- Как врача? - с улыбкой поинтересовался Жильбер.
- Да, сударь, как врача, только он полагает, что ваш опыт может принести пользу и при лечении короля, и при излечении королевства.
- Король безмерно добр ко мне, ваше высочество, - ответил Жильбер. - О чьем же здоровье пойдет разговор сегодня?
- Сударь, сейчас вас призвал не король, а я, - сказала Елизавета, слегка покраснев: чистосердечная, она не умела лгать.
- Вы, ваше высочество? - удивился Жильбер. - Но вас явно заботит не собственное здоровье. Вы бледны, но причина вашей бледности не болезнь, а заботы и тревоги.
- Вы правы, сударь. Я беспокоюсь не за себя, а за брата. Он крайне тревожит меня.
- Меня тоже, ваше высочество, - заметил Жильбер.
- О, поводы для нашей тревоги различны, - возразила принцесса Елизавета. -Я хочу сказать, меня беспокоит здоровье короля.
- Так что же, король болен?
- Не вполне так, - отвечала Елизавета. - Король удручен, впал в уныние. Вот уже десять дней - как понимаете, я считаю дни -он ни с кем не говорит, кроме меня, ну, разве еще во время ежевечерней партии в триктрак произносит необходимые по ходу игры слова.
- Сегодня ровно одиннадцать дней, - заметил Жильбер, - как король наложил в Законодательном собрании вето... Ах, почему он не утратил дар речи в то утро, а не на следующий день!
- По вашему мнению, сударь, - воскликнула Мадам Елизавета, - мой брат должен был поддержать этот кощунственный декрет?
- Мое мнение, ваше высочество: выставлять короля вперед для защиты священников от этого рвущегося потока, вздымающегося прилива, надвигающейся бури - значит стремиться, чтобы и король, и духовенство были уничтожены одним ударом.
- Но что бы сделали вы, сударь, на месте моего бедного брата?
- Ваше высочество, сейчас имеется партия, которая вырастает, точь-в-точь как те сказочные великаны из "Тысячи и одной ночи., заключенные в кувшин: через час после того, как кувшин разбили, они достигают высоты в сто локтей.
- Вы имеете в виду якобинцев? Жильбер покачал головой.
- Нет, я имею в виду Жиронду. Якобинцы не хотят войны, а Жиронда хочет; война стала требованием нации.
- Боже мой, но с кем война? С нашим братом императором? С нашим племянником королем Испании? Наши враги, господин Жильбер, во Франции, а не вне ее, и доказательство тому... Мадам Елизавета в нерешительности умолкла.
- Говорите, ваше высочество, - подбодрил ее Жильбер.
- Не знаю, право, могу ли я это сказать, доктор, хотя именно ради этого я и попросила вас прийти.
- Ваше высочество может сказать мне все, как человеку, преданному королю и готовому отдать за него жизнь.
- Сударь, вы верите в существование противоядия? - спросила Елизавета. Жильбер улыбнулся.
- Универсального? Нет, ваше высочество. Просто для каждой отравляющей субстанции имеется свое противоядие, хотя следует сказать, что почти все противоядия бессильны.
- Боже мой!
- Надо заранее знать, какого происхождения яд - растительного или минерального. Обыкновенно минеральные яды действуют на желудок и внутренние органы, а растительные на нервную систему, одни оказывают раздражающее действие, другие одурманивающее. Какого рода яд вы имеете в виду, ваше высочество?
- Послушайте, сударь, я сейчас открою вам огромную тайну.
- Слушав ваше высочество.
- Я боюсь, как бы короля не отравили.
- И как вы полагаете, кто мог бы совершить подобное преступление?
- Дело было так: господин Лапорт... вы, наверно, знаете, это управляющий цивильным листом...
- Да, знаю.
- Так вот, господин Лапорт предупредил нас, что некий человек из королевской службы, который в свое время обзавелся кондитерской в Пале-Рояле, после смерти своего предшественника стал дворцовым поставщиком... Короче, этот человек - ярый якобинец, и во всеуслышание заявлял, что тот, кто отравит короля, сделает великое благо для Франции.
- Вообще-то, ваше высочество, люди, задумавшие подобное преступление, не кричат о нем заранее.
- Но, сударь, короля так легко отравить! К счастью, тот, кого мы подозреваем, поставляет к королевскому столу только пирожные.
- Значит, вы, ваше высочество, приняли предосторожности?
- Да, было решено, что король будет есть только жаркое. Хлеб будет поставлять из Виль-д'Авре господин Тъерри, управляющий малыми покоями, он же берется доставлять и вино. Что до пирожных, то, поскольку король любит их, госпожа Кампан получила распоряжение покупать их у разных кондитеров, как бы для себя. Нас предупредили также, чтобы мы особенно остерегались тертого сахара.
- Потому что в него можно незаметно подмешать мышьяку?
- Совершенно верно. У королевы привычка подслащивать таким сахаром себе воду, но мы его совершенно изъяли. Король, королева и я едим вместе, мы удалили всякую прислугу, и, если нам что-то надо, мы звоним. Как только король садится за стол, госпожа Кампан через особую дверь вносит пирожные, хлеб и вино. Все это прячется под стол, а мы делаем вид, будто пьем вино из погребов и едим хлеб и пирожные, полученные от придворных доставщиков. Так мы и живем, сударь! И тем не менее мы с королевой трепещем всякий раз, когда видим, что король вдруг внезапно покрылся бледностью, или слышим, как он произносит ужасные слова: "Как я страдаю!"
- Позвольте вас заверить, ваше высочество, - сказал доктор, - что я нисколько не верю в угрозу отравления, и, однако же, я всецело к услугам их величеств. Чего хочет король? Предоставить мне комнату во дворце? Я буду оставаться в ней, чтобы в любой момент он мог обратиться ко мне, оставаться до тех пор, пока его страхи...
- Мой брат ничего не боится, - в тот же миг прервала его Мадам Елизавета.
- Я оговорился, ваше высочество... До тех пор, пока не пройдут ваши страхи. У меня есть некоторый опыт в обращении с ядами и противоядиями, и я готов побороться с любой отравой, какого бы происхождения она ни была, но позвольте вас уверить, ваше высочество, что, если бы король захотел, ему очень скоро не пришлось бы бояться за себя.
- И что же нужно для этого сделать? - раздался звучный голос, не похожий на голос Елизаветы. Жильбер обернулся. Он ничуть не заблуждался: то был голос королевы. Жильбер поклонился.
- Ваше величество, - промолвил он, - должен ли я повторить королеве все те заверения в преданности, которые я только что высказал принцессе Елизавете?
- Нет, нет, сударь, я все слышала. Я только хотела бы узнать, как вы теперь относитесь к нам.
- Ваше величество сомневается в неколебимости моих чувств?
- Ах, сударь, этот ураганный ветер отвернул от нас столько умов и сердец, что уже и не знаешь, на кого можно положиться.
- И потому королева примет от фейанов министра, сотворенного госпожой де Сталь? Королева вскинула голову.
- Вам известно это? - удивилась она.
- Мне известно, что ваше величество стоит за господина де Нарбонна.