Ввиду того, что предъявитель сего, господин Иоганн Людвиг Кребс, попросил меня, ниженазванного, вспомоществовать ему свидетельством касательно того, как он проявил себя в нашем заведении, -- не отказываю ему в таковом [свидетельстве], а, напротив, заявляю: убежден в том, что воспитал из него человека, отлично показавшего себя у нас по части музыки, ибо он настолько преуспел [в игре] на клавире, скрипке и лютне, равно как и в композиции, что безбоязненно может выступать публично и не раз еще сумеет доказать сие на деле. Посему желаю ему господней помощи в дальнейших его успехах и сим [свидетельством] еще раз горячо его рекомендую. [...]
[И. С. Бах (свидетельство, выписанное на имя И. Л. Кребса). -- Лейпциг, 24.VIII. 1735 г.]
204 (II/736)
После смерти покойного капельмейстера Баха орган[ное искусство] угасает, словно его постигла неизлечимая болезнь. И только славные ученики его остались (их у нас наперечет), средь коих к числу лучших принадлежит господин Кребс, тот, что в Альтенбурге; он делает честь своему учителю -- как своими прекрасными сочинениями, так и превосходной манерой игры на органе.
[Из журнала "Беседы". -- Гамбург, август 1767 г.]
205 (III/874)
[...] Наш Кребс был, как известно, одним из лучших учеников Иоганна Себастьяна Баха, так что у нас бытовала 142 такая игра слов: в этом великом ручье2 удалось поймать всего лишь одного-единственного рака1. [...]
[Эпистолярный фрагмент (из "Альманаха музыки", издававшегося К. Ф. Крамером). -- Альтенбург, 1783 г.]
1 Нем. Krebs.
2 Нем. Bach.
Носители баховских традиций в Берлине: Кирнбергер и Агрикола
206 (III/848)
Некогда великий Бах говаривал: "Нет ничего невозможного"; он и слышать не хотел, что то-то и то-то не получается. И это всегда побуждало меня к тому, чтобы трудом и терпением одолевать в музыке немало трудностей.
[И. Ф. Кирнбергер -- И. Г. И. Брейткопфу (в Лейпциг). -- Берлин, 14.IV. 1781 г.]
207 (III/975)
Когда Кирнбергер отправился в Лейпциг с намерением изучать контрапункт под руководством великого Себастьяна Баха, дабы научиться писать чистое четырехголосие, он так рьяно взялся за дело, что [от перенапряжения] слег: болезнь приковала его к постели на восемнадцать недель. Тем не менее -- в часы, когда недуг ослабевал, -- он продолжал работать над разного рода темами, и Себастьян, заметивший такое необыкновенное усердие, сам наведывался к нему в комнату, ибо выходить было для больного небезопасно, а переправлять бумаги туда-сюда -- дело несколько обременительное. Однажды Кирнбергер дал понять своему учителю, что едва ли будет в состоянии как-то выказать ему свою признательность за добрые его старания; в ответ на это Бах, несомненно, предвидевший будущие заслуги своего ученика в деле сохранения чистоты стиля и любивший искусство как таковое, а не сопряженные с ним преимущества, сказал: "Дорогой мой Кирнбергер, не надо говорить о выказывании признательности. Я рад, что вы хотите основательно изучить искусство звуков, а освоите ли вы его -- сие, насколько мне известно, будет зависеть только от вас. Мне ничего от вас не нужно, кроме заверения, что в свое время вы будете стараться передать то немногое[, что получили от меня,] другим хорошим людям, не довольствующимся обыкновенным треньканьем", и пр. И Кирнбергер добросовестно исполнил этот 143 наказ. Шульц, Фирлинг, Кюнау и другие мастера нашего времени могут подтвердить его благотворное усердие.
[И. Ф. Рейхардт (в "Музыкальном ежемесячнике"). -- Берлин, октябрь 1792 г.]
