14–16 ноября Петлюра еще на что-то надеялся, посылая свои войска в контрнаступление под Деражню и Бар, пытаясь задержать красных конников… Но в результате встречных боев части враждебных сторон перемешались, потеряв связь и управление. Петлюра приказал войскам отойти на новую линию обороны, прикрывающую Проскуров и Каменец-Подольский.
18 ноября кавбригада Котовского, прорвав новый петлюровский фронт, захватила Проскуров. Петлюра, министры, армия отступили в пограничный Волочиск на Збруче. В этот же день состоялось последнее заседание Совета министров УНР, на котором Петлюра объявил эвакуацию армии из Подолии и выдвинул план отхода армии на Волынь, оккупированную поляками… Для функционирования армии и правительства Петлюра потребовал у поляков территории… хотя бы один уезд. Но польские власти заявили, что армия Петлюры может быть только интернирована, немедленно разоружена, размещена в лагерях для военнопленных. И хотя «горячие головы» убеждали, что сохраняется возможность начать новый «зимний» рейд по красным тылам, руководство УНР решило, что остался единственный путь — на запад, в Польшу, в эмиграцию.
20 ноября, когда петлюровцы еще удерживали оборону у станции Черный Остров, в части пришел приказ об общем отступлении в Польшу, через Волочиск. Утром 21 ноября произошло последнее конное сражение у села Писаревка, в котором участвовало около двух тысяч всадников Петлюры, прикрывающих отход армии и правительства за Збруч. В семь часов вечера 21 ноября закончился последний бой этой войны на волочиском плацдарме. К этому времени правительство, большая часть армии и Петлюра оказались уже в Галичине за Збручем.
После крещенских морозов 1919 года, после своего девятимесячного отсутствия советская власть возвращалась в города и села Украины. Она возвращалась в ореоле побед и нового величия, под знаменем мировой революции. За этой властью стояла многомиллионная революционная Россия и загадочный для простого украинского крестьянина «пролетариат всего мира»… Эта власть показывала свою силу, в то время как могучие империи Германия и Австро-Венгрия, казавшиеся незыблемыми, уже были только прошлым. Украинский крестьянин помнил красную власть большевиков еще «первого» периода (начала 1918 года). Крестьянин помнил о хорошем — о переделе панской земли, имущества, о разгроме усадеб, к чему призывали большевики, о свободе, граничащей с анархией. В начале 1918 года власть большевиков в Украине была почти номинальной, власть шла за стихией, заигрывала с ней… «почти не обирала» крестьян, не загоняла их в армию… Негативным опытом стало для крестьян время, проведенное в Гетманской украинской державе — время австро-германских карательных отрядов, реквизиций, поборов, казней, порок, когда вернулся помещик и была отобрана земля. Восстание Директории крестьяне поддержали, но как только Директория стала требовать налоги, зерно, солдат для армии, как только против Директории «поперли» большевики, крестьяне решили, что выгоднее быть с победителем…
Январь — февраль 1919 года — улыбчивые крестьяне встречают Красную Армию, которая вернулась в лице своих же крестьянских парней, ушедших в революцию летом 1918 года. Но эта идиллия продолжалась только до середины марта 1919 года. Правительство Украины заявило об уравнительном распределении земли, однако после победы большевиков лучшая помещичья земля (до 80 %) передавалась не крестьянам, а создаваемым колхозам, совхозам, госхозам, коммунам, государственным сахарным заводам. 10 миллионов десятин земли поглотил молох колхозного эксперимента. Местные коммунистические лидеры Украины объявили о проведении массовой коллективизации в сжатые сроки. Крестьянин, который проливал кровь в борьбе за землю и волю, для которого собственная земля была главной мечтой, оказался обманут.
