— Сервантес, — мужчина протянул руку, и мой сын пожал её, — мне очень приятно с Вами познакомится, маленький принц.
Маленький принц важно кивнул и посмотрел на меня.
— Надо познакомить его с бабушкой, — громко сказал он; я рассмеялась и прижала его к себе, целуя в разгорячённую играми макушку.
— Познакомим, — согласилась с сыном.
— С бабушкой? Но она же умерла… — не понял нас дядечка.
— Моя бабушка жива! — возмутился сын.
— Понимаете, моя мама тоже прибыла с нами, — влезла я в разговор двух мужчин, разрешая возникшее недопонимание.
— Ах, ваша бабушка, я с удовольствием с ней познакомлюсь, — понял, наконец, о чём речь Сервантес.
— Беги, поиграй ещё, — предложила ребёнку.
— Ты никуда не уйдёшь? — спросил он, заглядывая мне в глаза.
— Нет, малыш, я буду тут, — улыбнулась, приглаживая непослушные волосы сына.
— Если он тебя обидит, громко кричи, — зашептал он в ухо, а рядом тихо посмеялся мужчина.
— Хорошо, — ответила я, и отпустила сына.
Мирон растрепал только что приглаженные волосы, окинул недобрым взглядом дядю, и побежал исследовать воздушный замок.
— Очаровательный малыш, — прокомментировал Сервантес. — Ну-с, мне уже пора, надеюсь, вы будете на балу?
— Да, — кивнула я.
— Что ж, тогда увидимся вечером, — он протянул мне раскрытую ладонь, я вложила свою, для рукопожатия, но мужчина галантно поцеловал её и, взяв свой посох, медленно пошёл в сторону ворот.
Я проводила мужчину взглядом и вернулась к своим мыслям. Удобно устроился Корвус: появился через пять лет на всё готовенькое. Памперсы не менял, ночью не вставал укачивать, не кормил пюрешками, отмывая после каждого приёма еды пол-кухни, не ходил полусогнутый, обучая ходить и держа за ручки. Его спина не раскалывалась после похода в поликлинику и таскания ребёнка по этажам.
Нет, я не сдамся на его милость. Пусть он король. Но я мать принца, а это выше всяких там королей. Глупо строить планы и сидеть, опустив руки. Смотреть, как мой сын уплывает от меня в руки отца, я не буду. Бесплатным приложением к Мирону не нанималась. Вздёрнула нос и расправила плечи, обретая уверенность в своей правоте. Пока я жива, никто не сломит меня.
— Ему понравилось? — спросил Корвус, и я вздрогнула от неожиданности. У меня тут революционные планы на свою жизнь, а меня отвлекают всякие короли.
Посмотрела на мужчину. Он стоял рядом, заложив руки в карманы, и смотрел на сына.
— Понравилось, — вздохнула я, возвращая себе мнимую покорность.
— Я рад, — ответил он и перевёл взгляд на меня. — С завтрашнего дня у него начнутся занятия, я нанял для него учителей. Проследи, чтобы он занимался и слушался их.
— Хорошо, а что за занятия? — решила выяснить подробности.
— Грамматика, правописание, этикет, география, история, верховая езда… — начал диктовать король, чтоб его.
— Ему без одного месяца пять, он не будет изучать эти предметы. Первые два пункта может и будет, если задания построить интересно, плюс скорее всего, согласится кататься на лошадках. Но как ты себе представляешь Мирона с этикетом? — перебила его.
— Я изучал эти дисциплины с трёх лет и, как видишь, жив-здоров, — высокомерно заявил король.
— Он жил в другом мире, — вздохнула я, понимая, что спорить бесполезно. — Ладно, как прикажете, Ваше Величество, только не гневайтесь, если он укусит учителя по этикету, или наденет глобус на географа.
— А ты для чего? Чему ты учила его, если он бросается как…дворняга безродная? — спросил Корвус, нависнув надо мной.
— Учила не быть мудаком и отвечать за свои поступки, учила держать своё слово и отстаивать свои права, учила быть настоящим мужчиной, — вскочила я и зашипела, как змея, прямо в лицо короля.
