- А ничего у вас, Игорь Васильевич, не получится!
- Что вы, Лаврентий Павлович! Обязательно получится! - воскликнул Курчатов.
После взрыва председатель государственной комиссии Берия засомневался, такой ли взрыв был у американцев и решил уточнить это у М. Г. Мещерякова который вместе с Д. В. Скобельцыным и полковником госбезопасности Александровым был по приглашению США на Бикини в 1947 году и видел там подводный атомный взрыв:
- Михаил Григорьевич! Похоже на американский? ... Очень?... Мы не сплоховали? Курчатов нам не втирает очки? Все так же?... Хорошо. Значит, можно докладывать Сталину, что испытание прошло успешно?... Хорошо, хорошо....
Таковы этапы создания советских атомных (плутониевых) бомб, основанных на реакциях атомного деления. А в 1947 году была образована специальная группа ученых с участием И. Е. Тамма и А. Д. Сахарова для исследования возможности создания водородной бомбы, основанной на реакциях синтеза ядер легких атомов.
В конце июля 1953 года началась подготовка к испытаниям термоядерной бомбы на полигоне под Семипалатинском. Взрыв произвели 12.08.1953 года.
США взорвали водородную бомбу на атолле Бикини 1.03.1954 года. Англия взорвала свою первую атомную бомбу 3.10.1952 года.
Эти данные приведены в книге Йорыша, вышедшей в 1991 году. А в 33-м номере журнала "ОГОНЕК" за 1993 год напечатана беседа с самим академиком Юлием Харитоном, который некоторые события описывает иначе. Например, он подтвердил, что накануне первого испытания была встреча у Сталина, который в присутствии Берии и Курчатова (руководителей проекта) заслушивал всех остальных главных специалистов. При разговоре с Харитоном Сталин спросил:
"Нельзя ли вместо одной бомбы из имеющегося для заряда количества плутония сделать две, хотя и более слабые? Чтобы одна оставалась в запасе..."
Ю. Харитон объяснил, что наработанное количество плутония как раз соответствует заряду, изготавливаемому по американской схеме, и излишний риск недопустим. Сталин согласился.
А никакого показа в Кремле плутониевого шарика не было, т.к. он из Челябинска-40, где был изготовлен, был доставлен в Арзамас-16, в КБ к Харитону. А затем, в канун испытаний, был отправлен на Семипалатинский полигон.
[Вопрос:] - Вас называют "отцом ядерной бомбы"...
[Ответ:] - Неправильно это... Создание бомбы потребовало усилий огромного числа людей... Безусловно, главная роль в урановом проекте принадлежит Игорю Васильевичу Курчатову. Я руководил конкретно созданием бомбы, всей физикой, то есть был научным руководителем и главным конструктором... При организации института и КБ я сказал, что плохо разбираюсь в организационных вопросах. Чтобы можно было использовать максимум возможностей и заниматься только наукой и техникой, то есть быть по настоящему главным конструктором, нужен еще один человек, который взял бы на себя все остальное. Так появилась должность директора... Им стал Павел Михайлович Зернов. И началась очень энергичная работа по созданию лабораторий и набору кадров... Никто тогда не предполагал масштаба работ... Мы получили довольно подробную информацию из Америки от Фукса. Он дал описание атомной бомбы, и мы решили ее повторить.
- Копировать, конечно, легче...
- Не скажите! Работа была напряженной и нервной. Надо было просчитать все процессы, происходящие в атомной бомбе...
В том же журнале "ОГОНЕК" напечатаны и другие материалы, посвященные истории советского атомного проекта: статья Юлия Харитона "СЧАСТЛИВЕЙШИЕ ГОДЫ МОЕЙ ЖИЗНИ" и интервью с академиком В. И. Гольданским.
В своей статье Ю. Харитон объясняет роль Клауса Фукса.
Это был талантливый немецкий физик-теоретик и в то же время - коммунист. В 1934 году он эмигрировал в Англию, где стал заниматься вопросами создания ядерного оружия. Там же, в Англии, он пришел в советское посольство и сообщил о ведущихся работах. Через некоторое время группа, где работал Фукс, была приглашена в США в Лос-Аламосскую лабораторию в юго-восточной части штата Нью-Мексико. Совесткая разведка сумела и там связаться с Фуксом, который систематически передавал крайне ценную информацию о ходе работ. И хотя принципиальная схема атомной бомбы на основе урана-235 или плутония-239 была известна советским физикам еще в 1939-1940 годах, было решено отложить изобретательскую деятельность и действовать в соответствии с полученной информацией.