В село устремилось множество грабительских отрядов по сбору продразверстки, которая проводилась бесконтрольно. Это вылилось в реквизицию продовольствия «подчистую», когда крестьянские семьи обрекались на голодную смерть. Уездные съезды Советов требовали отмены продразверстки и выдворения с Украины «ретивых назначенцев», но к их решениям власть не прислушивалась. Запрет на торговлю продовольствием поверг крестьян Украины в смятение — пропадал стимул труда… Тысячи крестьян были убиты в ходе «продовольственных кампаний», когда они не желали отдавать свой хлеб. Большевистский лидер Шлихтер писал в 1919 году: «…каждый пуд заготовленного зерна был облит кровью». Тысячи крестьян погибли от рук бесконтрольно действовавших уездных и прифронтовых ЧК, «летучих» карательных отрядов и ревтрибуналов. Бюро украинской советской печати сообщало о «ненужной жестокости ЧК в селах» — о порках, расстрелах, грабежах. У крестьян отбирали не только землю, но и право на свободу, право избирать и быть избранным в Советы. Вместо Советов в селах Украины насаждались классовые организации — ревкомы и комитеты бедноты во главе с коммунистами, которых народ не избирал. Они стали ширмой для диктатуры партии на селе.
Командующий Украинским фронтом, 2-й украинской советской армией, да и сам Лев Каменев возмущались чекистскими безобразиями в Украине. Однако центральное руководство прощало чекистам все. Следствием этого стал лозунг «Долой ЧК!», который был популярен у всех крестьян-повстанцев в 1919–1921 годах. Большевиков 1918 года крестьяне поминали добрым словом, а вот коммунистов (образца весны 1919 года) стали проклинать. «Земля и воля» были ориентирами могучего восстания, переросшего к маю 1919 года в крестьянскую войну. Эта война в 1919 году проходила под лозунгами: «Советы без коммунистов!», «Свободу торговле!», «Долой коммуну… ЧК… комнезамы… назначенцев-коммунистов… продотряды!» и т. д.
Атаман Зеленый (см. гл. 3 и 4) в феврале 1919 года предложил свои услуги большевикам и договорился с командованием РККА о вхождении его отрядов в Красную Армию на правах самостоятельной единицы (бригады), при сохранении за собой командной должности. Довольно быстро советское командование забыло о своих обещаниях, решив переформировать и почистить «подозрительные» отряды Зеленого. К этому времени политика «военного коммунизма» на селе успела озлобить крестьянство против новой власти. Восстание под руководством атамана Зеленого началось в середине марта 1919 года на юге Киевской губернии. Собрав 3 тысячи повстанцев, атаман Зеленый захватил местечки Триполье и Васильков (на юг от Киева), уничтожая заезжих большевиков-агитаторов и продовольственные отряды. Объявив себя «независимым большевиком», Зеленый требовал обуздать всевластие ЧК, партийных «назначенцев», отменить продразверстку, прекратить создание колхозов, организовать самостоятельную украинскую армию на основе его отрядов, реальной независимости Советской Украины. Интересно, что Зеленый впервые в Гражданской войне в Украине выдвинул столь популярный в 1919–1921 годах лозунг «Советы без коммунистов!» (этот лозунг позже аукнулся громом Кронштадтского восстания): 25 марта СНК УССР объявляет атамана Зеленого вне закона за мятеж и «…насилия и грабежи мирного населения». Фигура атамана Зеленого была настолько популярна на юге Киевщины, что местные повстанцы стали называть себя зелеными, противопоставляя себя красным, белым, желто-блакитным, да и черным батьки Махно… Социальная направленность идеологии зеленых была ближе всего к идеологии махновцев, состояла из смеси левоэсеровских, анархистских и петлюровских лозунгов. При этом Зеленый, выступая за «свободу и равенство», враждебно относился не только к помещикам и буржуазии, но и к местному кулачеству — «глытаям», Пытаясь ограничить их экономическое и политическое влияние на селе.
К 20 марта войска УНР, прорвав фронт у Житомира и Коростеня, приблизились к Киеву. Этот неожиданный прорыв дал толчок для начала массового крестьянского восстания против «коммунии» в селах Центральной Украины. 23 марта восставшие захватывают Борисполь… 25 марта происходит восстание крестьян в городке Васильков, но через два дня карательный отряд красных отбивает его обратно. 31 марта повстанцы нападают на Таращу, Белую Церковь, Фастов. 4 апреля атаман Зеленый на пять дней отбивает у красных Васильков и устраивает там показательные казни большевиков.
