Гэбриель раздел его и обнаружил в мякоти бедра пулевое отверстие; бедренная артерия, по счастью, не была задета; Гэбриель приготовился оказать раненому нехитрую хирургическую помощь; за годы своей врачебной практики он привык смягчать ее почти Что женской нежностью ухода. Он был поражен, увидев, насколько худ и истощен его молодой друг. Гэбриель накопил немалый опыт, и сейчас мог безошибочно сказать, что его пациент, который до самого последнего момента изумлял его своей подвижностью и энергией, на самом деле был очень больным человеком, нуждавшимся в серьезном лечении и спокойном домашнем режиме. Откуда бралась сила в этом хрупком теле? Гэбриель был растерян. Он грустно оглядывал собственную медвежью фигуру, словно виня себя, что не смог поделиться здоровьем с этим исхудалым окровавленным Адонисом.
С бесконечной осторожностью, словно молодая мать над первенцем, он склонился над Джеком, остановил кровь, перевязал рану; так искусно он делал все это, что Джек даже не застонал; к тому же Гэбриель мурлыкал под нос какую-то песенку, навевавшую на пациента дрему. Только раз переменилось выражение лица у Гэбриеля, когда у самого устья штольни что-то хрустнуло вдруг, - наверное, то была белка или пробежавший заяц. Гэбриель схватил в объятия недвижное тело друга и прижал к груди. В эту минуту он был подобен львице, охраняющей детеныша. Нужно заметить, что Гэбриель, не знавший роскоши и никогда не общавшийся с людьми того круга, к которому принадлежал Джек Гемлин, был несколько смущен дорогим тонким бельем игрока. Когда он расстегнул на нем сорочку, чтобы выслушать сердце, то с инстинктивной деликатностью легонько отстранил изящную золотую цепочку с какими-то сувенирами, которую молодой повеса Носил на шее. Но в одном - открытом - медальоне он увидел портрет девушки, от которого у него сразу перехватило дыхание. Девушка была бы совершенной копией его сестры Грейс, если бы не какая-то тень на прелестном лице, от которой у Гэбриеля защемило сердце. Он еще раз внимательно поглядел на медальон.
- Наверное, ее фотографировали в очень хмурый день, - пробормотал он про себя, - или же здесь, в штольне, мало света; или карточка потемнела от жара у него на груди. А может, с ней корь приключилась за это время; Да нет, точно помню, хворали они корью в одно время с Олли. - Гэбриель помолчал, глядя на бесчувственного Джека, распростертого на земле, и силясь как-то соединить его с давно минувшими событиями своей жизни. Нет, - промолвил он наконец, грустно вздыхая, - не может того быть! Откуда ему знать Грейс? И не Грейс это вовсе, а какая-то совсем незнакомая девушка. Да и статочное ли то дело, Гэбриель, пользоваться болезнью человека и совать свой нос куда не следует?
Он быстро опустил медальон и застегнул на Джеке сорочку. Раненый пошевелился.
- Питер! - позвал он слабым голосом.
"Не иначе как дружка кличет", - подумал Гэбриель; потом сказал громко, успокаивающим тоном, как полагается при беседе с больными:
- Вы Питера зовете? Сейчас пошлю за ним. Минуты не пройдет, и Питер будет здесь.
- Пит, - сказал Джек, повышая голос. - Подними кобылу, не то она мне совсем ногу раздавит! Неужели сам не догадаешься?.. Я загнал ее, Пит... Теперь не поспею... Пока доберусь, они его вздернут...
Сердце замерло в отважной груди Гэбриеля. Если жар у Джека усилится и он будет так громко стонать, их найдут наверняка! По счастью, Джек тут же вышел из забытья и уставился своими карими глазами на Гэбриеля. Гэбриель ласково улыбнулся.
- Не значит ли сие, что я умер и погребен? - серьезнейшим тоном вопросил Джек, озирая земляной свод над головой. - Или я все еще брежу?
- Да нет, вы бредили самую малость, - ответил Гэбриель, испытывая облегчение сам и стараясь успокоить раненого. - Сейчас у вас дела пошли на лад.
Гемлин попробовал приподняться на локтях, но без успеха.
- Это вы, положим, врете, - сказал он добродушно. - Какие наши ближайшие планы?
