Арслан
Я шёл коридорами в кабинет Велгарда, мне нужно было поговорить с драконом, чтобы узнать мою жену и её прошлое поближе. Вчерашняя свадьба была совершенно спонтанная, я принял это решение слишком поспешно, — таким образом, пытался замять будущий конфликт между нагаатами и нагаасурами. Если бы мы вышли из той комнаты, как хотел король, и объявили о том, что свадьба откладывается или переносится — то глава нагаасуров, мой дед Шархан, уничтожил бы весь королевский род, не пощадив даже малыша Фирданса. Наш род асуров безжалостный и смертоносный. У нас свой кодекс чести, которого придерживается дед и всё старое поколение. Наш яд убивает мгновенно, противоядия на планете нет и не существует. Поэтому нас боятся и уважают даже короли. Я прекрасно знал, что сделает дед и старая гвардия Ошсирханов, узнав о нанесённом клану оскорблении.
Фахрия — глупая, избалованная нагиня подставила своих родителей и опозорила их и меня. Она не знала, что свадьбы в любом случае не будет — её проведению могло помешать только появление истинной, что и случилось совершенно внезапно для меня. А так, по кодексу нагаасуров, такие унижения смываются только кровью — и Мира своим согласием спасла королевскую ветвь от гнева нашего клана. Но это не всё, своим появлением девушка подарила надежду и для меня — ведь только истинная может принять яд нагаасура и не умереть, а значит, сможет забеременеть. Яд нагов, который мы впрыскиваем во время соития, связывает истинных и помогает женщине выносить ребёнка. Я хотел подождать с правом супружеской ночи, чтобы познакомиться с Мирой поближе, приручить к себе, но эта своенравная женщина с самого утра устроила показательные выступления, и даже не собиралась хотя бы выслушать меня. Я вспылил и схватил её, чтобы объяснить жене, что отныне и навеки она моя, чтобы привязать к себе ядом, ведь она не чувствовала парности, и совершенно был не готов услышать слова о насилии.
Я влетел в кабинет к Велгарду. Он стоял у окна и насвистывал какую-то мелодию, заложив руки в карманы брюк.
— Корвус насиловал Мирославу? — без приветствия, с места в карьер спросил я.
Дракон вздрогнул и удивлённо посмотрел на меня.
— С чего ты взял? — спросил он, и прошёл к своему столу.
— Она упомянула о насилии, — прошипел я, еле сдерживая злость.
— Я… — он замолчал, — …не знаю, нет, он на такое не способен.
Дракон схватился за голову и растрепал свои волосы, прямо как сын Миры. Он тяжело опустился на кресло и посмотрел на меня.
— Что именно она сказала? — уточнил он.
— Я хотел отнести её в постель, — начал рассказывать, — и..
Погода за окном изменилась и грянул гром, а рядом сидящий дракон зарычал и поддался вперёд.
— Что ты хотел сделать?! — спросил Велгард, и на небе сверкнула яркая молния.
— Она моя жена, дракон, так что утихомирь зверя внутри себя! Я промолчал и ничего не сказал вам, когда вы с ней тут кувыркались! — зашипел раздражённо, возвышаясь над Велгардом.
— Говори, что она сказала, как можно точнее, — рыкнул он, сжимая кулаки.
— «Ещё один насильник на мою голову», — процитировал я слова женщины, опускаясь ниже и успокаиваясь, — Она ещё ночью брыкалась и сопротивлялась, и успокоилась, только когда я сказал, что не трону её.
— И ведь не спросишь напрямик, — озвучил дракон мысли вслух, резко поднялся и заходил по кабинету, — послушай, она сама должна потянуться к тебе, сама должна захотеть. Она боится Корвуса, это точно, я видел, как Мира смотрит на демона. Было или нет прямое насилие — неизвестно, но теперь она боится всего, и если не хочешь её потерять, умерь свой пыл, не лезь к ней в кровать, не при напролом. Она пугливая птичка, с ней нужно быть очень осторожным, бережным и аккуратным.
— И всё же с тобой она спит, — шипел я, злясь на дракона.
— Да, — разулыбался Велгард, ещё больше раздражая меня, — к ней нужен правильный подход. Медленно, не торопясь, приучать к тому, что ты для неё не опасен, что позаботишься и дашь ей волю самой принять решение, когда сдаться на милость. Тебя она теперь вряд ли подпустит, ты уже в её глазах тот, кто заставил насильно выйти за тебя замуж. Ох, и долго же тебе придётся приручать птичку.
