Приказываю РВСовету 4-й армии немедленно произвести строжайшее расследование всех обстоятельств прорыва противника, назначив для этого особую комиссию. Всех начальников, независимо от их служебного положения, и их военкомов, виновных в непринятии соответствующих мер и халатном отношении к своим обязанностям, предать суду Ревтрибунала.
Ревтрибуналу и Особому отделу фронта предлагается срочно командировать своих представителей в комиссию по расследованию указанного случая.
Результаты расследования комиссии срочно донести.
Командвойск Укр. М. Фрунзе. Член Реввоенсовета С. Гусев»[1077].
Повстанцы же в это время с боем заняли с. Конские Раздоры, где были сосредоточены обозы 2-го разряда 42-й, 5-й, 7-й, 9-й и других красных дивизий. Все они попали к махновцам, а спустя некоторое время были розданы крестьянам.
15-го декабря армия заняла с. Федоровку (Чубаревку Пологовского района), где расположились на отдых и ночевку. Здесь был бой, подробности которого описал М. Рыбаков (с позиции понимания этого боя красными), участник этого боя, красный командир:
«...Точных сведений о противнике не было. Штаб молчал. Конные разъезды уходили до 30 вр. от места расположения частей и ничего существенного не давали, если не считать нелепых провокационных слухов о чуть ли не 100 000 армии Махно, оперирующей теперь к югу от Гуляй-Поля у Черного моря. 15/XII к Керменчику подошел отряд Покуса и, согласно опер, приказа сев. группы Заволжская, сводно-киргизская, 19-я Внус и Богучарская бригады вместе с отрядом Покуса были объединены под одним командованием. Тогда же было получено сведение, что Махно окружен красноармейскими частями в районе Поповка – Андреевна, поэтому нашим частям приказывалось выдвинуться южнее на фронт Воскресенка — Гайчур – Темрюк, составив вторую линию окружения в помощь первой для полного уничтожения банд. В 18 часов бригады выступили из Керменчика на ст. Приют, где от нашей разведки были получены сведения, что Махно сегодня занял с. Федоровку (23 вр. юго-вост. Гуляй-Поля) и сейчас находится там. Это сведение, совершенно неожиданное, аннулировало как задачу, возложенную на нас, так и самый приказ о передвижении. Во-вторых, стало ясно, что окружение снова потерпело крах, что Махно прорвал его безнаказанно, как и раньше. Ввиду того, что наши уже начали движение во исполнение приказа сев. группы, но еще не смогли далеко уйти, решено было подтягиванием приостановить выполнение этого приказа и вопреки ему повести наступление на Федоровку. Можно было собрать к Федоровке все бригады, кроме 19, которая маршировала из Петровское на кол. Кайзердорф. По сведениям разведки, у Махно должно было быть в районе Федоровки от 5 000 до 7 000 чел. при 100 с лишним пулеметах и 12–15 орудиях. Мы же рассчитывали на 4 500 шт. и около 1 000 сабель при таком же, приблизительно, количестве орудий и немного меньшем пулеметов, не принимая во внимание 19-ю бригаду. Учитывая обыкновенное преувеличение сил противника нашими разведчиками и тем более местным населением, мы с достаточною достоверностью полагали количественное превосходство на своей стороне. Правда, часть наших боевых единиц была уже бита и тем самым деморализована в известной мере, но, с другой стороны, уклониться от боя сейчас, дать бандам проскочить на север, где, мы знали, частей Красной Армии нет, было невозможно, командование поэтому решило повести немедленно наступление на Федоровку, атакуя ее с востока и сев.-востока Заволжской и Киргизской бригадами, с северо-запада и запада Богучарской, имевшей 4 полка (один кавполк), отряд Покуса оставить в резерве, а 19-й бригадой, если она успеет, запереть банду с юга. Командование полагало зажать банды в узкое огневое кольцо для уничтожения или, в крайнем случае, ввиду экспромта предлагаемой операции, не дав им уйти на север, опрокинуть их снова на юг от Федоровки на красноармейские части, составлявшие первую линию окружения района Поповка – Андреевка. Какие именно части на юге, где они сейчас, а что делают в данное время, — не было известно, так как связи у группы ни с кем не было. Было лишь известно о том, что богучарцы сейчас в движении на Марфополь – сев. колонии Межирич, отряд Покуса в Святодуховке, а 19-я бригада в районе Нов. Каракуба. Для координирования действий ком. группы лично направился в район богучарцев и отряда Покуса, приказы были своевременно разосланы всем, и группы Заволжской и Киргизской бригад двинулись из Приюта на Федоровку через кол. Блюменфельд. Таким образом, опыт стратегического окружения был сдан в архив, и на сцену выступило тактическое окружение.