Академик Гольданский это прокомментировал так: "Донесения разведки сами по себе, при отсутствии подготовленной школы физиков и физико-химиков, не дали бы результатов. Между тем даже без данных разведки наши физики все равно пришли бы к созданию бомбы, возможно, года на два позже."
Эта мысль - что смогли бы и сами, но позже - встречается и в других свидетельствах того времени. Но в чем заключается причина отставания при самостоятельных работах? В том, что в этом случае пришлось бы все этапы проходить последовательно. Т.е. нельзя было бы разворачивать серийное производство ПАРАЛЛЕЛЬНО созданию первых, фактически, ОПЫТНЫХ образцов. И совсем другая ситуация, когда этот самый образец уже кто-то сделал, испытал и производит серийно. А если учесть, что надо было создавать новые отрасли промышленности, то самым лучшим вариантом с точки зрения сроков являлось освоение чьих-то готовых изделий или отработанных технологий.
Таким образом, только с помощью данных разведки можно было ОДНОВРЕМЕННО строить экспериментальный ядерный реактор, промышленный ядерный реактор и завод по выделению плутония. А также разрабатывать техническое задание на атомную бомбу. Вот это и сократило сроки работ по советскому "урановому проекту"!
Первый атомный взрыв, как уже говорилось выше, в СССР произвели в конце августа 1949 г. Та бомба имела индекс РДС-1 (шутливый перевод - "Россия делает сама"). Второй - башенный 24.09.1951 г. А 17 или 18 октября 1951 в 13-00 по московскому времени экипаж Ту-4А сбросил на полигоне в районе Семипалатинска бомбу "Мария" с зарядом РДС-3 мощностью около 30 килотонн. Но и она не пошла в массовое производство (видимо, из-за того, что от конструкторов требовали максимально уменьшить вес серийных бомб). Первой серийной ядерной боевой частью стал унифицированный 30-килотонный заряд РДС-4, предназначенный и для ракет, и для свободнопадающих бомб. Его вариант РДС-4Т стал основой для бомбы "Татьяна", поступившей на вооружение дальней и фронтовой авиации (с весом не 5 тонн, как у РДС-1, а всего 1,2 т).
В 1953 г. было утверждено постановление правительства о принятии "Татьяны" на вооружение и запуске в массовое производство с годовым количеством 20 штук.
Уменьшение веса и позволило превратить фронтовой Ил-28 в носителя атомного оружия. В результате, у западных границ социалистического лагеря были развернуты целые дивизии таких бомбардировщиков. Сначала они базировались в западных областях СССР, но их экипажи превращались в своего рода "смертников" (шансов на возврат практически не оставалось). Но потом Ил-28 (в т.ч. с ядерным оружием) стали размещаться на территории Польши и ГДР. Их дальность позволяла достичь берегов Ла-Манша. Но это уже относится ко времени после 1953 (к периоду "разрядки").
США же к июню 1953 г. произвели 34 атомных взрыва, Великобритания - 1 (источники данных из журналов: "АВИО" No 5, 1996 (Харьков), "ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ", N: 1-2, 1992 (статья "Ядерная война 53-го") и "АВИАЦИЯ И ВРЕМЯ", No 1, 1997).
В заключение две информации. Первая о том, что в газете "ИЗВЕСТИЯ" в номере за 8.03.1950 опубликовано опровержение ТАСС на сообщение агентства "Рейтер" о суде в Лондоне над английским ученым-физиком Фуксом, приговоренным к 14 годам тюремного заключения за передачу атомных секретов "агентам Советского Правительства": ТАСС уполномочен сообщить, что это заявление является грубым вымыслом, так как Фукс неизвестен Советскому Правительству и никакие "агенты" Советского Правительства не имели к Фуксу никакого отношения.
Вторая информация связана со вторым советским ядерным взрывом в 1951 году. В газете "ПРАВДА" за 6.10.1951 был напечатан "ОТВЕТ ТОВАРИЩА И.В.СТАЛИНА КОРРЕСПОНДЕНТУ "ПРАВДЫ" НАСЧЕТ АТОМНОГО ОРУЖИЯ" (затем он был издан отдельной брошюрой тиражом 2 млн. экземпляров). Вот некоторые цитаты из него:
(Вопрос): Что Вы думаете о шуме, поднятом на днях в иностранной прессе в связи с испытанием атомной бомбы в Советском Союзе?
