Стараясь глубоко не дышать, раскидал лепестки цветов по всей спальне, уделяя особое внимание кровати. Шоколадные шарики тоже раскидал побольше на подушки и покрывало.
Со свечами возникли проблемы — я не умел создавать огонь, а от искр они не зажигались. Пришлось привлечь к процессу Тормунда. Мужчина зашёл в комнату и тут же выбежал, зажимая нос руками.
— Ты хочешь убить миледи? — зарычал дракон.
— Нет, иди помогай, мне свечи зажечь надо, — шикнул я.
— Вынеси одну свечку, я её тут зажгу, в комнату я больше ни ногой, — не согласился начальник стражи.
Вздохнул и вынес пять свечек в одном подсвечнике. Мужчина зажёг их все и ушёл, бурча под нос о сумасшедших нагах. Я довольно быстро справился со всеми остальными свечами, зажигая их друг о друга, правда, пришлось закрыть окна, чтобы ветер не потушил их раньше времени, и ушёл к себе учить стих.
Было уже довольно поздно, когда я услышал смех Мирославы и Велгарда, которые поднимались по лестнице. Сжал руки в кулаки. Нужно было ждать её в комнате! Правда, там невозможно сидеть, от запаха роз начинали слезиться глаза — но если они сейчас туда зайдут, то дракон мне всё испортит. Но нет, Велгард, словно подыгрывая мне, расстался с Мирой у двери её апартаментов, и девушка зашла в комнату одна, когда попрощалась с драконом. Я тут же выскочил из комнаты и замер возле дверей, настраиваясь на романтический лад и ещё раз повторяя про себя стихотворение. Никогда так не нервничал, как сейчас. Открыл дверь и замер: Мирослава открыла все окна и искала выключатель. Она резко повернулась на звук открываемой двери и посмотрела зло на меня.
— Тебя я хочу, моё счастье,
Моя неземная краса…, - начал я вечер с поэзии.
— Что ты несёшь? Помоги мне включить светильники! — прервала меня Мира, зажимая нос и дыша через рот. Странная реакция, я ожидал более радостных эмоций. Нахмурившись, пересёк комнату и включил люстру.
— Спасибо, — кивнула она, медленно перешагивая через разбросанный шоколад и брезгливо морщась. Пошла по кругу комнаты, задувая свечи в канделябрах.
— Мой сын тот ещё романтик, повезёт его будущей жене. Сейчас пойду и заставлю его здесь всё убирать, — ворчала она.
— Это сделал я, — признался жене, убирая хвост, чтобы она не споткнулась. Но она споткнулась и остановилась, сдвинув брови и пыхтя, как дракон.
— Зачем? Это за то, что я твои кокошки обожгла? Ну прости, я не знала, что они у тебя есть! Но зачем мне постель какашками забрасывать? — возмущалась девушка.
— Какие какашки и кокошки? — не понял я, о чём речь, — послушай, вот:
Я замолчал, вспоминая стих. Как там было-то? Сбила меня с правильного настроя… А, вот:
— Любовью к тебе окрылённый,
Я брошусь на битву с судьбой.
— Арслан, — топнула она ногой, — ты мне зубы не заговаривай! Зачем ты устроил эту пакость? Мстишь мне за утреннее поведение?
— Нет, это романтический вечер: лепестки роз, шоколад, — всё, как ты любишь! Дай мне, пожалуйста, дорассказать стих, я его весь вечер учил, — разозлился на жену.
Она, выпучив глаза, уставилась на меня в недоумении, затем аккуратно подняла с покрывала шоколадный шарик и осторожно понюхала.
— Я думала, это козьи какашки, — облегчённо вздохнула женщина и, поколебавшись немного, сунула его в рот. Я инстиктивно скривился, у меня даже хвост передёрнулся. Как она это ест? Мира тоже скривилась и выплюнула кислятину.
— Что за шоколад?? Б-р-р. Ты меня отравить решил? Всё, жена не нужна? Так идём, оформим развод, — надвигалась на меня эта маленькая разгневанная фурия, размахивая руками. Я привстал на хвост, возвышаясь подальше от её рук в опасной близости от моего лица.
— Твоя мама сказала, что ты любишь шоколад, розы и свечи, а ещё стихи, — злясь, прошипел я.