Одновременно с Зеленым, в конце марта 1919 года, против «коммунии» выступили и другие атаманы: Струк — у Чернобыля, Соколовский — у Радомышля, Ангел — у Нежина, Пасько — у Миргорода, Гончар и Орловский — у Таращи… В Гомеле восстали солдаты 8-й советской дивизии…
Под Киевом, растянувшись на несколько десятков километров, образовался «Зеленовский фронт». В первый поход против Зеленого, 25 марта, выступили: Интернациональный полк, корабли Днепровской флотилии, несколько «особых» батальонов. Под Обуховом состоялась первая битва, в ходе которой красные отступили. Но с 30 марта базовый район Зеленого стал обстреливаться из пушек судами Днепровской флотилии, и в начале апреля 1919 года красные выбили отряды атамана из Триполья, Обухова, Ржищева. Потрепанная армия Зеленого распыляется — расходится по домам и лесам, а сам Зеленый на время исчезает.
В конце марта 1919 года против «коммунии» восстает район Холодного Яра, находящийся к северу от Чигирина (22 села). В Холодном Яру была создана «мини-республика» атамана Василия Чучупаки, который придерживался антисоветской направленности и сочувствовал петлюровцам. Однако из-за «левизны» Зеленого атаманы Холодного Яра (более «правые») не пошли с ним на союз, хотя впоследствии поддержали восстание атамана Григорьева.
В начале апреля 1919 года Зеленый, собрав около 5 тысяч повстанцев, снова взял Триполье. Далее путь Зеленого лежал на Киев, который был объявлен большевиками на военном положении. Зеленый нападал на городки Обухов, Богуслав, Переяслав, Таращу, перекрыл железнодорожное сообщение с Киевом, останавливал корабли на Днепре. Большевистские источники сообщали: «Зеленовцы осмелели, собираются обложить Киев. Бандиты усиливают свои конные части, направляют разведку для выбора удобных позиций, разведки проникают в город…» В начале мая силы Зеленого увеличиваются до 8 тысяч человек (по другим данным — до 10 тысяч), при 6 орудиях, 35 пулеметах. Зеленый объявил свои отряды армией независимой Советской Украины и заключил военный союз с атаманами Струком, Сатаной, Ангелом, Соколовским. Зеленый контролировал обширный район Триполье — Обухов — Ржищев — Переяслав. В апреле в Триполье был созван областной ревком повстанцев. Иногда этот ревком назывался еще и Совнаркомом, потому что он претендовал на всеукраинскую власть (председатель Грудницкий, военный комиссар Зеленый, в ревкоме состояли еще атаманы Ангел и Соколовский). Этот ревком обратился к командиру советской бригады — атаману Григорьеву с призывом присоединиться к восстанию против «коммунии». Вскоре от Григорьева пришел ответ: «У меня 23 тысячи штыков, 52 пушки, 12 бронепоездов, миллион патронов. За мной Херсон, Николаев, Одесса. Скажите, что вы имеете, что стоит за вами? Ничего. А раз ничего, то я разрешаю вам прийти ко мне и получить от меня ту работу, которую я вам дам… Работайте. Я возьму Одессу, а потом пойду с вами!»…
Против Зеленого, во второй поход, были посланы крупные красные соединения (до 10 тысяч бойцов) и Днепровская военная флотилия, которые к 8 мая выбили Зеленого из его базового района, причем армия Зеленого, сократившись до 2 тысяч повстанцев, распалась на мелкие отряды. Советские пропагандисты заявляли: «Зеленый разбит!»
В то же время к северу от Киева полыхало восстание крестьян против «коммунии», которое возглавил атаман Илья Струк[34] (отряд около 3 тысяч повстанцев, 4 пушки, 8 пулеметов). В феврале 1919 года Струк перетянул остатки своего отряда в состав советских войск и ему было присвоено название «20-й советский полк», а также приказано выступить на фронт против петлюровских войск. Но уже через две недели после перехода на сторону Красной Армии, в марте 1919 года, Струк решает выступить против большевиков. Угрожая кровавыми погромами, он обложил еврейское население севера Киевщины большой контрибуцией, за счет которой экипировал свою «армию». Захватив городок Чернобыль, он объявил себя командующим Первой повстанческой армией, воюющей против большевиков. Струк пытался распространить свою власть не только на Чернобыльский уезд, но и на всю северную Киевщину. С момента создания «струковской армии» она отличилась массовыми еврейскими погромами, резней евреев в Чернобыльском и Радомышльском уездах.