(Ответ): Действительно, недавно было проведено у нас испытание одного из видов атомной бомбы. Испытания атомных бомб различных калибров будет проводиться и впредь по плану обороны нашей страны от нападения англо-американского агрессивного блока.
(Вопрос): В связи с испытанием атомной бомбы различные деятели США поднимают тревогу и кричат об угрозе безопасности США. Есть ли какое-либо основание для такой тревоги?
(Ответ): Для такой тревоги нет никаких оснований... Если США не думают нападать на Советский Союз, тревогу деятелей США нужно считать беспредметной и фальшивой, ибо Советский Союз не помышляет о том, чтобы когда-либо напасть на США или на какую-либо другую страну.
Испытания первых советских ядерных боеприпасов заставили американцев изменить подход к планированию возможной войны против СССР. Директива Совета Национальной безопасности США от 14.04.1950 указывала, что потенциальный противник имеет более 1000 бомбардировщиков Ту-4 и не менее 10 атомных бомб. А это, как подчеркивалось, в корне меняет вероятную картину боевых действий в Европе, т.к. основными целями для них станут войсковые группировки НАТО.
Для повышения эффективности действия советской дальней и стратегической авиации с 1948 года отрабатывалась и технология дозаправки в воздухе (принята на вооружение в 1951 году).
3. "БЕЛЫЕ ПЯТНА" ПОСЛЕВОЕННОЙ ИСТОРИИ СОВЕТСКОЙ ТЕХНИКИ
Оказывается, политика массового применения чужого опыта использовалась не только при создании Ту-4 или в "урановом проекте". После войны многие советские инженеры и конструкторы по негласному решению правительства переключились на освоение заграничных достижений. Об этом размышляет научный обозреватель Вадим Орлов в статье "Герои? Пираты? или... "кружковцы"?" в журнале "ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ", N: 4, 1993.
Он пишет: "Из песни слова не выкинешь: в нашей истории есть период [послевоенный?], когда изготовление "цельнотянутых" [т.е. целиком скопированных] конструкций возвели чуть ли не на уровень государственной политики. Это была сознательно начатая кампания, но по ее поводу не колотили в пропагандистские барабаны, а делали все тихо, под сурдинку." И приводит пример "чистого копирования" советской промышленностью американского бомбардировщика Б-29 (под именем Ту-4 и который рассматривался в главе о самолетах). Кроме того, в статье приводятся и другие истории:
- Детище С. Королева, ракета Р-1 была усовершенствованной Фау-2. На основе немецкой "Вассерфаль" конструктор Синельников сделал для войск ПВО зенитную ракету. На первых порах копировали иностранные радары, сонары и гирокомпасы, воссоздавали технологии получения сплавов и пластмасс, выпускали автомобили, мало отличающиеся от зарубежных прототипов. И т.д. ...
Причем, если информация о зарубежных изделиях была достаточно подробна, то пресекались попытки советских инженеров создать что-то свое. Вадим Орлов приводит пример отстранения от работы академика П. Л. Капицы в августе 1949 года. В соответствии с постановлением правительства, подписанным Сталиным, его отстранили из-за "неиспользования существующей передовой техники в области кислорода за границей". Хотя, Сталин по привычному своему правилу в этом случае мог решить и еще одну задачу: некоторых специалистов следовало преследовать для принуждения остальных к беспрекословному послушанию и к высокой ответственности за результаты работ. В начале 1949 года Сталиным планировалась "профилактическая чистка" физиков по типу того, что было сделано в биологии. Но помешали успешные работы по созданию атомной бомбы. Однако, Сталин, возможно, не мог допустить слишком свободную атмосферу среди ученых (более подробно послевоенный террор будет рассмотрен в отдельной главе).