Верст за 6–8 от кол. Блюменфельд, что в 7 вер. сев.-вост. Федоровки, стали видны в западном направлении отблески орудийных выстрелов, но звуки стрельбы заглушались, благодаря сильному сев.-вост. ветру. После выяснилось, что часть махновцев, заняв Федоровку, хотела расположиться в кол. Межирич, где столкнулась с кавполком богучарцев. Завязался бой, в результате которого махновцы отошли снова к Федоровке, а богучарцы заняли кол. Межирич и расположились там на ночлег.
Высланной конной разведкой заволжцев из Блюменфельда в 3 час. 16/ХII был приведен захваченный ими в плен махновец (они сняли без единого выстрела махновский караул на восточной окраине Федоровки, порубив всех на месте и оставив одного в качестве контрольного). Он показал, что в Федоровке сейчас главные силы Махно — до 5 000 чел. при 8–10 орудиях и 100 пулеметах, что сам Махно со штабом стоит около церкви, а большая часть группируется в западной и севере-западной частях села, что с вост. стороны Федоровки заставы очень редки, охрана же несется больше “хохлами”, чем самими повстанцами...
С севера и востока Федоровка обрамлялась рядом холмов различной высоты пересеченных балками; наибольшей высотой, командующей в районе Федоровки было место под названием могила Пина, в 3 вер. к востоку от Федоровки. Ряд более низких “могил”шел за самым селом с севера. Местность, таким образом, способствовала скрытому подходу к селу, но для действий кавалерии и передвижений артиллерии была невыгодна, тем более, что было много пашен с мерзлыми пластами. Само село прорезано несколькими глубокими оврагами, разбросано на взгорье и у р. Гайчур покрыто перелесьями, садами и небольшими огородами с черешневым кустарником, что усложняло действие пехоты и требовало ее усиления, и в момент уличных боев, даже при полном использовании всех наших сил мы не могли бы справиться с противником, если он захочет укрепиться и упорно обороняться. Высоты же, расположенные к югу от Федоровки, могли быть отличной позицией для повстанцев на случай их отступления из села, тем более, что балки Лозовенька, Широкая и др. великолепно могли служить укрытием для продвижения на юг и местом накапливания...
В 5 час. 16/XII заволжцы заняли положение, как показано на схеме № 1, причем оказалось, что богучарцы еще не подошли, почему заволжцы удлинили фронт, заняв цепями дорогу, идущую мимо трех мельниц на Красноселку, выдвинув к сев.-зап. от этой дороги конных разведчиков в количестве 60 сабель при 2-х взводах пулеметов. Через 1/2 часа по этой дороге вышли цепи 3-го сводного Богучарского полка, который еще не развернулся весь и шел сзади в сомкнутых колоннах с обозом вместе. По установлении связи с богучарцами был открыт артиллерийский огонь, цепи двинулись в село и в течение 1/2 часа не встретили никого со стороны противника. Артиллерия с частого огня перешла на редкий и казалось в селе нет никаких махновцев. Полный резерв подошел к самой Федоровке и двинулся по северной окраине села в направлении двух мельниц. Артогонь был прекращен. Гусарский эскадрон, занявший д. Крутую, донес на рассвете, что махновцы “большими кучами”выскакивают из северо-западной части села и что там нет никаких наших частей, связь ни с кем не удалось установить. Это донесение было, как снег на голову, и перепутывало все карты. Действительно, как потом и выяснилось, артогонь произвел панику и, благодаря ему, махновцы стремительно бросились по дороге на кол. Межерич и мимо западного кладбища (малого), группируясь в районе балки, именно потому, что эта часть за селом пустовала: ни кавполки, ни 1-й и 2-й сводполки богучарцев не прибыл к Федоровке, несмотря на приказ и на близость расстояния между ними и Федоровкой (верст 6–7). Таким образом, в самом начале операции окружение было сорвано.
