- И думать нечего, нет среди нас более достойного бригадира, чем Дорош!
Окончательно сбитое с толку собрание не может постичь:
- А вместо Дороша кто?
Тут уж, чтоб долго не морочить людей, пришла очередь Игната высказать свое мнение; оно удивительным образом совпало с мыслью Родиона. Трогательное единение душ кладовщика и председателя давно известно.
- Перфил! - сказал кладовщик.
Наконец-то все прояснилось, все стало на свое место. Однако люди еще долго не могли опомниться.
Высокий строй мыслей и на этот раз был нарушен заурядным голосом пастуха:
- Дорош и так уж "прославил" колхоз - замусорил поле сорняками. Теперь на чистое поле хочет сесть? Мало еще расплодил бурьяна?
Больше он ничего не сказал, и, однако же, этого было достаточно, чтобы поднялась буря - негодующие выкрики, ропот, шум, - возмущение нарастало, конечно, не в пользу Дороша.
Председатель призывает пастуха к порядку. Селивон настаивает, чтобы пастуха выставили за дверь, - пока он на собрании, порядка не жди. Но пастуха не очень-то возьмешь угрозами, и он снова заводит неугодный начальству разговор, на этот раз против Перфила:
- Руководить бригадой потруднее, чем присматривать за председателевым конем да возить на базар Селивониху!
Послышался хохоток - вот так поддел пастух новоявленного бригадира!
- А что? Конь у него что змей, ничего не скажешь! - не вытерпел, вступился за Перфила Игнат.
- Наша обязанность - воспитывать новые кадры! - выкрикнул Селивон.
- А на место Перфила кто? - посыпались вопросы.
- Гаврилу!
- Тот, что приходится кумом председателю?
Нет, поистине сегодня день неожиданностей! Настоящий переворот задумал совершить Родион в колхозе.
- За счет чужих достижений думаете Дороша на выставку протащить? прозвучал с порога язвительный голос - то был Марко. Без всякого уважения прямо так и брякнул. - Родион хочет своего прихвостня поставить в Теклину бригаду, чтобы присвоить чужие показатели.
Текля невольно сжалась, заслышав Марка. Все время дрожала - не случился бы Марко на ту беду, не услышал бы, как ее позорят. И не подозревала, что здесь где-то притаился. И не только все слышал, но даже поднял голос против неправды. Вступился за нее. Хотя сам обижен ни за что.
Расшевелил Марко собрание, всколыхнул дремавшее в каждом чувство справедливости. Не смогли больше молчать люди. За что на девушку гонение? Вырастила просо - метелки что у калины! Овес - как частый дождичек! И яровые у нее не погорели. А что ветер закрутил, положил хлеба - не ее вина.
- Найдите-ка хоть одну овсюжину на девичьем поле! - повернулся к собранию седоголовый дедусь.
- А у Дороша овсюга разве что в борще нет! - острит пастух. Да погромогласнее старается, чтобы все слышали. На смех поднимает Дороша. Кабы не Дорош, - не унимается пастух, - колхоз на всех полях с гектара по двести бы пудов зерна взял. Смогла же ваять Текля! Тогда все бы в Москве были!
Горько людям: по вине бестолкового бригадира лишились возможности показать свои достижения.
И Павлюк берет Теклю под защиту:
- На девичьем поле с одной кисти горсть гречки! С одной метелки горсть проса! Свеклу ножом скребанешь - брызжет соком. Кто вывез тысячи тонн удобрения на поле? Опять-таки девичья бригада!
Разве вмоготу Дорошу спокойно слушать, как Павлюк превозносит Теклю?
- У нее земля пожирнее! - возражает он.
- Больше совести, вот в чем секрет. У Дороша навоз сбрасывают на поле как попало, ветры выдувают, солнце выжигает, морозы вымораживают - ну и остается одна солома.
Пастух Савва не стерпел - ведь и он болеет за урожай.
- Береги микроорганизму! - напустился он на Дороша. - Для рапорту только навоз возишь! Мусий Завирюха сколько долбит тебе: как сбрасываешь навоз? Испаряется...
Но тут пастух запнулся, чувствуя свою полную беспомощность перед лицом науки, чем доставил немалое удовольствие своим ненавистникам. Мусию Завирюхе пришлось прийти на помощь приятелю и закончить вместо него:
- Испаряется азот, калий, кальций!
Пастух закивал в знак согласия головой, словно как раз это самое и хотел сказать, да затмение какое-то нашло.
Тракторист Сень под одобрительный гул заметил:
- Не помогли Дорошу и припаханные клинышки!
Кому лучше знать, как не трактористу...
Устин Павлюк еще раз напомнил - да разве собрание само не знает:
- На Теклином участке по сорок копен пшеницы приходятся на гектар, с трудом стерню лущили, зерно что икра. Было с чем выйти на выставку в Москву. Сень на совесть вспахал трактором поле, и Текля постаралась унавозила как следует.
Кто не помнит: на этой земле ведь когда-то одна чаполоть стлалась да желтело унылое перекати-поле... Сень и нынче летом провел культивацию паров - двести гектаров. Текля спокойна, если Сень на тракторе: вьюнок, щетинник, лебеда - весь сорняк под корень! Не в пример Тихону. При хорошей культивации и чистой, зернистой почве влага совсем не испаряется. Заложена, можно сказать, основа и для будущего урожая. Чего лучше желать можно! Павлюку не потребовалось много времени, чтобы разгадать скрытые намерения председателя.
- Обокрасть хочет Родион дивчину, своего кума Дороша поставить на Теклину бригаду, заграбастать лакомый кусочек - ухоженное поле. У Дороша пары забурьянены, поле запущено, всем известно, что он там вырастил. Жито дикий горошек заполонил, просо со щетинником. На своем поле не управился овес погорел, гречиха никудышная, - теперь норовит в чужой бригаде участок запаскудить! Не быть тому!
По сердцу пришлись людям эти слова.
- Другого бригадира нам не надобно! - решило собрание.
- А если кто заявится в поле - бока намнем, на вилы поднимем, пригрозил пастух. Кто его не знает? Отчаянный человек!
Не на Дороша ли, часом, намекал?
Кто отважится после столь убедительного предупреждения сунуться в бригаду?
- Пусть Текля и дальше полем заправляет! - сказал седоголовый дедусь.
"Пусть Текля ведет бригаду!" - потребовало собрание.
Потемнело в глазах у Родиона. Как! Собрание осмелилось пойти против председателя!