В начале июня волна махновщины широко разлилась по губернии. 5–6 июня махновские банды грозили самому г. Екатеринославу. Вся организация была поставлена на военную ногу, члены партии мобилизованы, умеющие владеть оружием были направлены на фронт, а женщины на санитарную работу. Был образован Коммунистический батальон из 429 человек. Благодаря принятым мерам, угроза махновщины была ликвидирована, батальон распущен, за исключением 50 человек, отправленных для мобилизации нетрудового элемента.
Ежедневно в каждом уезде и волостях появляются небольшие шайки в 10–15 человек, а иногда и крупные, но быстро исчезают.
Мобилизация за пять лет проходит слабо. В волостях на собраниях наши резолюции проваливаются. Тем не менее, в последнее время значительная часть мобилизованных является.
Основными недостатками нашей организации следует признать: 1. Организационную слабость, недостаточность спайки и слабую работоспособность наших ячеек. 2. Крайний недостаток в организаторах и инструкторах. Все же при наличии средств связи, достигнуты значительные результаты работы: вовремя начата перерегистрация организации, несмотря на угрозу повстанчества...[870].
7-го июня мы переходили железную дорогу у ст. Ульяновки и имели бой с двумя красными бронепоездами: «Советская Россия»и «Червоный казак»[871] которые бежали на Чаплино.
С 15 мая по 8 июня в Павловском, Новомосковском, Бахмутском уездах армия выросла до 5 000 штыков и 1 000 сабель, 6 орудий, 180 пулеметов. 12-го июня она заняла Гуляйполе, а 13-го — Успеновку. Здесь ожидала нас группа набатовцев: Барон с женой, Алый[872], Теппер и другие, приехавшие из Харькова, а также Марин с екатеринославцами. Армия была отведена в Большую Михайловку на стоянку.
Первый рейд в 560 километров знаменовал собой активизацию повстанческого движения и проходил по маршруту: Старый Керменчик (Старомлиновка), Новоандреевка, Благодатное, Елизаветовка, Марьинка, Селидово, Гродовка, Новониколаевка, Михайловка, Александровка, Доброволье, Самойловка, Сергеевка, Васильевка, Знаменовка, Михайловка, Зайцеве, Троицкое, Павловка, Рождественское, Хвалибоговка (Доброполье), Гуляйполе, Большая Михайловка.
В Большой Михайловке было заседание командного состава по вопросу дальнейшего существования движения. Был заслушан доклад набатовцев, обвинявших большевиков в преследованиях. Все сходились на том, что надо форсировать организацию армии, которая сможет поставить большевиков в такое положение, при котором они вынуждены будут признать за махновцами независимость Гуляйпольского района и свободную трибуну для пропаганды идей. Но чтобы этого достигнуть, необходимо выдвинуть на первый план организационный вопрос.
Вскоре вызвались новые организаторы, которые с поручением от Совета и его отделов уехали в разные концы Украины собирать и объединять повстанческие силы.
Не дремало и красное командование. Для прикрытия тыла крымского фронта оно выдвинуло в Чаплинский район бронепоезда, и так называемую чаплинскую группу войск, в составе 1 200 штыков, 80 сабель при 2-х орудиях, 42-я дивизия с Гуляйпольского района поднималась к Большой Михайловке, а Гайчурский отряд в составе 1 500 штыков, 70 сабель и полубатареи, под командой Марченка, подходили со стороны Покровской. Таким образом, мы были в кольце. 15-го июня на нас напала чаплинская группа Стеслицкого, а с запада Гайчурский отряд Марченко. В результате часть чаплинской группы с полубатареей попала к нам в плен, а Гайчурский отряд, потеряв до 100 человек ранеными, 40 контужеными, 70 зарубленными, тоже был разбит и в панике бежал на ст. Мечетную. 42-я дивизия подоспела к концу боя и также капитулировала.
Таким образом, войска, брошенные против нас, были разбиты в первом бою. 16-го июня мы заняли с. Новопавловское, где наши культурники митинговали, а вечером вышли на Комарь.
18-го мы заняли Туркеновку и выслали отряд на Гуляйполе, где культотдел печатал газету «Повстанец»[873] и листовки, в которых говорилось: «Слушай, бедняк!
Ты триста лет из поколения в поколение носил на себе рабское ярмо царей и князей. Твои деды и прадеды иногда бунтовали против своих панов, но всегда эти бунты заливались крестьянской кровью, а помещики и бояре продолжали издеваться над трупами бедняков. Бедняков посылали на иноземцев, и кровавые войны поглощали миллионы молодых и цветущих жизней. Не сладка была жизнь бедняка. Но у богачей было послушное войско, оружие и шпионы, и бедняки принуждены были терпеть и тянуть свою лямку.
Но вот в 1914 году вспыхнула великая война всех народов Европы и Америки, царей, королей. Фабриканты и заводчики всех стран не поладили между собой и послали своих рабов на убийство и смерть. Около трех лет ты, бедняк, давал своих детей на войну и платил тяжелые налоги и подати. Ты понимал, что эта война ведется в интересах твоих врагов, ты неохотно давал своих детей на войну, роптал и возмушался. Пока, наконец, в феврале 1917 года твое терпение лопнуло, ты восстал, и в несколько дней разнес в щепки столетний трон Романовых.