Вырвавшись из Федоровки, часть махновцев стремительно бросилась на встретившийся им 3-й сводполк богучарцев, вытянувшийся по дороге на Красноселку, атаковала его с тыла и фланга и смяла, захватив целиком в плен. Красноармейцы побросали винтовки, комсостав разбежался, частью был изрублен: передовые части богучарцев (около 2-х рот) не знали еще о судьбе своего полка и подходили в это время к цепям заволжцев... Так начался бой около 7 час. 16/XII.
Правый фланг цепей заволжских стрелков также вступил в бой и продвигался к площади села, левый, не имея никого перед собой, спешил на выстрелы к церкви, обойдя почти все село до Крутой. Махновцы успели привести себя в порядок, уста; новили семь орудий по обе стороны большой западной балки и открыли сильный огонь по нашим цепям, резервам и батареям, но огонь был судорожный, бессистемный и совершенно бесцельный. В северо-западной части Федоровки и у площади началась сильнейшая трескотня пулеметов и винтовок — махновцы бросились в атаку, но снова были отбиты стрелками при помощи пулеметов и ручных бомб. Левый фланг (2-й батальон) заволжских стрелков вышел к площади и успел захватить часть махновского обоза со снарядами, патронами, гвоздями, обмундированием, сахаром, хлебом и пр. и четыре орудия, ради которых махновцы предприняли еще две атаки, но безуспешно.
В это время с юго-западной стороны по направлению к д. Крутая приближались лавой эскадрона два кавалерии. Высланная навстречу разведка от Заволжского полка была обстреляна пулеметным и ружейным огнем. Лава назойливо и упорно продвигалась к Федоровке и была уже, приблизительно, в одной версте. Вторично выдвинута была для отражения часть гусар Заволжской, обстрелянных пулеметным огнем. Под натиском противника гусары отступили к р. Гайчур, тогда было приказано 2-м конногорным орудиям открыть огонь по кавалерии, которая очень быстро, минут через 10, ускакала и скрылась за высотой, что по дороге в Воскресенку в двух верстах от д. Крутая[1078]. Подобная демонстрация со стороны, откуда совершенно не ожидали противника, усложняла и запутывала обстановку, связывая левый фланг и не давая возможности использовать гусар в другом месте для атаки или сосредоточения всей кавалерии на случай отражения махновцев. Последние же, оставив около полка кавалерии с пулеметами в западной части села, остальными силами выбросились на восток от начала западной балки и одновременно повели стремительные атаки на правый фланг заволжцев и их батареи.
Окружив 3-й сводполк богучарцев и забрав остатки его — передовые цепи, они вышли в тыл и фланг заволжцам в районе северного кладбища, выдвигая уступом назад к востоку сильную колонну не менее кавполка. Энергично веденной компактной массой кавалерии атакой махновцы сняли с тыла и фланга 1-й б-он Заволжских стрелков, две роты его уже стали было бросать оружие. Киргизбригада, деморализованная еще в Комарь, при одном виде атакующих махновцев, в панике бросилась к востоку и лишь выстрелами своих же частей была остановлена и собрана отчасти в районе могилы Пина. Таким образом, правый фланг Заволжской был совершенно обнажен, чем и воспользовались махновцы для нанесения окончательного удара и освобождения своих орудий. Густыми колоннами (тремя) повстанцы ринулись из-за балки в атаку на стрелков 1-го и 3-го б-онов Заволжского. За колоннами кавалерии шли цепи пехоты. В каких-нибудь пять минут махновцы смяли стрелков у северного кладбища, около трех рот. Здесь, между прочим, геройски погиб командир 8-й роты, т. Михайлов Тимофей, окруженный со всех сторон махновцами, который на требование сдать оружие ответил выстрелами из нагана и убил 5 бандитов. Последней пулей он хотел убить себя, но лишь ранил, так как одновременно был сшиблен с ног пулей какого-то махновца и, уже убитый, был изрублен ими на куски.
Положение создалось такое, что думать о проведении в жизнь первого начального плана было невозможно. Было ясно, что весь бой ложится только на один стрелковый полк Заволжской сводной бригады гусар. Фронт перевернулся, правый фланг стрелков сдал свои позиции. Бросить гусар на место Кирбригады было невозможно, так как можно ожидать нового выдвижения противника с юга в тыл левому флангу цепей, и тогда дело было бы совершенно проиграно. Воспользоваться резервом бригад также не предоставлялось возможным, так как он уже вступил в бой у могилы Пина, отражая бешенные атаки махновцев. Всего ими было отражено четыре атаки, во время которых кавалерия противника доходила иногда до 50-60 шагов перед цепями... Артиллерия продолжала обстрел пр-ка и его колонн. Это было около 11 час...
