. В этом банке и его денежки были.
Мне совсем стало тоскливо. Этот главарь будет есть меня по частям.
- Дед и тебе поручил за мной следить?
- Я за тобой, музыкантик ты мой, буду ходить как нянька, чтобы ты, засранец, не сбежал, не удавился и не покончил с собой раньше времени. А кто мне поручил это? Не твое собачье дело.
Рано утром, на полустанке, всех снимают с вагона. Недалеко стоят крытые машины и нас грубо заталкивают туда. Мы всего то, проехали на них минут двадцать и остановились. Когда повыпрыгивали на деревянный настил, то увидели неширокую реку и деревянную баржу, застывшую у причала. Охрана торопливо стала нас подгонять к барже. На верхней палубе стоял длинный сарай, с небольшими квадратными окнами, затянутыми сетками. Только мы подошли к борту, как сарай заревел от восторга бабьими голосами.
- Мальчиков везут...
- Ребята, откуда...?