- Ваше высочество, вы можете пойти вместе с братом, - сказал ей Жильбер и, обернувшись к королеве, попросил: - А вы, государыня, останьтесь здесь.
- Сударь! - возмущенно выдохнула Мария Антуанетта.
- Государь! - вскричал Жильбер. - Во имя неба, умолите королеву прислушаться ко мне, иначе я ни за что не ручаюсь!
- Государыня, слушайтесь советов господина Жильбера и, если потребуется, подчиняйтесь его приказаниям, - сказал король и спросил Жильбера: - Сударь, вы гарантируете безопасность королевы и дофина?
- Гарантирую, государь, либо умру вместе с ними! Иного ответа не может дать капитан во время шторма. Королева пыталась возражать, но Жильбер раскинул руки, не пропуская ее.
- Государыня, - сказал он ей, - подлинная опасность грозит вам, а не королю. Ведь это вас винят - обоснованно или нет - в упорстве короля, и в вашем присутствии он окажется беззащитным. Исполните же роль громоотвода, отведите, если сможете, молнию.
- Хорошо, сударь, но пусть молния поразит одну меня, а не детей.
- Я отвечаю перед королем и за вас, и за них, государыня. Следуйте за мной. Затем он повернулся к г-же де Ламбаль, которая месяц назад вернулась из Англии, а три дня назад приехала из Вернона, и к остальным дамам королевы и сказал им:
- Следуйте за королевой. Этими дамами были принцесса Тарентская, принцесса де ла Тремуйль, г-жи де Турзель, де Мако и де Ларош-Эмон. Жильбер был знаком с расположением дворца. Он искал большой зал, где толпа могла бы видеть и слышать королеву; там нужно будет создать некую преграду, за которой он поместит королеву с детьми и придворных дам, а сам встанет перед ними. Первым делом он подумал про Зал совета. К счастью, пока еще он был пуст. Жильбер буквально втолкнул королеву, обоих детей и принцессу де Ламбаль в оконную нишу. Каждая минута была на счету, и у него просто не было времени что-либо объяснять: в дверь уже колотили. Затем он подтащил к окну тяжелый стол, за которым заседали министры. Итак, преграда была найдена. Принцесса Мария Терезия Шарлотта стояла на столе рядом с сидящим братом. Мария Антуанетта встала позади них: невинность охраняла непопулярность. Королева хотела встать перед детьми, но Жильбер закричал ей голосом генерала, завершающего решающий маневр:
- Не двигайтесь! Оставайтесь там, где стоите! Дверь уже почти высаживали, и Жильбер, слышавший в коридоре голоса женщин, открыл задвижку и крикнул:
- Входите, гражданки! Королева с детьми ждет вас! Дверь распахнулась, и людской поток ворвался в нее, словно в проран разрушенной плотины.
- Где она, эта Австриячка? Где эта госпожа Вето? - ревела толпа в полтысячи глоток. Миг был ужасный. Жильбер понимал, что в такой решающий миг всякая власть ускользает из рук людей и оказывается в руках Божиих.
- Государыня, главное, сохраняйте спокойствие, - бросил он королеве, - и, сами понимаете, надо проявить доброту. Какая-то девушка с растрепанными волосами, бледная от гнева, а может быть, от недоедания, вырвалась вперед и, размахивая саблей, кричала:
- Где эта Австриячка? Я прикончу ее собственной рукой! Жильбер взял ее под локоть, подвел к королеве и сказал:
- Вот она. И тут прозвучал ласковый голос королевы:
- Дитя мое, я чем-то лично вас обидела?
- Нет, государыня, - ответила жительница предместья, пораженная мягкостью и величественностью Марии Антуанетты.
- Тогда за что же вы хотите меня убить?
- Мне сказали, что вы предаете нацию, - пролепетала сбитая с толку девушка и опустила острие сабли на паркет.
- Вас ввели в заблуждение. Я вышла замуж за короля Франции, я - мать дофина, вот он перед вами. Я - француженка, никогда больше не увижу страну, где родилась, и могу быть счастлива или несчастлива только во Франции. Увы, я счастлива лишь тогда, когда вы меня любите. И королева тяжело вздохнула. Девушка выпустила из рук саблю и расплакалась.
- Я не знала вас, государыня! - всхлипывала она. - Простите меня! Я вижу, как вы добры!
- Продолжайте в том же духе, государыня, - шепнул королеве Жильбер, - и вы не только будете спасены, но через четверть часа все эти люди будут валяться у вас в ногах. Затем, доверив королеву нескольким национальным гвардейцам, прибежавшим на помощь, и военному министру Лажару, вошедшему вместе с толпой, Жильбер поспешил взглянуть, как обстоят дела у короля. А там разыгралась почти такая же сцена. Людовик XVI побежал на шум; когда он вступил в зал Эй-де-Б?ф, дверные панели трещали под ударами, в них торчали острия штыков, наконечники пик, лезвия топоров.
- Откройте! - закричал король. - Откройте!
- Граждане, не надо выламывать дверь! - громко прокричал г-н д'Эрвильи. - Король приказал открыть ее. Он тотчас же отодвинул засов, повернул ключ, и полуразбитая дверь заскрипела, поворачиваясь на петлях. Г-н Аклок и герцог де Муши успели втолкнуть короля в нишу окна, а несколько оказавшихся тут гренадеров торопливо перевернули скамьи и нагромоздили их перед королем. Видя, как толпа с воплями, проклятьями, ревом врывается в зал, король невольно воскликнул:
- Ко мне, господа! Четверо гренадеров выхватили сабли и встали по бокам от него.