9 апреля Струк решился штурмовать советский Киев. Он огласил в селах мобилизацию и обещал своим бойцам отдать Киев на недельное разграбление. Струковцы подошли к Киеву, в то время как часть гарнизона города была отправлена на борьбу против атамана Зеленого. Пользуясь внезапностью, повстанцы заняли Вышгород, а ночью просочились в предместья Киева: на Приорку, Святошино, Куреневку, Подол. В самом Киеве еще 8 апреля началось так называемое Куреневское восстание, которое готовилось местными кооператорами в киевских предместьях и было поддержано рабочими 12 киевских заводов. Развить свое наступление струковцы не смогли, так как завязли на Подоле, грабя еврейские квартиры.
В те дни Киев оказался окруженным с трех сторон врагами большевиков. С севера наступал Струк, с юга — Зеленый, приближавшийся к дальним окраинам города, с запада — войска Петлюры. Против Струка были брошены последние красные резервы: караульная рота, советские чиновники во главе с членами правительства (Г. Пятаковым, К. Ворошиловым, А. Бубновым). Красным с большим трудом удалось отстоять Киев. После «киевской операции» отряды Струка отошли на север Киевщины, где в мае-августе 1919 года отражали ответное наступление Красной Армии.
В апреле 1919 года в Киевской губернии было зафиксировано 38 выступлений крестьян, в Черниговской — 19, в Полтавской — 17. В украинском Полесье появились харизматические повстанческие атаманы: Дмитрий Соколовский, его сестра Маруся Соколовская, Петр Филоненко… В апреле 1919 года в Переяславе против большевиков бунтуют комбриг советской армии украинский эсер Богунский и комполка Лопаткин.
1 мая 1919 года григорьевцы (бойцы 6-й советской дивизии) преподнесли «подарок к празднику трудящихся» жителям Елизаветграда, обстреляв город из пушек бронепоезда. Через день начался первый еврейский погром, учиненный григорьевцами на станции Знаменка (убито около 50 евреев, 120 домов разграблено). 4–6 мая григорьевцы совершили новые погромы в Елизаветграде, Александрии, на станции Долинская, причем во время погромов григорьевцы избивали, убивали коммунистов, чекистов, комиссаров, милиционеров. Только 7 мая первым «ударил в набат» командующий 3-й украинской советской армией М. Худяков. Он приказал Григорьеву в 24 часа прекратить безобразия, чинимые солдатами его дивизии. В случае, если атаман не сможет утихомирить их, он обязывался прибыть в штаб армии и сложить с себя полномочия комдива. В случае невыполнения приказа Худяков обещал объявить Григорьева мятежником. В тот же день Григорьева пытались «тихо» арестовать — несколько чекистов Особого отдела фронта, ворвавшись в штабной вагон, объявили атамана арестованным. Но вскоре сами чекисты были задержаны григорьевцами и расстреляны, а все коммунисты — политработники дивизии — арестованы. 8 мая 1919 года Григорьев издает Универсал (манифест) «К народу Украины и бойцам Красной Украинской Армии», который становится призывом к всеобщему восстанию. В нем говорилось:
«Народ украинский! Бери власть в свои руки. Пусть не будет диктатуры ни отдельного человека, ни партии. Пусть живет диктатура трудового народа, пусть живут мозолистые руки крестьянина и рабочего. Долой политических спекулянтов! Долой насилие справа, долой насилие слева! Пусть живет власть народа Украины! Перед вами новая борьба. Боритесь — поборете!
Я, атаман Григорьев, и мой штаб головы свои положим за права трудящегося люда. Последняя ставка. Для себя мы не ищем ничего. Дайте нам поддержку и этим спасете свое право. Вот мой приказ: в три дня мобилизуйте всех тех, кто способен владеть оружием, и немедленно захватывайте все станции железных дорог, на каждой ставьте своих комиссаров.
Каждая волость, каждое село, формируйте отряды и идите в свой уездный город, от каждого уездного города из ваших отрядов по 400 человек лучших бойцов пошлите на Киев и по 200 — на Харьков, если есть оружие — с оружием, нет оружия — пошлите с вилами, но мой приказ прошу выполнить, и победа за нами! Все остальное я сделаю сам. Главный штаб при моем штабе. Только с вашей поддержкой мы добьемся прав для народа. Немедленно организуйте народную власть.
