- Но почему борьбой, сударь?
- Очень просто, государь. Почти весь ваш дипломатический корпус не скрывает своей контрреволюционности. Я буду настаивать на смене его, при выборе буду противоречить вашим склонностям, стану предлагать вашему величеству либо людей, которых ваше величество не знает вовсе, либо тех, кто придется не по вкусу вашему величеству.
- И в этом случае, сударь... - прервал его Людовик XVI.
- И в этом случае, государь, если ваше величество будет очень противиться предложенной мною кандидатуре, причем мотивированно, я, поскольку государем являстесь вы, подчинюсь, но, если ваш выбор будет внушен вам вашим окружением и я сочту, что он повредит вам, я почтительно попрошу ваше величество назначить вместо меня другого человека. Государь, подумайте о страшных опасностях, окружающих ваш трон! Его нужно поддержать общественным доверием, и это, государь, зависит только от вас!
- Позвольте я прерву вас, сударь.
- Да, государь, - поклонился Дюмурье.
- Об этих опасностях я размышляю уже давно, - промолвил Людовик XVI и, промокнув носовым платком лоб, указал на портрет Карла I. - Мне хотелось бы не помнить о них, но эта картина постоянно мне о них напоминает.
- Государь...
- Потерпите, сударь, я еще не закончил. Положение у нас схожее, угроза та же, и, быть может, на Гревской площади, как у Уайтхолла, будет воздвигнут эшафот.
- О государь, это означает заглядывать слишком далеко!
- Это означает, сударь, всматриваться в горизонт. И в этом случае я, как и Карл Первый, взойду на эшафот, быть может, не как рыцарь, подобно ему, но, во всяком случае, как христианин... Продолжайте, сударь. Дюмурье молчал, удивленный такой твердостью, которой он никак не ожидал.
- Государь, - наконец произнес он, - позвольте мне перевести разговор в другую плоскость.
- Как вам угодно, сударь, - отвечал король. - Я просто хотел доказать вам, что не страшусь будущего, которым меня хотят запугать, а если даже страшусь, то, во всяком случае, готов к нему.
- Государь, - спросил Дюмурье, - должен ли я, несмотря на все, что имел честь вам сказать, считать себя вашим министром иностранных дел?
- Да, сударь.
- В таком случае на первый Государственный совет я принесу четыре депеши и заранее предупреждаю ваше величество, что они ни в чем, ни по стилю, ни по принципам, не будут походить на депеши моих предшественников; они будут соответствовать обстоятельствам. Если мой первый опыт будет благосклонно принят вашим величеством, я продолжу работу, если же нет, я готов немедля отправиться служить Франции и королю на границе, поскольку, что бы ни говорили ваше величество о моих дипломатических талантах, это и есть моя подлинная стихия и поприще моих трудов на протяжении тридцати шести лет. Дюмарье поклонился, намереваясь уйти.
- Погодите, - остановил его король. - Мы договорились лишь по одному пункту, а остается еще шесть.
- Мои коллеги?
- Совершенно верно. Я не хочу, чтобы вы говорили мне, будто тот или иной министр мешает вам. Выберите, сударь, свой кабинет сами.
- Государь, вы возлагаете на меня тяжкую ответственность.
- Я полагаю, что, предложив вам это, иду навстречу вашему желанию.
- Государь, - сказал Дюмурье, - я никого не знаю в Париже, кроме некоего Лакоста, которого рекомендую вашему величеству для назначения морским министром.
- Лакост? - переспросил король. - Но он, кажется, простой распорядитель кредитов в морском ведомстве?
- Да, государь, но он предпочел заявить господину де Буану об отставке, нежели участвовать в несправедливости.
- Что ж, превосходная рекомендация. Ну, а кто же остальные?
- Я проконсультируюсь, государь.
- Могу я знать с кем?
- С Бриссо, Кондорсе, Петионом, Редерером, Жансонне...
- Короче, со всей Жирондой.
- Да, государь.
- Ну что ж, пусть будет Жиронда. Посмотрим, лучше ли она справится с делами, чем конституционалисты и фейаны.
- Еще одно, государь.
- Да?
- Остается узнать, понравятся ли вам четыре письма, которые я напишу.
- Это мы узнаем сегодня вечером, сударь.
- Сегодня вечером, государь?
- Дела торопят. У меня будет чрезвычайный совет, в который войдете вы, господин де Грав и господин Кайе де Жервиль.
- А Дюпор Дютертр?
- Он подал в отставку.
- Сегодня вечером я в распоряжении вашего величества. И Дюмурье вновь поклонился, намереваясь удалиться.
- Нет, нет, подождите, - остановил его король, - я не хочу скомпрометировать вас. Не успел он закончить фразу, как вошли королева и принцесса Елизавета. В руках у них были молитвенники.
- Сударыня, - обратился король к Марии Антуанетте, - это господин Дюмурье, который обещает нам хорошо служить и с которым сегодня вечером мы составим новый кабинет министров. Дюмурье поклонился, а королева с любопытством взглянула на человека, который отныне будет оказывать огромное влияние на все дела Франции.
- Сударь, вы знакомы с доктором Жильбером? - спросила она.
- Нет, ваше величество, - ответил Дюмурье.
- В таком случае познакомьтесь с ним, сударь.
- А могу я узнать, в каком качестве ваше величество рекомендует его мне?
- Как превосходного пророка: еще три месяца назад он предсказал мне, что вы станете преемником господина де Нарбонна. В этот момент распахнулись двери кабинета короля, который направлялся слушать мессу. Дюмурье вышел следом за Людовиком XVI. Все придворные обходили его как зачумленного.
- Я же предупреждал, что скомпрометирую вас, - со смехом шепнул ему король.
- Перед аристократией, государь, - ответил Дюмурье. - Ваше величество удостоили меня еще одной милости. И он удалился.