208 (III/867)
Иоганн Себастьян Бах во всех своих сочинениях выдерживает безупречную чистоту стиля, у него каждое сочинение исполнено единства и отмечено определенным характером. Ритм, мелодию, гармонию, короче, все, что придает сочинению красоту, он, как о том свидетельствуют сами его произведения, безраздельно держит в своей власти. Его метод [обучения] -- самый лучший, ибо он последовательно, шаг за шагом продвигается от самого легкого к самому трудному; оттого-то даже переход к фуге оказывается не более трудным, чем любой другой шаг. Поэтому я считаю метод Иоганна Себастьяна Баха единственным и наилучшим. Жаль, что этот великий человек никогда ничего не писал о музыке в теоретическом плане; учение его дошло до потомков только через его учеников.
[И. Ф. Кирнбергер, "Мысли о различных методах в композиции". -- Берлин, 1782 г.]
209 (II/596)
Я с детства избрал музыку основным своим занятием. В Лейпциге я три с половиной года совершенствовался под руководством капельмейстера Баха в игре на клавире и у него же учился композиции. С тех пор я постоянно нахожусь в Берлине.
[И. Ф. Агрикола (из прошения о соискании места придворного органиста в городе Гота). -- Берлин, 5.I. 1750 г.]
210 (III/796)0
Из всего сказанного естественнейшим образом вытекает, что тот, кто собирается обучать игре генерал-баса1, сначала должен преподнести ученику по меньшей мере всю практическую гармонию.
Так обучал генерал-басу -- если привести незаурядный пример -- величайший (из доныне известных) мастер гармонии, покойный капельмейстер Иоганн Себастьян Бах; после обстоятельного разъяснения правил он требовал, чтобы ученики выписывали на бумаге -- в чистом 144 четырехголосии -- те тоны, какие надо будет брать при игре генерал-баса. Преимущество этого [метода] состояло в том, что по окончании курса ученики, если они были достаточно внимательны, весьма уверенно овладевали чистым четырехголосным гармоническим складом, а стало быть, знакомились и с основами композиции. Да и вообще смешно отделять друг от друга искусство аккомпанировать и искусство компонировать2, пытаясь провести между ними границы. Ведь правила аккомпанемента3 учат верному употреблению консонирующих и диссонирующих интервалов. Следовательно, они суть уже композиция или -- по меньшей мере -- азбука оной. [...]
[И. Ф. Агрикола (во "Всеобщей немецкой библиотеке"). -- Берлин, 1774 г.]
0 Автор обсуждает работу Г. М. Телемана "Обучение игре генерал-баса" (1773).
1 См. примеч. 1 к док. 103.
2 Т. е.: сочинять. Автору хочется поиграть словами.
3 Имеется в виду исполнение гармонического сопровождения по цифрованному басу.
Музыканты, какое-то время занимавшие должности в Лейпциге: Долес и Шнайдер
211 (III/1004)
В музыке он (И. Ф. Долес)> пользовался наставлениями Йог. Себаст. Баха, у которого много занимался контрапункт[ическим] письмом. В этом складе он соблюдал должные ограничения и не забывал в то же время о пластичности и выразительности мелодии, избрав образцами [для подражания] Хассе и Грауна. После того как он провел 4 в высшей степени приятных года в Лейпциге, Бах рекомендовал его на освободившееся место кантора в Зальцведеле. Успешно сдав испытание, он решил занять это место.
[И. Ф. Долес, "Автобиография"1. -- Лейпциг, до 1797 г.]
1 Опубликована И. Г. Экком (в издававшемся им журнале) с заменой 1-го лица на 3-е.
