- Умурали!
И пока Умурали, сын вождя, несся на зов отца во весь опор, старик обернулся к Виткевичу и сказал:
- Я дам тебе десять лошадей и много бурдюков с водой. Ты придешь туда, куда хочешь прийти. И когда ты станешь правым пальцем на левой руке Мухаммеда, отца правоверных, скажи ему хорошо о Сарчермаке, его верном слуге и страже.
С этими словами Сарчермак-вождь отъехал в сторону, давая Ивану понять, что прошлое кончилось, а настоящее еще не началось. Глава четвертая 1
Жандармский полковник Маслов ехал в Орск. По личному поручению Бенкендорфа он, как начальник седьмого округа корпуса жандармов, должен был ознакомиться с азиатскими форпостами, но отнюдь не с точки зрения их стратегической значимости.
В Оренбургской губернии после декабря 1825 года прибавилось опасного элемента. Нужно было знать, где, кто и как ведет себя. Недавно во Владимире было открыто крестьянское общество смутьянов, и поэтому было важно точно выяснить, каково положение здесь, в краю ссыльных бунтовщиков, не тянутся ли отсюда какие-либо нити.
"Люди раздумывают, что в жизни более важно - то или это. Да разве они могут понять смысл жизненного кругооборота? Люди - камни. Ими вода да ветер движут. Сами по себе они ничто, нуль, зеро", - думал Маслов. Среди жандармов он считался мыслителем. Друзьям он жаловался:
- Мне следовало быть литератором, Я чувствую все окрест. Но не ропщу. Несу крест свой во имя блага других.
Маслов вздрогнул, услыхав хриплый крик возницы: приехали в Орск. Сквозь рваные облака проглянула хитрая мордочка месяца. На крыльце стоял Яновский в накинутой на плечи шинели. Было по-весеннему свежо. Поздоровались.
- Завтра же, пожалуй, начнем, как думаете, Александр Андреевич?
- Как будет угодно, господин полковник.
- Ну, ну, давайте попросту, - улыбнулся Маслов и, пригладив волосы, пошел в гостиную.
После отменно хорошего ужина Маслов долго ворочался в мягкой постели и, улыбаясь, вспоминал тонкую талию Анны Михайловны, очаровательной жены подполковника.
Проснулся он рано. Хрустнул пальцами. Натужно заныло правое колено, когда потянулся. "Быть перемене в погоде", - сразу же решил Маслов и, тихонько напевая под нос, начал одеваться.
Так как жандармский полковник все время думал об Анне, инспекционный осмотр крепости закончился весьма быстро. Маслова тянуло к молодой хозяйке. За завтраком она была обворожительна, так же как и за ужином. Вырез-то в платье! С замыслом! А шейка? А пониже! И на мужа совсем не смотрит! Нет, но вырез-то каков, а?
Встретившись несколько раз взглядом с Яновским, Маслов смутился, оттого что в это время он думал о том, какова Анна Михайловна в постели.
Перед тем как выйти к обеду, Маслов подфабрил усы и облился душистой водой. Он долго рассматривал себя в зеркале и делал лица. Особенно ему удавалась легкая грусть. Правая бровь чуть вверх, уголки губ книзу, прищур холодный, надменный. Сохраняя такое выражение, Маслов вышел к столу. Место Анны Михайловны пустовало.
- А что с нашей обворожительной хозяйкой? - поинтересовался полковник, заправляя салфетку за воротничок.
- Аннушка захворала.
Маслов выбрал маринованный помидорчик, положил в тарелочку гусиного паштета и заметил:
- Какая жалость! А что с бедняжкой?
- Наверно, застудилась гуляя.
- Ах, так!..
У Маслова испортилось настроение, несмотря на чудесный суп из куриных потрохов. Довольно быстро покончив с отбивной, он ушел в отведенную ему комнату и стал готовиться к отъезду.
Уже на крыльце он вспомнил о том, что в крепости служил ссыльный поляк не то Петковский, не то Витковский.
- Да, кстати, чуть не запамятовал. Где ваш ссыльный, как он?
- Вы о ком говорите?
- О Петковском или Витковском - я слаб на фамилии.
- Виткевич, по-видимому.
- Совершенно верно, но какая разница в конце концов?
Яновский внимательно посмотрел на Маслова. Тот был занят перчатками: голландская лайка легка на разрыв, вот-вот лопнет у большого пальца. Это сердило Маслова, он хмурился.
- Виткевич в лазарете, господин полковник.
- Что с ним? Мне хочется взглянуть на него.
- Я думаю, это нецелесообразно.
Маслов еще туже натянул перчатку, и лайка лопнула как раз у большого пальца. Полковник рассердился окончательно.
- А я думаю - целесообразно. Проводите меня к нему.
- Как вам будет угодно.
До лазарета было метров пятьсот, не больше. Яновский и Маслов дошли туда в пять минут. Полковник взялся за ручку двери.
- И все же это нецелесообразно, господин полковник.
Маслов раздраженно заметил:
- Можно подумать, будто вы хотите скрыть от меня ссыльного. Право же, я не съем Витковского.
- Виткевича, - поправил Яновский.
- Да, да, Виткевича.
- Но есть его вдвойне опасно, - улыбнулся Яновский и посмотрел прямо в глаза полковнику. - У него холера.
Маслов побледнел сразу же. Отдернул руку от двери и спросил Яновского дрожащим голосом: .
- Почему вы не сказали мне раньше?
- Там был денщик. Зачем разговоры? Начнутся излишние страхи...
- Бог мой, какой ужас! Дайте мне скорее вымыть руки!
Яновский брезгливо скривил губы: