Мои глаза в тебя не влюблены,
Твои пороки они видят ясно,
Но сердце ни одной твоей вины
Не видит. И с глазами не согласно.
Уильям Шекспир
— Герцогиня, не знаю, насколько это уместно…
— Очень уместно, — сказала, как отрезала, разглядывая себя в зеркале.
Я выглядела… грозно. И чарующе обворожительно. Чёрная кожа плотно обхватывала тело, но всё это неприличие надёжно перекрывал чёрный же доспех с высокой горловиной, защищающей даже часть затылка.
— Это произведение искусства… — протянул Тор.
— Согласна, — провела пальцами по невероятной резьбе, украшенной драгоценными камнями — лишними на мой взгляд, но от этого не менее эффектными. — Под это великолепие мне нужно соответствующее оснащение для коня.
— Будет сделано.
— Ты действительно собираешься… воевать?
— А вы думали, я шучу? — посмотрела на королеву. — Вы сами сказали, что я могу стать очень ярким символом.
Развела руки в стороны, чтобы с меня сняли доспех, мужчины отвернулись. Ещё недавно королева настаивала на том, чтобы мужчина выходили, но, когда на очередной примерке свадебного платья одна из портних чуть не выколола мне глаз шилом… Короче говоря, без стражи я теперь не остаюсь, а сомнения по поводу моих тренировок отпали. То-то же!
— В наших реалиях…
— В ваших реалиях, матушка, война с Армиорой лишь разминка перед настоящим боем. И в стороне я стоять не собираюсь.
— Дело в моём сыне?
— Нет, — фыркнула, — ваш сын тут ни при чём. Мне, в общем-то, глубоко всё равно, как он там и где он там.
— Лукавишь.
— Есть немного, — вздохнула, наблюдая в зеркале, как крутятся вокруг меня служанки. — Мне сложно быть в стороне, в неизвестности. Вам ли не знать, как это мучительно.
— Понимаю.
— Деймиш, где сейчас принц Даран?
— Покинул дворец, — услышала тихое в ответ и побледнела.
— В каком смысле покинул? Ему же было запрещено… — перевела взгляд на королеву, но она была в таком же шоке, как и я. — И ты только сейчас об этом сказал!
— При всём уважении, но принцу сложно что-либо запретить. С ним отправился виконт.
— И мне не отчитался? — подняла бровь.
— Мальчики очень сдружились, — улыбнулась в раскрытую ладонь королева. Её забавляли мои попытки держать всё под контролем.
— Тор, придумаете с Градисом наказание. Что-нибудь обидное, но не очень.
Мужчина фыркнул, я не видела его лица, мои помощники всё ещё сверлили взглядами стену, но была уверенна, что он расплылся в предвкушающей улыбке.
Доиграется у меня с этим самоуправством Оулен. Они уже три недели как приехали, за это время было совершено несколько покушений как на меня, так и на младшего принца. И если я пыталась свести риски к минимуму, то принц всё чаще расстраивал меня, сбегая из дворца.
И вроде взрослый парень, генерал армии, так на секундочку, а ведёт себя как…
— Известно, куда они отправились?
Мужчина замялся.
— Говори! — какой раздражительной я стала.
— Он с сотней своих гвардейцев отправился встречать его высочество Арана.
— Ах так? — сжала кулаки. — И как давно это было?
— Где-то с час уже.
— Тор, зови Градиса и Забу, седлайте коней. Мы едем встречать моего женишка, — посмотрела на королеву, и та одобрительно кивнула. — Девочки, одеваемся обратно. Встретим принца во всей красе!
Догнать Дара было не сложно: нас ехало только четверо, а их целая сотня — всяко мы быстрее. Я была зла на обоих принцев — почему нельзя было сообщить? Что за ненужные тайны?
Когда небольшой подарок телепортировали наследнику, от него в ответ пришло лишь короткое сообщение: «Благодарен вам. Отличная работа.» Не мог взять пример со своего младшего брата и добавить чуть больше воды? Спросить, как я поживаю, рассказать что-нибудь?
Мало того, что до меня информации никакой не доходит, так он ещё и королю не пишет практически ничего. И с учётом того, что мой человек погиб, а Орэл вернулся вместе с младшем принцем, я сходила с ума от информационного голода.
И теперь этот наглец возвращается домой без единой весточки всего за неделю — неделю! — до свадьбы.
Чёрные одеяние прозийских гвардейцев я заметила издалека и пришпорила коня.
— Герцогиня?
Она самая!
Поравнялась с принцем и строго на него посмотрела.
— И как это понимать? — он побледнел, вместе с ним и Лен.
— Нэлая, что вы тут делаете?..
— Что я тут делаю? А что вы тут делаете?
