65977.fb2 Двенадцатый год - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

Двенадцатый год - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

ГРОЗА ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА

Д.Л.МОРДОВЦЕВ.

Двенадцатый год

Исторический роман в трех частях

Очередной том библиотеки, посвященный Отечественной войне 1812 года, включает в себя роман "российского Вальтера Скотта" Д. Л. Мордовцева "Двенадцатый год" (в советское время издается впервые), а также воспоминания современников и уникальные исторические документы, отражающие сложные перипетии дипломатической борьбы эпохи наполеоновских войн.

СОДЕРЖАНИЕ

Д. Л. МОРДОВЦЕВ. Двенадцатый год. Исторический роман в трех частях

Часть первая

Часть вторая

Часть третья

Документы. Письма. Воспоминания

Вершители европейских судеб в воспоминаниях князя Меттерниха

Записки дипломата Аполлинария Петровича Бутенева

За кулисами "личной и политической дружбы"

Год, запечатленный кровью

Из частной переписки времен Отечественной войны

Храбрость их беспримерна (Свидетельства иностранцев о мужестве русских солдат)

Комментарии

Рекомендуемая литература

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Полный месяц, ярко вырезываясь на темной, глубокой синеве неба, серебрит темную зелень сада и заливает серебряным светом широкую аллею, усыпанную пожелтевшими листьями. Тихо, беззвучно в саду, так тихо, как бывает только тогда, когда подходит осень и ни птицы, ни насекомые не нарушают мертвенной тишины умирающей природы. Только слышен шелест засохших листьев: кто-то идет по аллее...

Месяц серебрит белое женское платье и непокрытую женскую, глубоко наклоненную головку.

- Первый раз в жизни она приласкала меня... Неужели же и в последний?.. Ах, мама, мама! за что ты не любила меня?.. За то, что я не похожа на девочку, что я дикарка?.. Бедный папа! ты один любил меня - и от твоего доброго сердца я должна оторвать себя... Папочка, папочка милый! прости свою Надечку, прости, голубчик...

Не то это шепот, не то шорох белого платьица, не то шелест сухих листьев, усыпавших аллею... Нет, это шепот.

В конце аллеи виднеется небольшой деревянный домик с мезонином - туда направляется белое платьице. В двух крайних окнах домика светится огонек.

- В последний раз я вхожу в мое девическое гнездышко-Стоящая на столе свеча освещает лицо вошедшей.

Это высокая, стройненькая девочка лет пятнадцати, с бледным, продолговатым лицом. Белизна молодого личика почти совсем не оттеняется светло-русыми волосами, которые, почти совсем незаплетенные, длинными прядями падают на плечи и на спину. Личико кроткое, задумчивое и как будто бы робкое. Только черные, добрые глаза под совершенно черными бровями составляют резкий контраст с матовою белизною лица и волос. Плечи у девочки и грудь хорошо развиты.

- Надо проститься с папочкой не в белом платье, а в черном капоте он его любит, - говорит девочка и, закрывшись пологом стоящей тут же кровати, наскоро переодевается.

Глаза ее останавливаются на сабле, висящей на стене. Сабля старая, видимо, бывавшая в боях. Девочка снимает ее со стены, задумчиво смотрит на нее, вынимает из ножен и целует блестящий клинок.

- Милая моя, - шепчет странная девочка, - а холодная, как мама... Теперь ты будешь моею мамою. Я играла с тобою маленькою... у меня не было кукол, а ты была у меня... Уйдем же с тобою вместе... ты будешь моим другом, моим братом, моею славою... С тобою я найду свободу... Мама говорит, что женщина - раба, жалкое существо, игрушка мужчины... Нет, я не хочу этого - с тобой я буду свободна... Что ж, тогда ничем другим женщина не может добыть себе свободы, кроме сабли?.. Да и мужчины тоже - не они правят миром, а сабля да пушка... Папа часто говорит это... Ах, папа мой! бедный папа!..

Она прислушивается. В саду слышен шелест сухих листьев.

- Это он идет - мой папочка... Ох, как сердце упало... Папа! папа! это твоя кровь говорит во мне, ты вложил в меня беспокойную душу... Папа мой! папа!

Она торопливо вешает саблю на стену. Шаги уже не в аллее, а в сенях. Отворяется дверь. На пороге показывается мужчина в военном платье. Лысая голова с остатками седых волос и седые усы странным образом придают какую-то моложавость открытому лицу с живыми черными глазами. Он ласково кладет руку на голову девочки и с любовью смотрит ей в лицо.

- Ты что такая бледная, девочка моя? Здорова ли? - говорит он с участием.

- Здорова, папочка.

А сама дрожит, и голос дрожит - в молодой груди что-то словно рвется. Она не поднимает глаз. Он берет ее за руки, привлекает к себе...

- Что с тобой, дитя мое? У тебя руки как лед, сама дрожишь... Ты больна?

- Нет, папа... Я устала, озябла...

Он опускается в кресло, а девочка припадает головой к его коленям и ласкает его... Он тихо гладит ее голову.

- Ах, ты моя старушка, - говорит он с любовью: - шутка ли? сегодня шестнадцатый год пошел... совсем большая - чего большая! старуха уж... Ишь отмахала - пятнадцать лет!.. А сегодня скакала верхом на своем Алкиде?

- Нет, папочка, - ведь гости были.

- Да, да... Ну, завтра наскачешься...

Девочка невольно вздрагивает... "Завтра... где-то я буду завтра?" щемит у нее на сердце.

- Теперь ты совсем молодцом ездишь, - продолжает отец. - И посадка гусарская, и усеет кавалерийский - хоть на царский смотр... Эх, стар я, а то бы взял тебя с собой против этого выскочки-корсиканца, против Бонапарта... Он что-то недоброе затевает - того и гляди пойдет на Россию...

Девочка молчит и еще крепче прижимается к коленям отца.

- Эх ты, гусар! а сама дрожит как осиновый лист, - говорит последний и ласково приподнимает голову дочери. - Иди-ка сюда, на руки ко мне, на колени... Я буду твоим Алкидом... Вот так-то лучше... Дай я тебя согрею...

И он сажает ее на колени к себе, обнимает. Девочка обвивается вокруг отца, шепчет только:

- Папочка мой, дорогой мой, папа добрый...