- Завтра мы будем слабее сегодняшнего. Силы наши убывают с каждым днем.
- А старый доктор?
- Он скоро будет там, где уже не нуждаются в помощи, - грустно сказал молодой человек. - Тсс, он просыпается.
Один из закутанных в одеяло мужчин зашевелился. Филип подошел к очагу, подбросил сучьев и разгреб угли. Вспыхнувшее пламя осветило лицо старика; его лихорадочно блестевшие глаза были устремлены на Филипа.
- Зачем вы роетесь в очаге? - ворчливо спросил он с легким иностранным акцентом.
- Раздуваю огонь.
- Не троньте его.
Филип, не споря, отошел в сторону.
- Подойдите, - сказал старик.
Филип приблизился к нему.
- Можно не задавать вопросов, - сказал старик, пристально поглядев в глаза молодому человеку. - Ответы написаны у вас на лице. Все та же история. Я знаю ее наизусть.
- Ну и что?
- Ничего, - устало сказал старик.
Филип снова отошел.
- Вы закопали ящик и рукописи?
- Да.
- Надежно?
- Надежно.
- А как вы обозначили место?
- Пирамидой из камней.
- А немецкие и французские объявления?
- Прибил их везде, где мог, по краям старой дороги.
- Отлично.
Когда Филип повернулся, чтобы идти, циническое выражение на его лице словно усилилось. Не дойдя до двери, он остановился, вытащил из-за пазухи увядший цветок с поникшими лепестками и вручил его старику.
- Вот вам второй экземпляр того цветка, что вы разыскивали.
Старик приподнялся на локтях, схватил цветок и принялся разглядывать его, задыхаясь от волнения.
- Да, тот самый цветок, - сказал он с глубоким вздохом облегчения. - А вы... вы говорите, что нет новостей...
- Разрешите узнать, в чем же новость? - спросил Филип с легкой усмешкой.
- Новость в том, что я прав, а Линней, Дарвин и Эшшольц ошиблись. Сделано важнейшее открытие. Так называемая альпийская фиалка совсем не то, чем ее считали до сих пор... Совершенно самостоятельный вид!..
- Важная новость для людей, умирающих с голоду, - с горечью сказал Филип.
- Это еще не все, - продолжал старик, не обращая внимания на скептическое замечание Филипа. - Этот цветок не мог вырасти в полосе вечных снегов. Он зародился в теплой земле, под благодатным дыханием солнца. Если бы вы не сорвали его, он вырос бы и отцвел, как ему повелела природа. Это значит, что через два месяца там, где вы нашли его, да и здесь, где я сейчас лежу, будет расти трава. Мы - ниже уровня вечных снегов.
- Через два месяца! - воскликнула молодая девушка, нервически сжимая руки.
- Через два месяца! - сумрачно повторил молодой человек. - Через два месяца мы будем далеко отсюда или же нас не будет совсем.
- Допускаю, - сказал старик сухо. - Но если вы точно выполнили все, что касается безопасности моих коллекций и рукописей, они не пропадут и в свое время станут достоянием науки.
Эшли отвернулся с жестом нескрываемой досады, а старик бессильно опустил голову. Сделав вид, что он хочет приласкать ребенка, Эшли снова приблизился к Грейс, что-то сказал ей почти неуловимым шепотом и удалился через дверное отверстие. Когда он ушел, старик приподнял голову и позвал слабым голосом:
- Грейс!
- Что, доктор Деварджес?
- Подойди ко мне.
Она поднялась и приблизилась к нему.
- Зачем он подходил к очагу, Грейс? - спросил Деварджес, бросая на девушку подозрительный взгляд.
- Не знаю.
- Ты обо всем ему рассказываешь. Об этом ты тоже ему рассказала?
- Нет, сэр.
Деварджес пристально поглядел на нее, как если бы читал все ее тайные мысли, потом, как видно успокоившись, сказал:
- Пора остудить его в снегу.
Молодая девушка стала разрывать тлеющую золу, пока не обнаружила там камень величиной с куриное яйцо; камень был раскален добела и в полутьме светился. Двумя обгорелыми палочками она с некоторым трудом извлекла его из очага и положила в снег, нанесенный ветром у порога, после чего вернулась к изголовью Деварджеса.
- Грейс!
- Да, сэр.
- Ты решила уйти?