— Герцогиня, при всём уважении… — попытался возмутиться принц, но на него цыкнул Оулен, стыдливо опустив взгляд.
— Мы просим прощения, что не доложили вам.
— Ах прощения? — ещё больше грозности образу, скрестить руки, посмотреть укоризненно. — Это кронпринц приказал скрыть всё от меня?
— Не то, что бы приказал, — Дар виновато улыбнулся, — но ты сама понимаешь, он очень скрытный… Кстати, красивый доспех.
— Ты мне зубы-то не заговаривай, — фыркнула, тоже переходя к привычному стилю общения.
— Ты пойми, я сам узнал буквально этим утром, брат до последнего скрывал факт своего возвращения, дабы избежать возможной слежки и нападения.
— И как? Избежал? — ох, что-то предчувствие у меня нехорошее.
— Нет, — вздохнул принц. — Потому мы и встречаем…
— И что случилось? — это что, мой голос? Что за хрип?
— Ты главное не волнуйся, герцогиня, — он замахал руками. — Всего-то ядовитый газ по лагерю распространили. Виновные пойманы, допрошены и казнены.
— Всего-то газ?
— Всего-то, — шепнул принц, стыдясь поднять на меня взгляд. Посмотрела на Оулена.
— Он медленного действия, ко всему прочему имеется антидот, — виконт показал на пристёгнутый к седлу ящик.
— И как же вы взяли столько всего в обход королевского лекаря и их величеств? — Уметь просто надо, — гордо сказал Дар, но вновь опустил взгляд.
— Сколько ехать до лагеря? И расскажи подробнее про этот яд…
До места остановки корпуса безмолвных мы добрались к вечеру. Честно, знала бы, что мужчины тут так корчатся — ехала бы быстрее.
Угрозу успели вовремя ликвидировать, пострадало не больше ста воинов, но зато как…
Какой урод мог такое сотворить? Это же не просто избавление от противника — это обречение на смерть в муках. Ядовитый газ, а точнее Пар Санхонских Болот, не имел ни аналогов, ни антидота. Ну, так все думали. Однако в сокровищницах Прозии можно было и не такое найти… Если Донния славилась своими магами, то Прозия — лекарями и зельеварами.
И всё же, если бы не обошлось? Если бы нападение произошло дальше от столицы? Тогда помощь бы не успела вовремя, целая сотня воинов в прямом смысле сгнила бы на глазах своих товарищей, что, безусловно, подорвало бы боевой дух. И самое страшное — кронпринц попал под действие яда. Точнее даже в самый эпицентр распространения.
— Ваше высочество! — щёлкнув каблуками, перед нами остановился один из гвардейцев.
— Как больные? — мы спешились, и Лен отстегнул спасительную коробку.
— Всё хуже, ваше высочество! Но вы прибыли вовремя!
— Как кронпринц? — спросила, не сдержавшись.
— Ему хуже всего. Бедная его невеста…
О да, бедная я! Больного жениха мне ещё не хватало! Скажут ещё, что доннийка прокляла… Ну уж нет, так дело не пойдёт!
— Лекарство развести в похлёбке. Ровно половину, — приказала. — Это должно поднять всех на ноги к завтрашнему утру. А насчёт принца…
— Думаю, тебе стоит присмотреть за ним, — предложил Дар.
— Наверное, — я была не уверена в своём решении. С одной стороны, Аран по головке меня не погладит за самоуправство и за то, что покинула дворец, так что лучше бы мне возвращаться обратно. Но с другой — не могу же я вот так всё бросить? Я же не усну!
— Господи, за что мне всё это? — посмотрела в темнеющее небо.
— Будут ещё какие-либо приказания? — гвардеец обращался ко мне. Смышлёный парень, может даже догадался, кто я.
— Нагрейте воду, каждого больного нужно будет искупать в тёплой воде. Здоровым тоже, но это может и подождать… Хотя лучше не ждать — если есть возможность, пусть прямо сегодня смоют с себя всю грязь: ядовитые пары могли осесть на одежде и коже.
— Будет сделано!
— Лен, Градис, решите всё с лекарствами. А вы проводите нас к шатру принца.
— Так точно!
— Фаст, проводи лордов и леди… леди Нэлаю, так понимаю, к его высочеству.
Парень кивнул, ничего не сказав, словно подтверждая свой статус «безмолвного».
— Кто написал принцу о нападении? — спросила его.
— Его высочество, когда ещё был в сознании.
— Понятно…
Аран лежал на толстом одеяле, с закрытыми глазами, сжатыми кулаками и зубами.
— Нужно максимально проветрить шатёр. Прикажите поменять простыни и разденьте принца, его нужно обмыть.