В каждом селе выберите крестьянский совет, в каждой волости — волостной совет, в каждой губернии — губернский совет. В совет имеют право быть избранными представители всех партий, которые стоят на советской платформе, и те, кто признают себя беспартийными, но поддерживают советскую власть. В состав Советов могут входить представители всех национальностей пропорционально их количеству в Украине, т. е. для украинцев в Совете — 80 %, для евреев — 5 % и для всех других национальностей — 15 %! При таком распределении мест не будет засилья ни партий, ни нации. Глубоко верю, что то будет действительно народная власть.
Пусть живет свобода печати, совести, собраний, союзов, забастовок, труда и профессий, неприкасаемость личности, мысли, жилища, убеждений и религии!
Народ божий, любите друг друга, не проливайте братской крови! Забудьте партийную вражду, склонитесь перед властью честного труда. Пусть погибнет всякое насилие и власть капитала!
Железнодорожники! Почта и телеграф! Вы устали. Поймите нас, победа наша — победа ваша. Народ украинский не ищет завоеваний за своими границами, но своим братьям по труду, где бы они ни были, всегда поможет и ржавым ружьем, и последним куском хлеба.
Правительство авантюриста Раковского и его ставленников просим уйти и не насиловать волю народную. Всеукраинский съезд Советов даст нам правительство, которому мы подчинимся и свято исполним его волю.
Я иду вперед, потому что этого требует народная совесть. Резерв мой ты, народ украинский, от тебя зависит судьба твоя. Всякие убийства без суда народного, мародерство, бесчинства, вторжение в чужое хозяйство, незаконные реквизиции, агитация против отдельных национальностей будут прекращаться на месте силой оружия. Порядок необходим. Долой самоуправство!»
Этот Универсал, подписанный «атаманом партизан Херсонщины и Таврии» Григорьевым, распространялся в частях 6-й дивизии и среди населения Елизаветтрадщины. Только в день провозглашения Универсала СНК Советской Украины окончательно решил, что Григорьев поднял восстание. Хотя и тогда Антонов-Овсеенко шлет главе СНК телеграмму: «Сделаю попытку закончить дело миром, заставив Григорьева идти на Бессарабию». Подтверждая иллюзию уладить конфликт, Григорьев телеграфирует, что не имеет никакого отношения к Универсалу, обещает 10 мая выступить на румынский фронт, назначает встречу Льву Каменеву, чтобы прояснить ситуацию. Григорьев еще хитрит, взвешивает силы… Но в тот же день он уже направляет восставших (16 тысяч солдат, имевших 52 пушки, 7 бронепоездов, 500 пулеметов) в наступление против красных. Тогда как весь Украинский советский фронт (без дивизии Григорьева) насчитывал около 55 тысяч бойцов при 134 орудиях, 1050 пулеметах, 8 бронепоездах, 15 самолетах… Григорьев прибегнул к опыту молниеносной «эшелонной» войны. Посадив большую часть своих войск в эшелоны, Григорьев двинул их на Полтаву (не дошли 20 км), Киев (не дошли 80 км), на Екатеринослав (был взят). Однако у «эшелонной» войны были и серьезные недостатки: вооруженная сила растворялась в огромном пространстве Украины. Атаман эту силу распылил, не выбрав направление главного удара, а только наводнив повстанцами огромный регион от Днестра до Днепра, от Черного моря до окрестностей Киева.
Из района Знаменка — Александрия двигались три колонны восставших. На Екатеринослав устремилась колонна начальника штаба восставших Ю. Тютюнника. На Киев двигалась колонна во главе с комбригом Павловым. В первые 3 дня наступления эта колонна захватила Кременчуг, Чигирин, Золотоношу, причем местные советские гарнизоны присоединились к восставшим и не допустили эвакуации ценностей, оружия. На Черкассы восставших повел казачий атаман Уваров. После захвата города 2-й советский полк присоединился к григорьевцам. Отдельные отряды григорьевцев устремились к Одессе и Полтаве.
