С его ладоней капает черная жижа. Нас обволакивает специфичный запах гниения.
— Пошли, — командую я.
Фонарики высвечивают вход в старую металлическую трубу, метр восемьдесят диаметром. Коллектор не сварной, а собран из половинок, стянутых уже прогнившими болтами, по дну медленно течет черная жидкость. Я смело шагнул в нее и провалился в текущие отходы по щиколотку. Фонарики высвечивают стенки и только хлюпанье сапог резко отдается в ушах. Мы проходим метров сто пятьдесят и тут встречает отвод. Скобы от нас также в двух метрах.
— Может он здесь прошел? — спрашивает милиционер.
— Нет. На железе не тронута ржавчина.
— Куда же он, дьявол делся?
— Трудно сказать. Наверно сидит в пересечениях, там посуше и по просторней.
— А далеко это?
— Километр еще топать, но заручиться, что этот, которого вы ловите там…, невозможно…, вдруг он в начале… у реки, где Рой.
— А кто это, Рой?
— Парень с таким именем, идет нам на встречу…
— Ну и вонища. У меня все легкие забиты.
— Одень респиратор.
— Да не надо, вы то ходите так…
— Тогда идем дальше.
Через пол километра коллектор резко переходит в кирпичный коридор. Теперь идти легче, так как с левой стороны идет сухой выступ, а сточная канавка справа.
Стены в белых разводах, в слизи на мокрых местах и паутине на сухих участках. Мы левым плечом иногда скребем по стене, собирая все эти прелести на одежде. Опять отвод вверх, но не такой как раньше на скобах, а с лесенкой, начинающейся от самого дна, сваренной из арматуры и первым прореагировала Оля.
— Здесь кто то до нас недавно был.
— Откуда знаете? — удивляется Криволапов.
— След на стенке. Человек шел без фонарика, он ориентировался рукой по стенке.
— И проходил здесь дважды, — добавил я. — Один раз туда, другой обратно.
— По видимому, он добрался до металлической трубы и вернулся назад, предполагает Ольга.
— А он не мог вылезть здесь?
— Нет. Он почему то протер лестницу и пошел дальше.
Я подергал железные прутья и лестница заходила ходуном, загремев по стенкам колодца.
— У нее сгнили крепления.
— А где мы сейчас находимся? — спрашивает милиционер.
— Наверно в районе Нагатинской…
— А… А…
Идем дальше, теперь не отрываемся от едва видимых следов на стене. С правой стороны все чаще попадаются сливные отверстия, это трубы в стене из которых стекают в канаву мелкие ручейки грязи. Под луч фонарика попалось быстро перемещающееся существо.
— Крыса, — выдохнула Ольга.
— Где то здесь будет участок посуше.
Опять отвод. Мы с Олей изучаем следы на стенах.
— Кто то пытался здесь подняться? — неуверенно говорит Оля, освещая металлические перекладины лестницы.
— Да, поднялся и спустился опять. Значит, что то его испугало наверху. Я полезу, посмотрю, подождите здесь.
Железные прутья неприятно впиваются через резиновые сапоги в ступни ног. Лесенка прочная и вскоре каска стукнулась о люк. Я осторожно приподнимаю его плечами. Свет резко ударил по глазам и когда немного резь прошла, то увидел рядом шины машины. Вдруг они дернулись и проползли в нескольких сантиметрах от люка, еще шины и в просвет между ними вижу много таких движущихся колес. Я на шоссе. Быстро захлопываю люк и спускаюсь вниз.
— Ну что там? — спрашивает меня милиционер.
— Похоже, Андроповское шоссе. Выбраться совсем не возможно, если только ночью.
— Идем дальше? — спрашивает Ольга.
— Идем.
Через метров двадцать коллектор пересекает, абсолютно сухой тоннель, он чуть повыше и на него надо забираться по бетонным ступенькам.
— Ой…, я здесь была два года назад, — вспоминает Ольга, — искала по координатам проход в подвалы церкви.
— Нашла? — спросил я ее.
— Нет.
— А это куда проход? — спрашивает Криволапов.
— Такие туннели делают метростроевцы, видите по стенке тянутся четыре высоковольтных кабеля, но они обычно, в целях безопасности, в конце галерей ставят стальные двери или решетки… Дело в том, что это выход на рельсы.
— Так он может быть уже в метро?
— Нет. Двери закрываются на задвижку с той стороны, а на решетки вешают замок
— Так, теперь мы куда?