— Плейстейшн просил 5 раз минимум.
— Можешь оставить его себе, — обиделся ребёнок и отвернулся.
Сделал себе зарубку на память узнать, что за диковинный зверь этот плей… и найти аналог.
— Мирон, давай сначала я попробую полетать, и если это безопасно, потом полетишь ты, — пошла на мировую женщина, подходя ближе.
— Ладно, — кивнул мальчик.
Я спустил ребёнка с рук, Мира отдала ему поводок с варежкой-собакой, и стала дёргать за седло, проверяя, всё ли закреплено.
— Тебе понравится, — сказал я, запрыгивая на грифона, и легко подтягивая женщину к себе.
Она заёрзала, пытаясь увеличить между нами дистанцию, и держа спину ровно.
— Так не пойдёт, — заявил я, двигая птичку к себе и буквально припечатывая к груди.
— Мне так неудобно, — прошипела она, дёргая возмущённо плечом.
— Расслабься и доверься, тебе понравится, — прошептал я, склоняясь к её уху.
Я взял поводья и слегка потянул их на себя, грифон понял команду, и неспешно зашагал вперёд.
— А Мирон? — спросила она, смотря на сына.
— С ним ничего не случится, он в самом безопасном месте, — пуская по коже Мирославы мурашки, ответил ей, и зарылся носом в её волосы, вдыхая притягательный запах пары.
Я дёрнул поводья чуть сильнее, грифон курлыкнул и, расправив крылья, пустился в лёгкую рысь, ловя потоки ветра и взлетая. Мира вскрикнула и прижалась ко мне сильнее. Мы пролетели небольшую полянку, Руфус лёг на крыло, и мы увидели Мирона, который махал нам рукой и что-то весело кричал.
— Ты боишься высоты? — спросил Миру.
— Нет, просто непривычно, — прошептала она.
— Не бойся, грифоны очень умные существа, они никогда не уронят своего наездника, особенно Руфус, — успокоил я её, тихонечко поглаживая живот нежными касаниями.
— Хорошо, — ответила она и поёрзала, возбуждая меня сильнее.
Я шумно вздохнул и направил животное вниз, к ребёнку. Не стоит увлекаться, а то моя пугливая птичка может упорхнуть. Я спустил девушку на землю.
— Теперь я, теперь я! — кричал мальчик, прыгая возле мамы.
— Хорошо, только сиди ровно и крепко держись, — строго наказала Мира, поднимая его ко мне в седло.
Посадил ребёнка перед собой и дёрнул вожжи; мы разбежались и взлетели. У Мирона от избытка ощущений перехватило дыхание, а потом он счастливо закричал и, совершенно забыв о наказе матери, раскинул руки. Мы полетели вперёд, прямо к одному из двух светил, оставляя позади нервную мамочку и меховую варежку.
Глава 13. Голос
Мирослава
— Мира, освободи меня! — опять раздался голос в моей голове, и я села на траву, закрыв глаза.
Мирон с Велгардом улетели кататься на грифоне, за сына я не волновалась. Я не знаю истинных мотивов дракона — то ли эта их парная привязка действует, то ли он просто притворяется, чтобы я быстрее сдалась на милость победителя — но я наблюдала, как мужчина общается с моим сыном, как смотрит на него и терпеливо объясняет. В любом случае, я была уверенна, что мой дракон не даст вывалиться ребёнку. В данный момент меня волновало совершенно другое. Третий раз за день раздавшийся в моей голове очень злой и сердитый знакомый голос… Я закрыла глаза и помассировала виски. Обычно шизофреники слышат голоса. Если скажу кому-нибудь, меня упекут в психушку, и больше я не увижу сына. Нет, — замотала головой, сильно жмурясь. Просто нервы, переволновалась, не выспалась, мне просто нужен отдых, немного спокойствия и сон. Вот и всё.
— Мира, — опять раздался голос.
— Уходи, — крикнула я, и замерла.
Вот, прогнала глюки. Осталось дождаться ребёнка. Я снова посмотрела на небо, разглядывая маленькую точку, летящую совсем высоко. Всё у нас будет хорошо. Даже если Корвус проснётся, мы сумеем договориться, пока он не сделал мне ничего плохого. Даже маму не отправил никуда, хотя грозился. Как говорит мадам Антонина Ивановна: «Прорвёмся, мы же Климовы».
Пёс нетерпеливо носился вокруг меня, ища глазами малыша и, поджимая хвост, порыкивал на больших, непонятных для него животных. Два солнца грели полянку и немного разморили меня, подумала, что нужно было шляпу какую-нибудь попросить. По широкой дуге обошла пастбище и уселась в тени раскидистого дерева, прислонясь к стволу, и снова посмотрела ввысь, не замечая, как тяжелеют веки, и я проваливаюсь в вязкий сон.
— Мира, — позвал меня Корвус и я открыла глаза, осматриваясь.
— Ты проснулся? — запаниковала я, ища глазами Велгарда и Мирона, но я была не на полянке, а в каком-то тёмном, мрачном помещении, — где мы?
— Выпусти меня, — перебил мужчина и подошёл ближе, хватая за предплечья.
— Откуда? — не поняла я, морщась от боли.
— Из магического сна, — злился Корвус, сжимая руки ещё сильнее.
— Так это ты кричал у меня в голове? Отпусти, мне больно! — дёрнула я плечами.
— Пытался достучаться до своей истинной, — зло хмыкнул он, но тиски свои разжал.
— Я не знаю, как тебя выпустить, ты же сам видел, что случилось, — сказала я, потирая мышцы рук.
— Ты должна захотеть это сделать, — нехотя ответил демон.
— А если я не хочу? — хмыкнула я, — Ты или убьёшь меня, или отправишь домой. Думал, я не пойму твой замысел? Ты всё подготовил, хотел завоевать любовь моего сына красивыми подарками, игрушками и животными. Так вот поспи, я разбужу тебя, когда нашему сыну исполнится 18 лет, и он будет готов принимать правильные решения. Сладких снов.
Я отвернулась от Корвуса и сделала шаг вперёд, чтобы выбраться из этого мрачного места.
— Без меня сын не справится с проснувшейся магией, — бросилл мне в спину мужчина, — ты хочешь смерти своему ребёнку?
— Я тебе не верю. Ты мог этим убедить меня там, на Земле, в нашем безмагичном мире. А тут у меня много помощников, в конце концов, поможет Сервантес, он сильный маг, раз смог тебя усыпить, — убежденно возразила я.
— Мира, — заорал Корвус, — ага, значит, попала в точку! — ты оставляешь целое государство без короля во главе!
— Прощай, Корвус, не зови меня больше, мне совершенно наплевать на твоё королевство, для меня приоритет — мой сын.
— Оно и его государство, он ведь будущий король, — вспомнил мужчина.
— Вел научит его всему, уверенна, он хороший правитель, — ответила я, медленно продвигаясь вперёд.
— Уже Вел?! Ты уже прыгнула к нему в койку? Помню, меня ты затащила к себе в первый же день знакомства. «Мама в Грузии с подругами» — процитировал он мои слова, сказанные ему шесть лет назад. Я развернулась и влепила ему пощёчину.