Значит этот хлюст на меня уже накапал.
- Я передал капитану деньги от брата, а тот сказал, что их не хватает.
- Ну и что?
- Брат, узнав об этом, обозвал его хлюстом.
- Так... Вы знаете, что можете пойти под трибунал?
- Так точно. Но когда первый получаешь под глаз, об этом не думаешь.
- Хорошо. Я постараюсь, чтобы вы все время думали об этом. Вот мое решение. Если вы решили сачкануть от дежурства, то напрасно надеетесь. Десять суток домашнего ареста, но в свободное от дежурства время. Если еще раз так же поскользнетесь, пойдете под трибунал.
- Есть. Разрешите идти.
- Идите.
Вот черт, сегодня день рождения командира, его будет поздравлять весь городок, а мне придется сидеть под арестом дома.
Днем прибежала Катя.
- Как же так? Я не поверила, что ты мог это сделать?
- Мог.
- За что?
- За жульничество.
- Значит правильно сделал. Я ему сейчас водкой в лицо плесканула. Как он заверещал. Интересно, полковник меня под арест посадит?
- Ковров на дне рождения полковника?
- Ну да. Ты здесь, а он там. Пришел в ангар такой... бедненький, весь в наклейках, за живот держится, водку пить не может, есть не может, вот мол как избит... Я терпела, терпела, а потом на очередную жалобу о том, какой ты варвар, вылила ему свою рюмку в нос.
- Ох, будет с тобой разборка тоже.
- Ничего, отсидим вместе.
- Катька, ты сумасшедшая.
Она плюхнулась мне на колени и поцеловала в нос.
- Я просто, наконец то стала сумасшедшей и поэтому... Как ты думаешь, что я сделаю поэтому?
- Ты останешься у меня дома на ночь.
- Верно.
Теперь я целую ее в губы.
Утром я не узнаю своих коллег. Бледно зеленые офицеры получали оружие и садились в "Урал". Среди них, поникший капитан Ковров. Я демонстративно отворачиваюсь от него.
- Чего это с вами сегодня? - спрашиваю лейтенанта Кочеткова.
- Перепили вчера. Опохмелиться бы... Завидую смене, которую мы сменим, они сегодня будут продолжать день рождения полковника.
- Меня полковник наказал, я вчера не был...
- Знаю. Зря конечно связался с Ковровым, но... что вышло, то вышло.
Мы принимаем смену и все дежурные вяло садятся по своим местам. Кочетков сославшись на боли в желудке ушел в комнату отдыха. Я сижу за пультом и от нечего делать вспоминаю, как вчера провел всю ночь с Катей. Здорово конечно... Оглядываюсь. Офицеры почти все клюют носом.
Прошел час, другой, кругом подозрительно тихо. Я нажимаю кнопку вызова замены. Тишина. Никаких подвижек. Несколько раз нажимаю кнопку, опять ничего. Обращаюсь к своему соседу, лейтенанту Сотняге, другу Кочеткова.
- Послушай..., да это же... черт возьми...
Лейтенант лежит лицом на пульте в мою сторону. У него остекленевший взгляд и из открытого рта течет зеленая жижа.
Выпрыгиваю с кресла.
- Лейтенант...
Я проверяю пульс, его нет.
- Товарищи...
Я оглядываюсь. Несколько фигур свалилось с кресел на пол и застыли в неестественной позе. Другие, мешками лежат на пультах или в кресле.
- Да они же... Неужели мертвы...
Я пробегаю несколько человек. Везде одно и тоже, смерть поразила их.
- Кочетков...
Несусь в комнату отдыха. Четыре человека лежат на койках, остальные на полу и кругом страшная тишина.
- Господи. Кочетков...
Он лежит на спине, как будь то спит. Лицо зеленого цвета и почти неузнаваемо, глаза закрыты, а рот крепко сжат. Я прощупываю его запястье. Он мертв.
В пультовой грохочут двери. Вылетаю туда. В комнате с сумасшедшими глазами Катя.
- Дима..., - это ей кажется, что она кричит, на самом деле она разевает рот, - Дима, - этот шепот дошел до меня, - они умерли...
- У тебя тоже. Бежим туда.