Третья колонна восставших, главной силой которой был лучший Верблюжский полк, овладела Елизаветградом. В городе были разогнаны Совет, ЧК, обезоружены воинские части, расстреляно около 30 коммунистов, власть оказалась в руках григорьевского ревкома. 15 мая по Елизаветграду прокатился новый еврейский погром (более 3 тысяч евреев было уничтожено). Погром коснулся и так называемых «пришельцев с Севера» — русских. Весь этот ужас походил на резню в Умани в XVIII веке, во времена гайдаматчины. И на этот раз Умань не избежала страшной участи. 13–15 мая 1919 года после захвата города повстанцами, сочувствующими григорьевцам, в погромах погибло около 400 человек. Волна еврейских погромов прокатилась и по другим городам: в Кременчуге погибло 150 человек, в Новом Буге — 120, в Черкассах — 600, в Александрии — 1000… Командиры григорьевцев в Черкассах призывали каждого повстанца убить не менее 15 евреев.
10 мая Григорьев заявил Антонову-Овсеенко, что начинает восстание и будет уничтожать всех, кто «пришел в Украину с целью эксплуатации». «Правительство авантюриста Раковского я считаю свергнутым, — чванливо вещал атаман. — Через два дня возьму Харьков, Екатеринослав, Херсон, Киев и Николаев». Тогда же Григорьев и его сообщники были объявлены вне закона.
10–14 мая григорьевцами были захвачены Умань, станция Помошная, Новомиргород, Тараща, Корсунь, Александрия, Кривой Рог, Кобеляки, Яготин, Пятихатки, Христиновка, Литин, Липовец… В Павлограде восстали солдаты 14-го полка Красной Армии, изгнав из города ЧК и местную власть. В Казатине на сторону Григорьева перешел советский Нежинский полк. В Лубнах восстал 1-й полк красного казачества, разгромив ЧК, тюрьму и банк. Даже большевистская партийная организация Лубнов поддержала Григорьева, за что была распущена.
Наступление Григорьева на Екатеринослав «застало местные власти врасплох»… 11 мая, когда войска атамана подошли к городу, к ним присоединился советский гарнизон Верхнеднепровска. В штабе 2-й советской армии началась паника, и он покинул Екатеринослав, скрывшись на станции Синельниково. Попытки организовать оборону Екатеринослава успеха не имели. 12 мая в городе восстал Черноморский полк матроса Орлова и конный отряд анархиста Максюты; оставшиеся верными большевикам части и советские учреждения быстро покинули город. Восставшие отдали Екатеринослав во власть Григорьева, разгромили тюрьму и ЧК, назначили своего коменданта города (Максюта и Орлов стали правителями Екатеринослава).
Паника охватила большевиков, они стали готовиться к эвакуации Киева, Полтавы, Одессы. Велика была опасность перехода всех украинских советских армий на сторону Григорьева. Перепуганные партийные функционеры просили Центр разрешить «поделиться» властью с украинскими левыми социалистами. Большевистский лидер В. Затонский писал: «По существу любой наш полк (в мае 1919 г.) мог поднять против нас восстание, и подчас не всегда было понятно, почему та или иная часть борется на нашей стороне, а не против нас».
11 мая Белорусская советская бригада и 1-й крестьянский полк (Казакова) подняли восстание против большевиков в пригородах Одессы. К восставшим солдатам массами присоединялось украинское крестьянство. Повстанческие отряды Вендта и Казакова захватывали Ананьев, Кодыму, Акаржу, Ивановку, Балтский уезд, разгромили советские части у Любашевки. К восставшим присоединился советский гарнизон Балты. Среди тех, кто поддержал Григорьева, были команда бронепоезда «Черноморец», 2-й полк Таращанской дивизии. 15 мая началось восстание в Белой Церкви, 16 мая восстали матросы Очакова, и тогда же в Херсоне власть захватил переизбранный исполком Советов во главе с левыми эсерами, который присоединился к восстанию. На протяжении двух недель Херсон был «независимой советской республикой». На сторону мятежников перешел городской гарнизон (2-й полк и полк им. Дорошенко). На Брацлавщине 5 мая «Курень смерти» атамана повстанцев Ляховича (800 бойцов, 2 пушки) захватил Брацлав, Тульчин, Немиров, 20 мая повстанцы на один день занимают Винницу. Власть Григорьева распространяется на центральную Подолию, где его поддержали атаманы Вольшец, Орлик, Шепель…
В Николаеве восстали матросы и солдаты гарнизона (5 тысяч человек) во главе с левыми эсерами Евграфовым и Проскуренко. Восставшие разогнали ЧК, органы власти, большевистские комитеты и впустили в город григорьевцев. Возглавили восстание матросы (это восстание в двадцатых годах называли «южным Кронштадтом»). А вот известный анархист матрос А. Железняков вывел на фронт против Григорьева бронепоезд, которым командовал и в котором подобралась команда из анархистов, враждебно настроенных к большевикам.
