— Пошел…
Я еще не имел никакого варианта, как взломать замурованную дверь в хранилище вин. И с отчаянием искал, хоть что-нибудь, чтобы это сделать.
— Эй, идиот, — раздался крик сзади.
Я оглянулся. Молодой парень на погрузчике, груженом ящиками с вином, тихонько подкатил сзади меня.
— Ты это ко мне?
— К тебе, конечно. Чего поперек дороги встал? Дай проехать.
Глядя на его погрузчик, мне вдруг пришла идея, я не стал ругаться, а отошел в сторону. Машина въехала в хранилище и поползла по тоннелю вниз.
— Эй, Колька, пойдем в обед, тяпнем по рюмашечке? — предлагает мне Володя.
Я только что вылез из подземелья наружу и грелся на солнышке. Мой бригадир завяз в подвалах, выравнивая полы и выгнал от туда, чтобы не путался под ногами.
— Не могу, бригадир морду набьет.
— Гришка то? Ха… Да мы его рожу вдвоем распишем. Сволочь он, чувак недогретый.
Володя бригадира почему то не любит.
— Ладно ругаться то. Не придется мне с тобой сегодня выпить.
— Ну и зря. Мне больше достанется.
— Ты сейчас в хранилище ползешь?
— Да… Разгружусь и на сегодня хватит…
— Возьми меня с собой.
— Поехали, только чур, бутылки от туда не бери, если стерва Клавочка не досчитается хоть одной, с моей зарплаты все высчитает.
Клавочка учетчица. Утром вскрывает хранилище, пересчитывает бутылки, а вечером опять занимается пересчетом и закрывает ворота. Женщина она принципиальная и из-за пропажи хоть одной бутылки устроит трезвон на весь заводик.
Я забираюсь к Володьке в кабину и мы двинулись в освещенный тоннель. Вот и знакомые стеллажи с опрокинутыми бутылками. Володя осторожно ведет погрузчик в проходе и около полупустого стеллажа останавливается.
— Вот сюда скинем, — говорит мне.
Я соскакиваю с машины и с любопытством оглядываюсь. Погрузчик ловко разворачивается и стальной гребенкой упирается в стеллаж, после чего Володя глушит мотор и тоже спрыгивает на пол.
— Вишь как, — продолжает рассуждать он, — мне надо самому разобрать ящик, поставить бутылки в ячейки. На других складах проще, задвинул ящик и все, а здесь разбирай…
— За что же такой почет?
— Так мы же не простое предприятие. Здесь готовят и хранят запасы вин для самого Кремля, правительства и прочих высших чиновников. Так что поэтому такой учет. Вон, видишь стеллажи, эти вина лежат более пятидесяти лет, вон те, более двадцати…
— Здорово.
Володя начинает разбирать ящики, складывая бутылки в ячейки, а я вспоминаю, где же стена с закладкой.
— Володя я посмотрю немножко.
— Валяй, только осторожно.
По проходам пробираюсь к стенкам и… вот она. Стеллаж закрывает половину кладки. Бутылки на нем в пыли, застыли рядами, горлышками вниз. Да, здесь придется потрудится.
Возвращаюсь к погрузчику, Володя не замечает меня, трудится, раскладывая бутылки. Осторожно крадусь со стороны двигателя, вот и кабинка, я пробираюсь в нее и под рулем нахожу пучок проводов. Хватаю синюю жилу и с силой дергаю, обрывок в руке. Заворачиваю остатки в общий жгут. Также тихо выползаю обратно на бетонный пол и выхожу к шоферу.
— Как у тебя?
— Ой, черт, чуть не выронил. Предупреждал бы что ли.
Володя осторожно переносит бутылку.
— Давай помогу?
— Давай. Я буду у стеллажа, а ты мне подавай из ящика.
В четыре руки мы быстро разгрузили бутылки и забрались в кабину.
— Двинулись, — говорит Володя и нажимает на кнопку стартера. — Что за дьявол?
Двигатель даже не пытается чихнуть.
— Погоди, — мой приятель скидывает кожух с двигателя и начинает в нем копаться. Проходит минут десять. Володя занервничал, он носится от кабины к двигателю и обратно, при этом во всю матерясь. Еще примерно десять минут сижу в кабине и спрыгиваю на пол.
— Ну что у тебя?
— Хрен его знает. Не хочет сволочуга заводится…. такая…
Терпеливо жду и тут Володя сдается.
— Ладно, чего будем мучатся. Завтра приведу ребят, пусть посмотрят в чем дело.
— А чего не сегодня?
— Так обед сейчас. Мне дернуть надо и сегодня больше бутылок возить не будем. Так что до завтра подождем. Погрузчик здесь никто не утащит, а Клавочка только поворчит и скиснет. Потопали наружу.
Гриша уже кончил выравнивать пол и сидит у входа в хранилище на деревянном чурбаке, отчаянно дымя своими вонючими сигаретами.
— Где был? — спрашивает меня.
— Смотрел что там в глубине.