Правильно сказал Мирон, — этим женщинам не угодишь. Стараешься-стараешься, тратишь время и силы, а в итоге тебя ещё и обвиняют непонятно в чём! Развернулся и спешно вышел из комнаты, хлопнув дверью. Чтоб я ещё хоть раз устроил романтический вечер? Да никогда, пусть у меня хвост отсохнет!
— А ну-ка вернись, хвостатый!! Натворил делов, а я за тебя это убирай?? Нет уж, возвращайся и вместе займёмся уборкой! — выскочила следом за мной Мира. Я схватил её и понёс к себе.
— И куда ты меня теперь несёшь? — спросила обречённо жена.
— Романтики не хочешь, значит, будем спать, — буркнул я.
— Подожди, это вот этими серыми лепестками так воняло? — "озарило" жёнушку.
— Да, розами. Странные у тебя предпочтения, никогда с такими до тебя не сталкивался, — прошипел я, сжимая зубы.
Мне хотелось её прибить. Насколько же невыносимая досталась мне пара! За какие такие прегрешения?? Я почитал Богов, всегда приносил дары в храм, старался жить по справедливости.
Мира вдруг начала истерично смеяться, прижав лоб к моей груди, и я остановился, пытаясь понять, что ещё произошло, и задаваясь вопросом, как её успокоить.
— О, Боже! — хохотала женщина, — романтик ты, конечно, от Бога! Ты, когда будешь вступать в сговор с моей маменькой, неси ей сначала всё на пробу, ну или книги по ботанике хотя бы предварительно покажи.
— Я не совсем понимаю тебя, — постарался прервать женскую истерику, слегка встряхнув мою странную жену.
— Розы!! Ой, не могу, розы!! — давилась она смехом и всхлипывала. — В нашем мире розы пахнут не так, они пахнут как те цветы, которые стояли на столе.
— Ромашки? — спросил я, понимая, наконец, почему злится женщина.
— Да, — кивнула она, — а то, что ты рассыпал, — у нас так воняют экскременты парнокопытных животных.
Я аккуратно поставил жену на ноги и неверяще посмотрел на неё. То есть это она нормальная, а я дурак?
— Прости меня Мира, я..
— Ой, не могу!! Пойдём, романтик, будем вместе убираться, ты мне стишок свой расскажешь, учил же, — заливалась девушка, уже слегка успокоившись и вытирая слёзы, выступившие из глаз от смеха. Она взяла меня за руку и повела обратно в её покои.
— Хорошо. Я рад, что мы прояснили этот момент, — вздохнул облегчённо, увлекаемый женой по коридору, — а ты расскажешь мне, что такое кокошки?
Глава 24. Бумеранг для мамы
Мирослава
— Ты расскажешь мне, что такое кокошки? — спросил муж, вызывая у меня новый виток истерики; я согнулась в три погибели и хохотала до слёз из глаз.
Замерла перед дверью и икала. Арслан обеспокоенно гладил меня по голой спине и молчал. Вот как мужу объяснить про кокошки? Это ещё полбеды, нам предстоит всю ночь убирать его творение! Надо же додуматься — рассыпать вонючие цветы. Нашёл, кого слушать. Ой, не могу! Я снова икнула и, зажав нос, вбежала в комнату. Благодаря открытым окнам часть ароматов выветрилась, и в комнате уже можно было находиться, не опасаясь упасть в обморок от вони. Нет, ну если не обращать внимания на запах, мужчина постарался на славу. Лепестки роз, хоть и серого цвета, лежали везде, как и шоколадные шарики-конфеты. На вкус они были как самый кислый лимон на свете, слегка с горчинкой.
Да уж, Арслан, когда разбрасывал здесь лепестки и шоколад, наверняка думал — "ну и жена мне досталась с придурью: ест кислющие лимоны и занюхивает экскрементами". Я снова расхохоталась. Перевела взгляд на змея — мужчина не улыбался, он хмуро разглядывал комнату, покачиваясь на толстом чёрном хвосте.
— Да ладно, не кисни, или шоколад съел кислый? — скаламбурила я, и снова развеселилась.
— Я схожу за мешком и всё уберу, — хмуро отрезал мужчина и развернулся к выходу.
— Постой! — я остановила его, схватив за руку, — я хотела сказать, что всё нормально, просто вы с моей мамой немного не поняли друг друга. Однако то, что ты сделал — это очень мило и приятно. Давай я послушаю твой стих, а потом вместе уберёмся.