Интересное подтверждение о послевоенной ситуации в советском ракетостроении приведено в статье "ГЛАВНЫЙ КОНСТРУКТОР И ЕГО ВРЕМЯ" журнала "НАУКА И ЖИЗНЬ" No 4, 1992 (автор - член-корр. АН СССР В. И. Федосеев). Он пишет:
Сразу по окончании боевых действий в советскую оккупационную зону [Германии] хлынул поток наших технических специалистов. Было что посмотреть, было чему поучиться. Все ракетные дела находились в наспех созданном институте под кодовым названием "Берлин", где начальником был генерал Л. М. Гайдуков, а его заместителем и главным конструктором - "полковник" С. П. Королев. В институте работали и немцы из числа тех специалистов, кто не ушел или не успел уйти в западные зоны оккупации. В конце 1946, когда "Берлин" готовился к отъезду на родину [в СССР], немцев тоже вывезли. Года через 3 их решено было отправить обратно. В 1946 г., когда "Берлин" еще находился в Германии, вышло секретное правительственное постановление по ракетной технике. Речь шла не только о баллистических, но и о зенитных ракетах. Главным конструктором по баллистическим был назначен Сергей Павлович.... Можно уверенно сказать, если бы не немцы со своей "Фау-2", Сергею Павловичу Королеву, чтобы сломать недоверие и добиться такого мощного разворота работ, потребовалось бы еще лет десять упорного хождения по инстанциям.
Милитаризация народного хозяйства, столь необходимая и естественная во время войны, после ее окончания приобрела новое дыхание... В те далекие времена слово "ракета"... несло в себе элемент государственной тайны. Мы говорили "изделие", "объект", или же "двойка", "пятерка". Р1 - та же самая ракета "Фау-2", но изготовленная у нас. Что же касается Р2, то в ней было нечто существенно новое: отделяющаяся головная часть, несущий блок (пока один) и переставленный из носовой части в хвостовую приборный отсек. Дальность Р1 300 км, Р2 - 540 км.... В те годы был военно-промышленный бум. На создание новых средств военной техники бросались неограниченные средства. Предлагалось множество разнообразных, большей частью вполне реальных проектов. Помню, Челомей усиленно модернизировал немецкий самолет-снаряд "Фау-1", ... обещая реальную дальность порядка 300 км. Вспоминается, что для сына Берии было создано громадное КБ по разработке другого самолета-снаряда... с дальностью в несколько тысяч км. Были и другие проекты, о которых я слышал только краем уха. Как грибы, росли новые КБ по жидкостным и твердотопливным двигателям, по зенитным ракетам, по управляемым бомбам и другим поражающим средствам.
Окончание работ на Р1 и Р2 поставило перед военно-промышленным комплексом новые задачи. Первая - это их серийное производство. Нужен был специальный завод. Он нашелся в Днепропетровске. До того там делались, кажется, трактора. Теперь - ракеты. Происходила, можно сказать, анти-конверсия. Вторая необходимая для военных задача - переход от кислорода на новые, т.н. высококипящие окислители. Параллельно шла разработка ракет Р5 (на кислороде) и Р11 (на азотной кислоте и керосине). На летные испытания они вышли одновременно - в апреле 1953 г. Дальность Р5 - 1200 км, она была способна нести ядерный заряд.
Интересное воспоминание о послевоенных годах: "военно-промышленный бум", "неограниченные средства", "анти-конверсия", "крылатые ракеты", "разделяющиеся головки". И бешенные сроки ("Быстрей!... Еще быстрей!"). А зачем? Кстати, было ли аналогичное в США? Кое что о ситуации в Соединенных Штатах в войну и после войны посмотрим позже, а пока вернемся к статье Вадима Орлова.
Он пытается объяснить только послевоенную политику копирования зарубежных образцов. Но объяснение ограничивается необходимостью "сжатых сроков" и замечаниями, что "ища ответ, историки до сих пор не пришли к единому мнению", и что "для историков техники послевоенное время - сплошной частокол вопросов". Странно, но ведь "сжатые сроки" тоже должны чем-то объясняться? Иногда говорят, что Советскому Союзу угрожали напасть Соединенные Штаты и в доказательство приводят рассекреченные в 70-х годах АМЕРИКАНСКИЕ планы. В качестве контрдовода могу задать два вопроса:
1. Когда разрабатывался немецкий план нападения на СССР (знаменитый "Барбаросса") и когда выполнялись подготовительные работы по нему?
2. А какие были в то время отношения между СССР и Германией?
Ответы:
1. С лета 1940 по июнь 1941.
2. Дружбы и сотрудничества и никакой "Холодной войны"!