В середине мая казалось, что успех сопутствует восставшим, что их поддерживает большинство крестьян центра Украины и значительная часть красноармейцев. В своем очередном воззвании Григорьев, обманывая крестьян, утверждал, что коммунисты уже разбиты на всех фронтах, а ленинское правительство бежит за границу через Полтавщину!
Для разгрома григорьевцев были собраны все силы в Советской Украине, прошла мобилизации коммунистов, рабочих, служащих, комсомольцев и членов еврейских социалистических партий. 10 тысяч солдат было направлено из России. 14 мая группа войск «григорьевского фронта» (30 тысяч солдат), под командованием К. Ворошилова и А. Пархоменко, начала общее наступление из Киева, Полтавы, Одессы.
18 мая Совет Обороны Советской Украины провозгласил террор против партий украинских левых эсеров и украинских социал-демократов «незалежныкив», которые вдохновляли восставших. К 16 тысячам григорьевцев присоединилось еще около 8 тысяч красноармейцев и крестьян, однако им не удалось надолго удержать инициативу в своих руках. Григорьев оказался бездарным фельдфебелем, не умевшим ни спланировать военную операцию, ни предвидеть последствия своих действий. Через пять дней его наступление выдохлось.
15 мая красная группа А. Пархоменко сумела отбить Екатеринослав. Каждый десятый пленный григорьевец или участник восстания был расстрелян, погиб и Максюта, 2 тысячи восставших оказались в тюрьме. 16 мая, в преддверии новых расправ, пленные григорьевцы подняли бунт в тюрьме и, объединившись с уголовниками, разгромили тюрьму, захватили город и снова впустили отряды Григорьева в Екатеринослав. Еще несколько дней григорьевцы удерживали город.
Особые надежды возлагал Григорьев на объединение с атаманами Зеленым, Ангелом, Махно. Григорьев стремился заручиться поддержкой Махно, который пользовался огромной популярностью в украинских советских армиях. В мае 1919 года батька все еще воевал на стороне красных, но у Махно было множество причин выступить против них. 11 мая в телеграмме к Махно Григорьев сообщал и предлагал: «От комиссаров, чрезвычаек не было житья, коммунисты диктаторствовали, мои войска не выдержали и сами начали бить чрезвычайки и гнать комиссаров. Все мои заявления Раковскому и Антонову кончались обыкновенно присылкой комиссаров. Когда их набралось 42 души, когда они меня измучили, я их просто выгнал вон. Они тогда меня объявили вне закона. Вот я, незаконный атаман, гоню их вон из пределов Украины. Пока на всех фронтах мой верх, ко мне присоединилось несколько полков и эскадронов неприятельской кавалерии. Не пора ли вам, батько Махно, сказать веское слово тем, которые вместо власти народа проводят диктатуру отдельной партии?» Однако Александровску, в котором «царствовал» Махно, в середине мая угрожали белогвардейцы, и Махно все свои силы (около 20 тысяч бойцов) бросил против наступавших на Гуляй-Поле белых.
Махно, обозвав большевиков «политическими шарлатанами», заявил, что «распри Григорьева с большевиками из-за власти не могут нас заставить открыть фронт для кадетов и белогвардейцев». Махно не поддержал восстание, заняв выжидательную позицию. 18 мая махновская комиссия, посетившая район восстания, сообщила Махно о том, что григорьевцы громят и убивают евреев. После этого сообщения Махно издает воззвание «Кто такой Григорьев?», где называет атамана «разбойником», «контрреволюционером», «авантюристом», «провокатором-погромщиком». Махно был ярым противником антисемитизма и в своих частях расстреливал погромщиков. Отказался объединяться с Григорьевым и атаман повстанцев Чигиринского уезда Коцюр, да и атаман Зеленый не горел желанием подчиняться Григорьеву…
Во второй половине мая григорьевских повстанцев неожиданно быстро удалось разгромить и локализовать в степных районах Херсонщины. Многие части, поддержавшие Григорьева еще неделю назад, возвратились под красное командование. Григорьев обещал своим бойцам, что серьезного сопротивления они не встретят, заявляя, что вся страна уже захвачена повстанцами. Но когда григорьевцы Оказались под огнем пулеметов и пушек, боевой пыл их угас. Тысячи мятежников стали сдаваться при первом же Приближении частей Красной Армии. Силами трех красных войсковых групп удалось окружить район восстания.
