Консул слегка поморщился, и Август понял, что ему не следует спорить, а лучше поблагодарить.
— Потом, я и мать моя, мы хотели спросить вас об одной вещи: не посоветуете ли вы нам выехать с неводами в самое ближайшее время?
— Разве вы получили вести о том, что идёт сельдь?
— Нет.
Август подумал:
— В море всегда есть сельдь, — сказал он. — Но как раз сейчас я ничего не слыхал о чайках или китах поблизости, в наших северных водах.
— По-вашему, слишком рано, насколько я понял?
— Картофель ещё в земле, его надо копать.
— Но ведь это же обычно делают женщины?
— Я это не к тому, а насчёт времени. Для людей так всё устроено, что одно следует за другим.
— Сколько бы времени вы ещё ждали на моём месте?
— Н-да, — сказал Август и с чувством превосходства покачал головой на этот глупый вопрос. — Все зависит от сообщений и вестей, что люди будут говорить у церкви и какие новости принесёт телеграф. Потом существуют старинные приметы, лунные фазы. Но как я уже сказал, — и повторяю ещё раз, — море с незапамятных времён полно сельди, и месяца через два мы что-нибудь да узнаем.
— Ну, спасибо, На-все-руки. Это всё. Если вам домой, то поедемте вместе.
Чтобы не ответить отказом, Август поехал в автомобиле. Они завезли сначала мать консула в аптеку, а потом покатили домой, но Август тотчас же вернулся в город. Он обещал жене доктора крайне таинственное свидание.
— Ну вот, я всё устроила, — сказала фру Эстер.
— Так, значит, вы устроили!
— Я ношу это здесь, — сказала она и схватилась за сердце.
— Что же он сказал?
— Пока я ещё ничего ему не рассказывала. Но теперь придётся, а не то он сам догадается. Ты должен пойти со мной, Август.
— Я иначе и не представлял себе.
— А если он рассердится, ты должен помочь мне.
— Об этом не беспокойтесь! — сказал Август.
Бедная маленькая, красивая фру Эстер, ей приходилось бояться мужа. «Очень нужно!» — подумал Август.
Они медленно приближались к докторской усадьбе, им было о чём поговорить, она — волнуясь от того, что предстояло, он — уверенный, прямо-таки в восторге от предвкушаемой опасности. Её всё ещё мучили сомнения, хотя дело было сделано и судьба совершилась. Но она желает девочку, а вдруг мальчик?
— Ну что ж, — сказал Август, — какая же тут беда? Остаётся только поступать так же, пока не будет девочки!
— Нет, — возражала она. — Выйдет, что я дразню его.
— Я каждый раз буду помогать вам, — сказал Август.
Его слова утешали её и вселяли мужество. Его услужливость не знала границ.
Но всё произошло иначе, чем они ожидали.
Когда они вошли и уселись и доктор оказался дома, фру тотчас заметила, что муж её поглощён какой-то мыслью. Может быть, он уже обнаружил её обман? Она была крайне взволнована и много говорила побледневшим ртом, были видны её белые зубы, которыми она подростком жевала древесный уголь.
— Удивительно, до чего ты болтлива сегодня! — сказал доктор.
— Разве? Впрочем, может быть.
— Ты думаешь, что я сержусь, но ты ошибаешься.
Он вынул из кармана письмо и передал ей.
— От твоего возлюбленного! — сказал он и засмеялся.
— Ах, от него! — воскликнула она, довольная, что не что-нибудь другое.
— Ты бросила его па печку, — сказал он. — Но там служанка могла бы прочесть его.
— У меня такое чувство, будто письмо вовсе и не мне, — отвечала фру. — На что оно мне, раз оно не от тебя?
Доктор словно немного смутился и сказал:
— Так ты думаешь?
— Да, думаю.
— Оно пришло по почте?
— Этого я не знаю, — отвечала фру. — Малла подала его мне.
Позвонили Малле, и фру спросила:
— Кто принёс мне письме?
— Уполномоченный окружного судьи, — отвечала Малла.
— Спасибо, больше ничего.
Доктор сказал:
— Он сам принёс письмо! Но раз ты даже этого не знала, значит, ты не очень заинтересована.