— Наверно потому что фонит.
Я подношу дозиметр к ящику, он действительно показывает восемьсот рентген.
— И потом, — продолжает майор, — чтобы увезти от сюда капсулу, лишние предметы не нужны.
— Как, разве увезли?
— Сама капсула вместе со свинцовой оболочкой весит килограмм восемьдесят. На себе не унесешь. Здесь были сани. Видишь следы.
Мох ягеля раздавлен полозьями и две полосы тянуться на север.
— Нам надо идти туда?
— Да. Но эта операция обойдется в два дня. Ближайшие стойбища приблизительно километрах в ста — двести от сюда.
Нас сбросили сюда не зря. Кто то украл капсулу с Цезием 137.
В бытность могучим государством, Страна Советов раскидала по своей территории почти до трехсот метеостанции с ядерными источниками энергии в нежилые районы. Технология работы станций проста, Цезий распадается и нагревает оболочку капсулы до трехсот градусов, куда втыкают десятки термопар. Вот тебе и источник энергии. Государство развалилось, а метеостанции продолжали подавать в эфир сведения о погоде.
Дождя уже нет, зато облака обтянули небо сплошной пеленой. Мы бредем по следу саней уже больше суток и неожиданно натыкаемся на большое стадо оленей. Это зверье растоптало след и теперь приходится бродить, чтобы хоть что то отыскать.
— Лейтенант, смотри дым.
Майор показывает рукой направо. Я увидел чум, с едва заметной струйкой дыма. Не сговариваясь, пошли туда.
У входа сидело двое мужчин, старый с морщинистым лицом и помоложе.
— Уважаемые, здравствуйте, — приветствует их майор.
— Здравствуй, — кивают мужчины головами.
— Мы военные, сброшены сюда с самолета… — Они как болванчики опять кивают головой… — Ищем нарты, в которых лежит большой железный ящик… Вы не видели, мимо вас не проезжали люди с таким грузом?
— Васенька проезжал, — выдавил старший, — с ним высокий такой, черный человек. Поехали к бухте Оловянной.
— Давно?
— Часов семь будет. Здесь у нас отдыхали, чай пили…
— А Васенька это кто?
— Важный человек, директор фактории.
— А второй…, кто?
— Не знаем его, приезжий он. Деньги платил за чай. Не наш человек.
— У вас радиостанция есть?
— Есть. До Оловянной или до бухты Черной тянет.
Шкловский разочарованно подергал губами.
— Милиция в Оловянной есть?
— Нет. Зачем милиция? Мы все друг друга знаем.
— Мне нужно задержать незнакомого человека и его груз. Он очень нехороший человек.
— Поздно, пол часа назад, пароход "Капитан Сомов" ушел на Воркуту.
— Можно через Оловянную связаться с Воркутой или пароходом.
— Можно, но только через шесть часов. С нами устанавливают связь через каждые 12 часов.
Майор ругается, потом спрашивает.
— Вы нам не поможете быстро добраться до Оловянной?
— Почему не поможем, поможем. Вы отдохните, а Коля сейчас оленей найдет и сам вас довезет…
— Нам некогда, отдохнем потом. Сколько ехать до Оловянной?
— Шесть часов.
— Лучше поедем.
Мужик помоложе, поднимается с места и косолапо идет к стаду.
Два оленя резво тащат нарты, Николай завалил нас в шкуры, а сам на облучке, длинным шестом подгоняет животных. Мы так устали, что несмотря на дикую тряску, заснули.
До Оловянной добрались под вечер. Несколько деревянных бараков, четыре каменных здания и пять десятков яранг расположились в небольшой бухте. У деревянных пирсов два десятка лодок, несколько катеров и даже небольшой сейнер. Коленька подогнал нарты к каменному зданию и ткнув в него своим шестом сказал.
— Вот здесь старший.
— Спасибо, Коля.
— Я поехал обратно. До свидания.
Олени умчались за холмы, а мы стали стучать в двери. Вскоре вышел откормленный мужик одетый в трико.
— А… товарищи военные, ждем вас…
— Откуда вы узнали, что мы приедем?
— Только что со стойбища у Серых Холмов Максимов сообщил о вас. Вы проходите в дом.