212 (II/565)
[...] В дополнение к вышеназванным1 упомяну еще двух славных органистов. Один из них -- господин Шрётер в Нордхаузене, не только хороший практик, но и ученый композитор и органист, другой -- господин Шнайдер, органист церкви св. Николая в Лейпциге, прелюдирование которого отмечено столь хорошим вкусом, что, если не говорить о господине Бахе, чьим учеником он был, в Лейпциге по этой части ничего лучшего не услышишь. Вот только жаль, что в таком знаменитом месте, где обосновались музы, так мало знатоков и любителей истинной музыки.
[Л. Мицлер (в "Музыкальной библиотеке"). -- Лейпциг, 1747 г.] 145
1 И. С. Бах, Г. Ф. Гендель, У. Бейбелл и др.
Ученики Баха (в последние годы его жизни)
213 (I/47)
[...] Я все еще с величайшим удовольствием вспоминаю, с каким добрым доверием отнесся к моей скромной персоне высокоблагородный и высокомудрый магистрат города Наумбурга: первый раз -- когда от меня требовалось представить заключение касательно [предстоявшей] реконструкции органа, каковое и было благосклоннейше сочтено приемлемым, а другой раз -- когда я, по любезному приглашению [магистрата], лично присутствовал на приемке и опробовании этого органа. Это оказанное мне доверие придает мне смелости льстить себя надеждой, что -- при Вашем неоценимом расположении ко мне -будет удовлетворена одна моя просьба: находясь вдали от своего любимого бывшего ученика, господина Иоганна Кристофа Альтникколя, ныне органиста и преподавателя школы в Грайфенберге, осмеливаюсь преданнейше испросить для него -- от его имени -- освободившееся у Вас и подлежащее теперь замещению место органиста. Заверяю, что Вы, высокоблагородные и высокомудрые господа, найдете в лице упомянутого господина Альтникколя того, кто целиком и полностью удовлетворит Ваши желания. Ибо, коль скоро он уже немало времени имеет дело с органом и владеет наукою хорошо на нем играть и с ним управляться и, [что] особенно [важно], хорошо с органом обращаться и должным образом держать его в сохранности, каковые качества неотъемлемы от хорошего органиста, и коль скоро, сверх того, к сему присовокупляется его совершенно особая искусность в композиции, в пении и [в игре] на скрипке, -- я убежден, что Вы, высокоблагородные и высокомудрые господа, никогда не пожалеете, если выбором своим окажете честь упомянутому лицу и удовлетворите мою просьбу. Сам я буду рассматривать такое Ваше благодеяние как оказанное мне самому и до конца дней моих буду полагать себя в величайшем почтении ...>
[И. С. Бах -- в магистрат города Наумбурга. -- Лейпциг, 24.VII. 1748 г.]
214 (III/684)
Ваши высокознатные превосходительства и высокоблагородия милостиво и благосклоннейше соблаговолят позволить довести до Вашего сведения, что я 146 совершенствовался в музыкальной композиции, особенно же в [игре на] клавире под руководством известного и знаменитого Баха в Лейпциге и -- благодаря этому -- несколько лет, говоря без хвастовства, с большим успехом отправлял должность органиста в городской церкви св. Бонифация в Лангензальце.
[И. К. Киттель -- в Цейцскую консисторию. -- Эрфурт, 6.XI. 1756 г.]
215 (III/777)
[...] Его (И. Г. Мютеля)> главным намерением было еще многому научиться у великого Себ. Баха в Лейпциге -- как по части игры, так и в композиции -- и приобрести потребные для музыканта познания. С этой целью он получил от своего князя и господина очень милостивую рекомендательную бумагу. Капельмейстер Бах принял его очень дружественно, предоставил ему жилье в своем доме, и господин Мютель с величайшим вниманием осваивал, чему тот его учил. Одновременно он познакомился и с достойнейшими сыновьями учителя: они своими беседами и композициями тоже принесли ему большую пользу. После смерти Себастьяна Баха господин Мютель с немалой для себя пользой пробыл некоторое время у его зятя в Наумбурге -- у господина Альтникколя (который был учеником покойного Себ. Баха и сильным органистом).