С каждым произнесённым словом я понимал, как прав Велгард. Если она жертва насилия, неважно, психологического или физического — то я сделал только хуже, уподобившись насильнику и поставив себя на одну полку с ним. Придётся терпеть и шаг за шагом завоёвывать. А уже через неделю прибудут мои родственники, чтобы принять её в род, и если к тому времени она не будет укушена мной, то плакало моё главенство в роду. Дед отдаст его другому приемнику. Фахрие бы простили эту маленькую оплошность, но Мире не простят, меня заставят укусить её при всех, без подготовки.
Я молча вышел из кабинета весёлого дракона и пошёл придумывать план по завоеванию собственной жены. Подумал, что у меня есть союзник — мать Миры, она должна помочь в этом. Женщина на свадьбе быстро взяла меня в оборот, рассказала о демоне, о том, что он спит, и что Мира убежала от него к драконам. Вкратце рассказала всю её короткую историю отношений с отцом ребёнка, но не говорила о насилии, — возможно, она не знает. Так же сказала, что у Миры несколько истинных, и она ещё не всех встретила. Просила быть с её дочерью терпеливым, она никому не доверяет, и после рождения Мирона никого не подпускает к себе на пушечный выстрел. Что же такого сделал дракон, что смог пробиться к ней в сердце? Мне нужно за эту неделю покорить молодую жену, чего бы мне это не стоило.
Антонину я нашёл на детской площадке с внуком. Мирон, увидев меня, побежал, как к давнему другу; он восхищённо смотрел на мой хвост и порывался его потрогать. Мальчика совершенно не пугала конечность, и он даже признался, что тоже хочет иметь такой же. Я хмыкнул, сказал, что в скором времени у него будет свой хвостик, не такой длинный, но тоже ему понравится. Мальчик издал забавный возглас и побежал к бабушке.
— Бабууль, у меня будет хвост! — визжал от восторга ребёнок.
— Не надо тебе хвоста, ты и без него красивый, — ответила женщина, совершенно не похожая на бабушку.
— Всё равно будет, — не унывал ребёнок и бросился к воздушному замку, в котором лежало необычное лохматое существо размером с шапку.
— Присаживайся, Арслан, — похлопала женщина по скамье, — не получился романтический обед?
— Нет, — ответил я, укладывая хвост кольцами возле ног женщины. Она с интересом наблюдала за мной.
— Значит, устроишь романтический вечер, — лепестки роз и свечи. У вас есть розы, свечи и шоколад? — спросила она.
— Есть, — кивнул я, не понимая, как могут помочь доисторические свечи и жутко вонючие цветы в завоевании жены.
— Значит, план такой. Вечером, после ужина, рассыпаешь лепестки роз на покрывале, и побольше, обставляешь всю комнату свечами и шоколадными конфетами, можешь даже благовонья зажечь, сандал там, что-то такое. Я Мирона заберу к себе, а вы побеседуете в романтической обстановке, пообщаетесь, узнаете друг друга получше. Только не дави на неё, начни со стихов, — придумывала план женщина.
— С каких стихов? — перебил я её.
— Ох, дай бог памяти, как там Пушкин завещал?
"Я помню чудное мгновение:
Передо мной явилась ты,
Как мимолётное видение,
Как гений чистой красоты".
Антонина замолчала и посмотрела на меня.
— Понял, стихи, — кивнул я.
— Вот, у тебя правильный подход, нравишься ты мне, змей, держишь удар. Вот и действуй давай. Она ещё нервы потреплет, но где наша не пропадала, да? Мы с её отцом тоже прошли войну и мир, ох сколько мне волос вырвал! Сам лысый был, тягал мои косички с восьмого класса, — женщина ударилась в воспоминания, и я не стал её перебивать, — Мирка вся в отца, упрямая. Овен же, упрётся рогом — и всё, ни в какую не сдвинуть.
— Кто такой овен? — не понял я.
— По знаку зодиака, это наше земное, не обращай внимания, — махнула она рукой, — Вон, Мирка идёт, злющая, сейчас будет чешуйки вырывать, беги за шоколадом и вот тебе мудрость дня от Антонины Ивановны: Если твоя женщина злится, сначала бросай шоколад, а потом спрашивай, по какому поводу.
Глава 22. Новая информация о муже
Мирослава
После обеда пошла укладывать ребёнка спать — он играл на детской площадке и совершенно не хотел возвращаться в комнату на дневной сон. Я видела, как спешно уползает мой муж, и злилась. Пошёл плакаться маме. Моей маме. Гад чешуйчатый.
— О чём вы разговаривали? — накинулась на женщину.
— О Пушкине, — заметила маман, рассматривая свой лак на ногтях. — Не хочешь сходить в город, прогуляться?
Она явно переводила тему, но я была настолько зла, что съезжать с поезда подступающей ссоры не собиралась.
— Зачем ты ему помогаешь? Зачем рассказала о Корвусе? — шипела я, как самая настоящая змея.