Раскаяние пришло с опозданием, и я резко замолчала, ожидая наказания за свою резкость. Однако никак не предполагала, что в качестве наказания Корвус набросится на мои губы в жадном поцелуе. Я отпихивала его, но он держал меня крепко за затылок, фиксируя голову, и целовал губы, пытаясь проникнуть языком ко мне в рот. Я стиснула зубы и не пускала его, возмущенно мыча и упираясь руками в грудь. Для меня этот поцелуй ничего не значил, больше ничего не значил, поэтому продолжала упорно сопротивляться напору. Наконец, я отпихнула его; мы стояли друг напротив друга, обмениваясь злыми взглядами и тяжело дыша. В глазах демона я видела не просто язычки пламени, в них бушевал огонь, настоящий пожар!
— Я приду к тебе сегодня ночью, будь готова, — хлёстко бросил Корвус и, развернувшись, ушёл из площадки.
Я облизала губы, почувствовав металлический вкус на языке. Кто ж так целует-то? Точно ненормальный демон..
Вытерла губы от крови, они слегка ныли и кровоточили.
И как прикажете понимать "я приду к тебе сегодня ночью"? Придёт как вчера, к Мирону? Но тогда он сказал бы "приду к Мирону". Он же не имеет в виду секс? Да ну нет, бред, я же ему не нужна, сам говорил. Или он хочет и здесь показать своё превосходство надо мной, взяв силой? Я так себя накрутила, что не замечала никого. Сумерки окрашивали полянку в насыщенные бирюзовые цвета, а я так и сидела, размышляя, что же мне делать? Как избавится от его внимания?
— Мааам, — теребил меня за рукав Мирон.
— Да, малыш? — машинально спросила я, выплывая из пучин мыслей, куда погрузилась с головой.
— Пойдём домой, я устал, — выдохнул мой никогда не устающий ребёнок. Ничего себе, волшебная площадка! Обычно мы уходили с прогулки после третьего-четвёртого "мам, ещё пять минуточек", а тут чудеса — сын сам попросился домой. Кивнула и подняла его на руки.
Мы медленно побрели в наши хоромы во дворце, где нас встретила моя мама. Она выглядела божественно прекрасно, кажется, за эти несколько часов она ещё похудела и помолодела. Чудо-мир влияет на мою маму, а как же я? Где хоть маленькое чудо для меня? Пока только одни расстройства и стрессы. Антонина Ивановна покрутилась, показывая нам своё элегантное платье сливового цвета с открытым декольте и пышной юбкой.
— Бабуль, ты такая красивая! — отвесил бабушке комплимент Мирон и выбрался из моих рук, чтобы обнять бабушку.
— Нет, нет, сначала ручки помой, — остановила его женщина и показала в ванную, — и Демону лапы.
Сунула поводок в руки ребёнку и хлопнула пониже спины. Я тоже пошла мыть руки.
Выйдя из ванной, мы с Мироном на пару обняли бабушку, восхваляя её наряд и красоту. Антонина Ивановна, с роду не красневшая, даже когда выпьет, покраснела, как маков цветочек, и потупила глазки, аки девица на выданье. А потом плюхнулась на софу, вот совсем не изящно, и ножки на журнальный столик положила в нарушении всех правил этикета.
— Идите купайтесь и переодевайтесь, иначе мы так на собственный бал опоздаем, — сказала женщина, и схватила книжку, которую читала до этого.
— Он не наш, он в честь Мирона, — поправила я и повела сына приводить себя в порядок.
— А Мирон чей? Наш! Значит, и бал наш, — сделала логический вывод мама, и я согласилась, что против такой логики не попрёшь.
На моей кровати лежало платье, уже выбранное моей мамочкой, роднулечкой, и туфли на шпильке. Я прошла мимо всей этой красоты к Мирону в комнату — у него на турнике висел его костюм: голубая рубашка с белыми брючками, стильно и элегантно. Я искупала сына, уложила его волосы и попросила потерпеть и не трепать их хотя бы до бала. Вот зайдём мы, красивые, на церемонию, а там хоть вырви их с корнем. Сын клятвенно заверил меня, что не прикоснётся к своей копне волос, я поверила и отправила его к бабушке. Потом ушла к себе, принимать душ. Переделав кучу мокрых дел, вышла посвежевшая, вкусно пахнущая и чистая в спальню, облачилась в красивое кружевное бельё и стала высушивать волосы.
— Ты там скоро? — заглянула ко мне матушка.
— Сейчас, только волосы досушу, — сказала я, жмякая их полотенцем.