— Будет сделано!
Через полчаса к нам занесли бадью с водой, чистые вещи и бельё.
— Нужно привести его в чувство, — сказала Дару.
— Не получится, — заметил Фаст. — Он уже на той стадии, когда не разбудить, если сам не проснётся.
— Когда там было совершено нападение?
— Пять дней назад.
— И только сегодня утром он позвал на помощь?
— Письмо пришло позавчера, но сама понимаешь, пока добыли лекарства, пока то да сё…
Зло посмотрела на Дара.
— И стоило тогда всё скрывать? Могли сразу доложить королю. Ладно Аран, он тот ещё… никогда помощи не попросит, но ты-то мог и пораскинуть мозгами!
— Да кто ж знал, что всё так плохо… Брат писал, что дело подождёт, а родителей волновать не стоит.
— Принц держался на ногах дольше всех, слёг неожиданно вечером третьего дня, — наблюдая за тем, как несколько парней меняют постельное бельё, проговорил Фаст. Мужчины так аккуратно передвигали бессознательного принца, что я прямо-таки умилилась. Неосознанно потянулась к нему рукой, провела по взмокшему лбу, но быстро себя одёрнула себя.
— Раз сам не просыпается, вся надежда на вас.
— Не думаю, что это уместно…
— Брат не простит нас за такое! — возмутился Дар.
— За какое «такое»? Обмыть тело больного так стыдно? — вот у меня гораздо больше поводов возмущаться.
— Да нам-то ладно, но брат, если узнает, что его намывало несколько мужиков…
— Ты мне предлагаешь это сделать? Издеваешься?
— Да он твой почти уже муж! Рано или поздно всё равно…
— Лучше молчи, — закатила глаза. Поздно! Никак не рано! — Разденьте его и переложите в бадью. Надеюсь, не потонет в ней.
— Не потонет, — уверил Дар. — Что стоите? Выполняйте приказ герцогини!
— Забу, помоги им, — шепнула мужчине и отвернулась.
Я, конечно, видала многое, но прошлая Ая буквально заставила меня отвести взгляд. Какие мы нежные!
— Справились? — спросила, услышав всплеск воды.
— Почти… — пропыхтел один из безмолвных. — Можете приступать.
Повернулась к мужчинам. Дар был прав: кронпринц в этом тазике уж никак не потонет. И почему я раньше не замечала того, что мой будущий муж таких внушительных размеров? Выше меня чуть ли ни на голову, как мне помнится, широк в плечах и руки у него сильные.
Эти самые руки плетьми висели с двух сторон лохани, голова была откинута назад, закатанные глаза пугали чистыми белками, бледные колени торчали из воды.
Какой ужас, даже в состоянии не стояния этот мужчина очень даже хорош!
— Можете идти, я позову, как закончу, — скорее приказала, чем предложила, я. — Одежду и заражённые вещи лучше сожгите где-нибудь подальше от лагеря. Кто знает, какие ещё сюрпризы нам может преподнести этот яд…
Оставшись наедине с бессознательным телом будущего мужа, я долго мяла в руках полотенце. Ой, да господи, девочка, что ты там не видела? Не слишком ли поздно твоя скромность проснулась? Давай ноги в руки — и вперёд! А то твой жених помрёт от воспаления лёгких раньше, чем от ядовитого газа.
Примерно с такими мыслями я преодолела то небольшое расстояние, что нас разделяло. И да, пора было признаться — я не стеснялась. Я боялась. Боялась, что сердце ёкнет, вот как сейчас, что руки будут дрожать, что волнение польётся из глаз слезами. И с чего бы?
Мы не любимые, не любовники, не друзья… Да даже знакомыми я бы нас не назвала! А всё равно волнуюсь за него больше, чем за себя.
Или это чувство ответственности перед Прозией и Доннией так выражается?
Закончив, приказала поменять воду, повторила всё ещё раз, находясь в той странной прострации, когда в голове абсолютно пусто.
Пальцы перебирали мужские волосы, и я не сразу заметила, что напеваю, или даже приговариваю что-то.
— Уходи, уходи, боль и слабость уходи.
Вода-вода-водица, свободная как птица,
Забери, забери, яд и гадость забери.
По волосам стекай, да по рукам стекай,
На землю падай и всё ей передавай.
Так и напевала, пока вода совсем не остыла. Вздохнув, позвала гвардейцев, удивляясь умениям Аи. Приговоры? Серьёзно? Насколько она была влюблена в Арана, что даже отголоски этой любви способны «забирать плохое, менять на иное». Или тут уже что-то из моих чувств? Или наши с ней вперемешку?
Вышла из шатра и посмотрела в звёздное небо.
Я что, влюбилась?