- Если вы выслушаете меня спокойно и не станете сердиться, - ответил Гэбриель, - я точно скажу, что нам нужно делать. Прежде всего, пока рана у вас не воспалилась, нужно найти врача; а это невозможно, если мы будем держаться друг за дружку. Только что вы обещали зря не сердиться и выслушать меня до конца, - продолжал Гэбриель, стараясь говорить как можно убедительнее. - Вот, предположим, выхожу я к ребятам, к тем, что нас ловят, и говорю им: "Сдаюсь, берите меня голыми руками, но только в штольне у меня остался друг; он тут совсем ни при чем; вы должны срочно доставить его к врачу". Поняли теперь, к чему я клоню? У них ни единой улики нет против вас! - добавил Гэбриель с прехитрым видом. - А я под присягой покажу, что силой заставил вас идти с нами; и Джо Холл подтвердит, что ранил вас из пистолета.
Речь Гэбриеля сильно развеселила Джека Гемлина, несмотря на мучившую его боль в ноге и на общие мрачные перспективы.
- Я вам очень признателен за заботу, - сказал он, усмехаясь. - Беда лишь в том, что на меня уже выдан ордер за конокрадство, и лечиться у этих ребят мне нет никакого расчета. Убийство мексиканца они вам, быть может, еще и простят - мексиканцы нынче сильно упали в цене, - а вот меня за покражу мустанга у их вожака никак не помилуют. Тем более что от мустанга мало что осталось. Я отвергаю ваше предложение, сэр!
Гэбриель глядел на Джека, ничего не понимая.
- Когда я привез Олли в Уингдэм, времени оставалось совсем в обрез; вот я и решил обменять свою кобылу и двуколку на этого коня, а формального согласия владельца получить не успел, - пояснил Джек и тут же самым лукавым образом использовал недоуменное молчание собеседника. - Вы в отчаянии, и я вас понимаю. Вы в скверной компании, Гэбриель! Скажу вам откровенно, что довело меня до конокрадства: лень и нерадивость! В жизни главное быть точным, Гэбриель. Если уж вы решили пойти на урок в воскресную школу - не опаздывайте! В дальнейшем возьмите себе это за правило!
- Плохо без лекарств, - уныло пожаловался Гэбриель. - Сейчас бы вам добрый глоточек виски!
- Не принимаю горячительных напитков без специального предписания врача, - сурово возразил Джек, - они меня слишком волнуют. А всякое волнение мне вредно. Что мне сейчас нужно - это успокаивающее снотворное средство. Вот в таком роде...
Он хлопнул себя по ноге, но сразу побелел, и улыбка сменилась на его лице гримасой боли.
- Только бы дождаться темноты, - сказал Гэбриель, - а там я вас перетащу к холму Конроя, в лес. В лесу вам сразу полегчает, мы проведем там ночь, а утром уйдем в другую штольню. Ничего лучшего пока не придумаешь! - виновато добавил Гэбриель.
Джек угрюмо оглядел штольню. Избалованный повеса тосковал по привычным удобствам жизни.
- Что ж, - вздохнул он, - карты сданы, надо играть. Посидим здесь еще часок, как две улитки на камушке. Послушайте, - воззвал он к Гэбриелю, который тем временем устроил его на примитивном ложе из старой еловой хвои, набранной у входа в штольню, после чего и сам примостился рядом. Вы что, решили уморить меня скукой? Нечего сидеть как сова! Лучше расскажите что-нибудь.
- О чем вам рассказать? - простодушно спросил Гэбриель.
- О чем угодно. Можете врать, только не молчите.
- У меня есть к вам один вопрос, мистер Гемлин, - несмело сказал Гэбриель, - если вам почему-либо не захочется, не отвечайте; я ведь понимаю, что совсем не дело это - лезть в душу к другому человеку; просто так спрашиваю, чтобы время скоротать. Когда вы были в забытьи, я расстегнул на вас сорочку и увидел портрет, который вы носите на шее. Я не спрашиваю, конечно, чей это портрет и откуда он у вас, а только хотел бы знать, верно ли передан на карточке цвет лица этой молодой женщины, так ли она темнолица на самом деле?
К тому моменту, когда Гэбриель кончил вопрос, бледность на лице Джека сменилась ярким румянцем. Ответ не заставил себя ждать:
- Черт подери, да она вдвое темнее! На карточке она белым-бела!
На лице Гэбриеля выразилось разочарование. Но Гемлина уже было не удержать.