- Сабли в ножны, господа! - приказал король. -Будьте просто рядом со мной, ничего больше я от вас не требую. Еще немного, и было бы уже поздно. Блеск обнаженных сабель мог бы спровоцировать толпу неизвестно на что. Человек в лохмотьях, с обнаженными руками бросился с пеной на губах к королю.
- Получай, Вето! - крикнул он и попытался нанести ему удар привязанным к палке ножом. Один из гренадеров, не успевший вложить саблю в ножны, перерубил палку. И тут король с полным самообладанием удержал гренадера и сказал ему:
- Не беспокойтесь, сударь! Чего мне бояться среди своего народа? И, сделав шаг вперед, Людовик XVI с величием, казалось, не свойственным ему, и мужеством, какого никто от него не ожидал, подставил грудь направленному в него оружию.
- Тихо! - раздался среди чудовищного шума зычный голос. - Я хочу говорить! А шум стоял такой, что, пожалуй, выстрели тут из пушки, никто бы и не услышал, но тем не менее, едва прозвучал этот голос, воцарилась тишина. То был голос мясника Лежандра. Он почти вплотную подошел к королю. Люди полукругом встали вокруг него. И вдруг в первом ряду за спиной страшного подручного Дантона король увидел бледное, но спокойное лицо доктора Жильбера. Людовик XVI взглядом спросил его: "Сударь, что с королевой!" Жильбер улыбкой заверил: "Она в безопасности, государь." Король чуть заметным кивком поблагодарил доктора.
- Сударь! - обратился Лежандр к королю. При слове .сударь., означавшем низложение с престола, король вздрогнул, словно его ужалила змея.
- Да, сударь... - повторил Лежандр, - господин Вето, я обращаюсь к вам. Вы слушаете нас, потому что вы обязаны нас слушать. Вы коварны, вы всегда обманывали нас и обманываете до сих пор, но берегитесь! Чаша переполнилась, народу надоело быть игрушкой в ваших руках и вашей жертвой.
- Я слушаю вас, сударь, - промолвил король.
- Превосходно! Вы знаете, зачем мы пришли сюда? Мы пришли потребовать санкционировать декреты и вернуть министров-патриотов. Вот наша петиция. Лежандр вынул из кармана лист бумаги, развернул его и прочел ту же самую грозную петицию, что была уже оглашена в Национальном собрании. Людовик XVI слушал ее, не сводя взгляда с чтеца, а когда тот закончил, без всякого волнения, во всяком случае явного, произнес:
- Сударь, я поступаю так, как предписывают мне законы и Конституция.
- Ну да, - раздался новый голос, - твой любимый козырь Конституция! Конституция девяносто первого года, которая позволяет тебе вставлять палки в колеса, привязать Францию к столбу и ждать, когда придут австрияки, чтобы перерезать ей горло! Король обернулся на этот голос, понимая, что отсюда ему угрожает самая опасная атака. Жильбер тоже повернулся и положил на плечо говорившему руку.
- Друг мой, я вас уже где-то видел, - заметил король. - Кто вы?
- Да, государь, вы уже меня видели. Мы встречались трижды. Первый раз при отъезде из Версаля шестнадцатого июля, еще раз в Варенне, а теперь здесь. Вспомните, государь, мою фамилию, она звучит как мрачное предвестье. Меня зовут Бийо! В это время крики усилились: какой-то человек, вооруженный пикой, попытался пронзить ею короля. Но Бийо перехватил пику, вырвал ее из рук убийцы и переломил о колено.
- Не сметь! - крикнул он. - Только сталь закона имеет право коснуться этого человека! Говорят, одному королю в Англии отрубили голову по приговору народа, которому он изменил. Ты помнишь его имя, Людовик? Не забывай его!
- Бийо! - пробормотал Жильбер.
- Зря вы меня укоряете, - бросил Бийо. - Этого человека нужно судить как предателя и приговорить к смертной казни!
- Предатель! Предатель! Предатель! - заревело множество голосов. Жильбер бросился между королем и народом.
- Ничего не бойтесь, государь, - шепнул он королю, - и постарайтесь сделать что-нибудь, чтобы утихомирить этих безумцев. Король взял руку Жильбера и прижал ее к сердцу.
- Как видите, сударь, я не боюсь. Сегодня утром я причастился, пусть делают со мной, что хотят. Ну, а что касается поступка, который их утихомирит, может быть, это вас устроит? И король, сняв красный колпак с головы какого-то санкюлота, надел его. Собравшиеся тотчас зааплодировали и закричали:
- Да здравствует король! Да здравствует нация! Какой-то человек с бутылкой вина пробился сквозь толпу и подошел к королю.
- Эй, толстяк Вето, если ты любишь народ так, как говоришь, докажи это, выпив за здоровье народа! И он протянул королю бутылку.
- Не пейте, государь! - крикнул кто-то. - Вино может быть отравлено!
- Выпейте, государь, я ручаюсь, - шепнул Жильбер. Король взял бутылку.
- За здоровье народа! - произнес он и выпил. Снова зазвучали крики: "Да здравствует король!"
- Государь, - сказал ему Жильбер, - вам больше нечего опасаться. Позвольте мне возвратиться к королеве.