Быстро отброшенная пехотой повстанческая кавалерия не успела увести с собой пленных, и 1-й б-он был спасен. Он тотчас же оправился, винтовки вновь были схвачены красноармейцами и, увлекаемые стрелками 2-го б-на, все вместе бросились вперед. Атака стрелков была настолько энергична и могуча при умелом использовании пулеметного огня, что, приблизительно, через 45 мин. все пространство между сев. окраиной Федоровки и началом большой балки было очищено от махновцев, которые даже не успели во время своего поспешного бегства взять с собой пулеметы, пленных богучарцев, часть подвод с патронами, лошадей и т. п. Стрелки отбили у махновцев до 500 чел. 3-го сводполка богучарского и до 100 чел. красноармейцев 42 дивизии. Махновская артиллерия тотчас же замолчала, поспешно снялась с позиции и двинулась под прикрытием на север вдоль дороги на Красноселку... Преследование продолжалось около 7 верст, но безрезультатно, так как лошади у гусар измотались, конногорная батарея застряла в пашне, некоторые тачанки с пулеметами поломались, благодаря мерзлой пашне. В 15 час. бой закончился. Было взято У махновцев черное знамя с надписью “Угнетенные на угнетателей”.
Как раз к концу преследования к Федоровне подошел 30-й кавполк 5-й див. с бронемашинами (его-то эскадроны и были обстреляны нашей артиллерией), шедший из Конских Раздоров за Махно. Он продолжал преследование...
Эта неудачная операция — неудачная лишь благодаря совершенной неподготовленности ее, показала: 1) трудность окружения Махно с частями мало обученными и мало воспитанными в политическом и боевом отношениях; 2) превосходство хорошей пехоты над кавалерией, атакующей первую в конном строю и 3) необходимость изменения способов борьбы с Махно...»[1079].
Прорвавшись через второе кольцо окружения и ослабив в боях своих преследователей, повстанцы продвигались на еврейскую колонию Ново-Златополь – с. Большая Янисоль (Великая Новоселка).
17-го декабря на нас со всех сторон набросилась красная конница. Маневрируя у колонии Ново-Златополь, мы ушли на с. Большая Янисоль и дальше на с. Константинополь – Андреевку, которые и заняли.
В оперативной сводке Донгубисполкома о состоянии губернии говорилось:
«...Юзовский район.
16 декабря в село Старомихайловку прибыли части 3-й Богучарской бригады и Конармии, отступившие под давлением махновских банд. Обозы их прибыли в Юзовку 18 декабря, во главе с начхозом команды, который сообщил, что село Андреевка, что 45 верст к западу от Юзовки, занято противником.
Одна группа противника двинулась на Солнцево, что 15 верст северо-восточней Андреевки, а другая движется к Максимильяновке, что 15 верст юго-восточней Андреевки.
Численность групп не выяснена.
От остальных районов сведений не поступало.
По сообщению штадива в Донецкой губернии находятся банды: Терезова — Старобельский район; Каменюки и Антовича — Луганский район.
Донецкий губвоенкомиссар — Кричевцов»[1080].
Следом за нами двигались красные части, подкрепленные тремя бронемашинами, батареями и пулеметами. По общему количеству бойцов армия махновцев уступала красным дивизиям, примерно, в десять раз.
Село Константинополь и район были, буквально, насыщены красными частями: махновцы зашли в западню.
Здесь был 4-х часовый бой, в результате которого бронемашины изранили до 40 процентов лошадей. На счастье, красная конница не предпринимала атаки, и махновцы свободно оставили село и рекою ушли на юго-восток на с. Константиновку в сопровождении 3-го конкорпуса Каширина. Здесь их встретила пехота, которая, отступив на близкий горизонт, обстреливала из орудий, не давая покоя.
Ввиду израсходования снарядов, штармом были взорваны четыре орудия, после чего вышли на с. Павловку. Но и здесь нас встретила пехота и кавалерия, устроившая прочную позицию. И махновцы, не принимая боя, покатили по маршруту с. с. Петровское – Новая Каракуба (Красная Поляна), преследуемые конницей и бронемашинами.
18-го декабря махновцы, подменив лошадей и оторвавшись от преследования 3-го конкорпуса, через с. Новая Каракуба вышли на линию, наметившегося прорыва из окружения.