- Да! Вдвое темнее! И когда я говорю вам это, я имею в виду, что самая белая женщина на свете не сравнится с ней красотой! Нет ангела в небесах, который был бы краше ее! Вот какая она, черт меня совсем подери! По этой карточке, - продолжал мистер Гемлин, вытаскивая медальон и вытирая его носовым платком, - нельзя, конечно, правильно о ней судить. - Ну а вы, внезапно обратился он к Гэбриелю, принимая самый угрожающий тон, - вы-то чего молчите?
- Мне показалось, что она походит лицом на мою сестру Грейс, - робко ответил Гэбриель. - Не встречали вы ее, мистер Гемлин? Она пропала без вестей в тысяча восемьсот сорок девятом году.
Гемлин смерил Гэбриеля быстрым взглядом, в который бессознательно вместил всю дерзость, на какую только был способен.
- Походит на вашу сестру?! - промолвил он. - Уж не думаете ли вы, что у вас могла быть такая сестра? Поглядите как следует! - заорал Джек. - Разве вы не видите, что перед вами настоящая леди?!
- Грейси не похожа ни на меня, ни на Олли; она совсем другая, спокойно возразил Гэбриель, словно не замечая грубости Гемлина.
Но Джека уже трудно было угомонить.
- Скажите, поет ваша сестра, как ангел? Говорит она по-испански, как губернатор Альварадо? Происходит ли она из старейшей испанской фамилии? Владеет она ранчо и имением в тридцать квадратных лиг? Зовут ее Долорес Сальватьерра? А цвет лица вашей сестры напоминает молодую кору земляничного дерева? А кажутся все женщины перед ней мертвенно-белыми как мел?
- Конечно, нет, - со вздохом ответил Гэбриель. - Я ведь спросил просто так, по дурости, мистер Гемлин. Поглядел на карточку, мне вдруг и представилось...
- Карточку я украл, - заявил Джек, во внезапном порыве откровенности. Стащил со стола в гостиной, когда никто не видел. Господи, да она никогда бы мне ее не подарила! А если бы кто из родственников заметил, они бы меня и в живых не оставили. Теперь вам понятно, что к конокрадству я пришел не случайно, - заявил Джек Гемлин, заливаясь самым бесшабашным смехом. Тут он столь же откровенно, и дав волю поэтической фантазии, поведал Гэбриелю о своей первой и единственной беседе с донной Долорес. Должен сказать, что в этой новелле Джек не пощадил себя: почти ничего не сообщил об услуге, которую оказал донне Долорес, скрыл, что она поблагодарила его взглядом, подчеркнул безнадежность своей страсти.
- Теперь, надеюсь, вас больше не удивляет, что мы не стали дружками с Джонни Рамиресом и что я влюбился в вас с первого взгляда, как только узнал, что вы его прикончили. Ну, хватит обо мне, поговорим о вас: я хочу выяснить это дело во всех подробностях. Ребята говорят, будто он приволокнулся за вашей женой и вы свели с ним счеты. Так оно было или нет? Рассказывайте, да поживее! - добавил Джек, вдруг побелев от боли. - Если вы чем-нибудь не развлечете меня, я сейчас заору.
Но Гэбриель молча склонился над раненым и стал поправлять на нем бинты.
- Будете вы рассказывать или нет? - угрожающе спросил Джек. - А то я сейчас сорву повязку и истеку кровью у вас на глазах. Чего вы боитесь? Я все знаю про вашу жену; нового вы мне ничего не расскажете. Я ведь приметил ее еще в Сакраменто, до того как вы поженились; Рамирес уже был у нее на крючке. Она обманывала его тем же самым манером, что и вас. Неужели вы такой круглый болван, что влюблены в нее до сих пор?
Джек даже приподнялся на локте, чтобы получше рассмотреть сидевшего рядом с ним круглого болвана.
- Вы о ком толкуете, не об этом ли мексиканце Рамиресе? - спросил Гэбриель, помолчав некоторое время и направляя на собеседника ясный простодушный взгляд.
- И не думал о нем говорить! - заорал Джек. - Я говорил о..! - Мистер Гемлин предложил вариант, далеко выходящий за пределы самого пылкого человеческого воображения.
- Я не убивал его, - преспокойно заявил Гэбриель.
- Понятное дело, - сказал Джек, - вы просто стояли, поковыривая охотничьим ножом в зубах, а он свалился с дерева и угодил к вам на нож. Расскажите лучше толком, Гэбриель, как дело было? Где вы повстречались, долго ли дрались, показал ли он себя хоть под конец мужчиной?
- Говорю вам, я не убивал его.
- А кто же тогда, по-вашему, его убил? - возопил Джек, вне себя от ярости и от боли в ноге.