19 мая группа Кременчугского направления под командованием П. Егорова выбила григорьевцев из Кременчуга, а Днепровская военная флотилия — из района Черкасс. С юга наступали части Дыбенко и Пархоменко. Соединившись с группой Егорова, они заняли Кривой Рог, станцию Долгонцово. 21 мая войска атамана были разбиты под Киевом. 22 мая стала красной Александрия, 23 мая — взята Знаменка, 26–31 мая части Одесского направления вытеснили Григорьева из Николаева, Очакова, Херсона. В боях второй половины мая григорьевцы понесли огромные потери: около 3 тысяч убитыми и более 5 тысяч пленными… Множество григорьевцев просто разбежалось по домам… В конце мая основные силы атамана, разбитые под Камянкой, скрываются в далеких степных селах и переходят к тактике партизанской войны. Ю. Тютюнник с 2 тысячами восставших (Повстанческий кош) оторвался от главных сил Григорьева и, выйдя к местечку Шпола, увел свой отряд на соединение с силами Петлюры.
В начале июня 1919 года командование Красной Армии решило, что с григорьевщиной и зеленовщиной полностью покончено и непосредственная опасность потерять власть миновала. Войска красных были переброшены против Деникина и объявленного вне закона Махно.
Из 20 тысяч повстанцев у атамана Григорьева осталось 3 тысячи, еще около 2 тысяч повстанцев ушли к различным мелким местным атаманам. Григорьев временно признает над собой идейное руководство воюющего против диктатуры большевиков Повстанческого ревкома левых украинских социалистов (во главе с Ю. Мазуренко). Он был признан этим ревкомом командиром одной из дивизий повстанцев. В трех других дивизиях (атаманов Тютюнника, Мазуренко, Дьяченко) насчитывалось до 10 тысяч повстанцев. Эти дивизии совершали налеты на Фастов, Сквиру, Белую Церковь. Отряд Григорьева делал набеги на Александрию, перерезав основные железнодорожные пути с юга Украины на север. Нападая на эшелоны, которые шли из Крыма и Причерноморья, григорьевцы захватили огромное количество ценностей и военного имущества. В это время крестьяне разрушали железные дороги, скручивая рельсы в клубок с помощью упряжек волов. Целые районы промышляли грабежом не только военных эшелонов, но и пассажирских поездов. Это было началом войны деревни против города.
В июне 1919 года Григорьев уже не был самым влиятельным украинским атаманом. Украина распалась на сотни полностью независимых сельских атаманий — районов, в которых признавалась власть только своего атамана, и больше никого. В районе Сквиры атаман Несмеянов, бывший красный комбриг, создал анархистскую «Группу войск, восставших против коммуны», район Глухова контролировали местные «анархисты». Атаман Евгений Ангел организовал «Рыцарское казачество Левобережья», нападая на Конотоп и Нежин. На Екатеринославщине появились независимые атаманы Мелашко, Гладченко, Брова, Живодер. После расстрела красного комбрига Богунского (за отказ воевать против Зеленого) его бригада восстала, выбив большевиков из Золотоноши. Наиболее надежные красные части — Таращанский полк Боженко и конный полк Гребенки — высказывали недоверие коммунистам и ЧК и собирались «идти на Киев».
В Приднепровье собрались атаманы Чайковский, Орлик, Сагайдачный… которые, пользуясь полным хаосом в тылу Красной Армии, захватывали и некоторое время удерживали города Берислав, Каховку, Никополь, станцию Явлинская. В июне 1919 года разгорелось восстание в Холодном Яру у Чигирина. Восставшими командовал кубанский есаул атаман Уваров (1,5 тысячи бойцов, 24 пулемета, 2 орудия)