Продвигаясь в направлении с. Крейцево у хутора Самуйленков, нам встретился обоз 2-го разряда артдивизиона и Петроградской бригады Сводной дивизии курсантов, которые были атакованы и взяты в плен[1081]. Не принимая боя, мы продолжали движение на запад и 19-го декабря подходили к х. Левуцкому, в котором оказался запьянствовавший здесь штаб 2-й Петроградской бригады Сводной дивизии курсантов, охраняемый комендантской ротой. С незначительным сопротивлением штаб капитулировал, и лично Махно и Щусем захваченные командиры были допрошены, им предъявили обвинения в убийстве командиров повстанческой Крымской группы С. Каретникова, начштаба группы П. Гавриленко, раненых командиров и бойцов, которых курсанты расстреляли в г. Мелитополе. В том, что курсантами проводились карательные меры в с. Андреевке, после ухода из него махновцев 14-го декабря[1082] и т. д.
Комбриг Мартынов, военкомбриг Дгебуадзе, наштабриг Матвеев и Главинспектор ВУЗ Крыма Семенов были казнены. Из комендантской роты никто не пострадал.
Повстанцы продолжали развивать операцию по выходу из окружения, двигаясь в юго-западном направлении.
Командир в красной Интеркавбригаде, непосредственный участник этих событий т. Стрельбицкий, так описал этот эпизод в своей документальной повести:
«...Борьба с бандитизмом становилась все ожесточеннее. В ней уже участвовало с нашей стороны не менее шести кавалерийских и шести пехотных дивизий. Действия противника теперь носили иной характер. Махно уже не стремился создавать крупные соединения, в пятнадцать-двадцать тысяч бандитов. Ныне Махно объединил конницу в пять-шесть тысяч бандитов и пехоту на повозках с большим количеством пулеметов. Захватывая артиллерию у красных, атаман применял и ее. Командиры батарей и артиллеристы у него всегда были в резерве.
Этой группой, как кулаком, Махно наносил удары по небольшим гарнизонам. Когда район его действий окружали красноармейские части, он, пользуясь отличной разведкой, прорывался через заслоны менее стойких или обессиливших частей Красной Армии. Если же пробиться не удавалось, он распускал своих бандитов по деревням, а сам с небольшой группой атаманов и “волчьей сотней”ловким маневром проскакивал через наши войска...
Пришлось и нашему командованию несколько менять тактику действий. Новое заключалось в том, что район, в котором появлялась основная банда во главе с Махно, окружался на значительном удалении. Затем, приближаясь к центру, сужали кольцо пехотными и кавалерийскими дивизиями, а также бронепоездами. Внутрь кольца входили кавалерийские соединения, и начинались бои. При такой системе противнику было трудно прорваться через наши заслоны, и он нес большие потери.
Наша высокоманевренная Интеркавбригада обычно действовала в кольце вместе с кавалерийскими дивизиями. Ясно, что банда, зажатая в окружении диаметром в 200–250 верст, смело маневрировала и решительно нападала, когда предоставлялась такая возможность.
По приказу Каширина наша бригада двумя колоннами решительно двинулась на Федоровку. По данным разведки, в селе не было ни противника, ни наших. Холодно. Сильный ветер поднимал с земли черную пыль и сухой снег, выпавший накануне. Глаза застилала сплошная пелена. Усталые лошади с трудом тянули пушки и пулеметные тачанки.
Левее нашей небольшой колонны шли главные силы бригады. А справа к селу Федоровка должна была подходить бригада 5-й Кубанской кавдивизии. Когда до села оставалось не более десяти километров, справа послышался перестук колес. Сквозь мглу мы разглядели очертания какой-то колонны, двигающейся в противоположном направлении. Командир эскадронов Габор решил, что это наши соседи сбились с пути, и с тремя венграми помчался туда...
Слева, далеко впереди, раздались пулеметные очереди. Я сразу определил:
— Это наши главные силы с кем-то вступили в бой.
— Значит, в Федоровке противник, да еще с тяжелой гаубичной батареей! — быстро проговорил Куц.
Ветер ослабевал, улучшилась видимость. Вдали показалось село и скачущий оттуда наш разъезд. Командир его, Габиш, четко доложил:
— В Федоровке стреляет захваченная махновцами тяжелая батарея! На окраине села небольшие группы бандитов строчат из пулеметов по разъездам и нашим главным силам.