Однако, на твое, бедняк, несчастье вышло так, что твою борьбу, в рабоче-крестьянское дело вмешались чужие тебе партийные люди, и с первых дней революции началась борьба партий между собой. Ты бедняк, за последние три года пережил пару десятков властей, ну и скажи, хоть бы одна из них заботилась о твоих нуждах, хотя бы одна из них и меж ними нынешняя власть, которая прикрепила себе ярлык Рабоче-Крестьянской, сделала что-либо для того, чтобы облегчить твою непристойную жизнь.
Нет, бедняк, униженный и безправный ты был при всех режимах, таким остался ты и теперь при Рабоче-Крестьянской власти. А буржуазия и царские генералы и офицеры пристроились при Советской власти, чувствуют себя не хуже, чем при Николае. Они в своих кабинетах и роскошных дворцах посмеиваются над тобой — бедняком и твоим именем, именем революции сидят они на твоей шее и пируют в то время, как ты мозолистыми руками еле добываешь себе на пропитание.
Бедняк, до каких пор ты будешь давать разным проходимцам и шарлатанам угнетать и давить себя. Неужели твое сердце закаменело, что ты не слышишь стоны, которые раздаются по деревням, где карательные отряды издеваются над бедняками, расстреливают крестьян и делают жизнь невозможно тяжелой.
Если ты, бедняк, будешь и дальше молчать всем, кому бы только не лень, пойдут угнетать тебя, бедняка. Вот не успели Вы уничтожить Деникина, как уже идут на вас польские паны.
А наши черносотенцы и паны забогатели, ждут удобного момента, чтобы вновь расположиться в своих экономиях, чтобы ты, бедняк, вновь стал батраком. Большевистская Рабоче-Крестьянская власть, как ты уже успел убедиться, не способна защитить тебя от помещиков и генералов, она знает лишь укреплять свою партию и давать привилегии своим комиссарам. Так довольно же, бедняк, надеяться на кого-то и ждать на то, что власть тебе устроит жизнь счастливой и свободной. Знай, какая бы власть над тобой не господствовала, она будет тебя угнетать и оббирать. Возьмись за оружие и сгони сейчас же всех комиссаров и карательные отряды, не допуская к себе польского генерала, изменника Петлюру и Деникинского генерала. Все они твои враги и достойны только смерти. Не пуская в них кулаков, политиканов и болтунов, ибо они погубят твое трудовое дело.
Поднимайся на борьбу, бедняк. Организуй твои повстанческие отряды, лови комиссаров. Разоружай карательные отряды. Посылай к нам, махновцам, ходоков для связи с нами. Мы снабдим тебя оружием, если у тебя его не хватает. Совместно восстанем, раз навсегда покончим с насилием всех властей и богачей.
На бой последний и решительный бой восстань, бедняк.
Смерть угнетателям! Долой комиссаров!
Смерть Петлюре, Деникину и польскому пану!
Да живет сознательное общество вольного труда!
Культурно-просветительный отдел Революционных Повстанцев Украины — махновцев»[874].
Тогда же в мариупольской газете была опубликована резолюция 2-го Чрезвычайного Съезда Советов Мариупольского уезда. В ней говорилось: «Уездный чрезвычайный Съезд Советов Мариупольского уезда, заслушав доклад о борьбе с бандитизмом, устанавливает, что разлившаяся волна бандитизма по уезду дезорганизовала всю советскую работу как в городе, так и в уезде.
Безответственные бандиты во главе с так называемым батько Махно, расхитили и уничтожили те (ничтожные) продовольственные запасы, которые Советской власти при помощи крестьянства удалось собрать и тем заставили рабочих города и Донецкого бассейна и наших беззаветных красных бойцов голодать.
Убийствами советских работников они нарушили спокойное течение плодотворной работы по охранению народного здравия, по народному просвещению, по землеустройству и по охране революционного порядка в деревне.
Прерывая телефонную и телеграфную связь и железнодорожное сообщение по уезду, бандиты, называемые махновцами, тем самым способствовали и способствуют засевшим в Крыму белогвардейцам и польским панам, содействуют, таким образом, закабалению крестьянства и рабочих.
И в это же самое время, разрушая всю полезную работу Советской власти, уничтожая все запасы и средства к жизни и затягивая войну на фронте своей помощью белым, эти бандитствующие и не желающие подчиниться государственному порядку элементы все взваливают на голову Советской власти.
Прикрываясь проповедью идейного анархизма и безвластия, ничего иного не показала крестьянству, кроме своей способности грабить, грабить, грабить.
Поэтому Съезд, учитывая, что вся работа махновцев ложится неимоверной тяжестью на плечи крестьянства и рабочих, что эта работа является тормозом революции, постановляет:
Все честные труженики крестьяне и рабочие, которым дороги завоевания революции, должны не только отказаться от тайного или явного содействия махновцам, но и всемерно бороться с бандитизмом как бы он не назывался.
Для этого крестьянство уезда должно: 1) о всех замеченных передвижениях бандитов группами или частями сообщать ближайшим Советским войсковым частям; 2) изловить всех одиночных бандитов, которые ждут только случая, чтобы выкопать винтовку и стать в ряды махновцев; 3) указывать волисполкому всех, кто скрывает оружие и всячески содействовать таковому, для изъятия этого оружия; 4) охранять и следить за исправностью телефонной и телеграфной связи по уезду и за железными дорогами.
Все замеченные попытки к уничтожению телеграфных и телефонных столбов, проволоки и т. д., а также железнодорожного полотна и железнодорожных сооружений каждый честный труженик должен пресекать немедленно.
В случае же невозможности без замедления сообщить об этом властям.
Для точного и неуклонного исполнения этих задач Съезд поручает уездному исполнительному комитету разработать правила об охране средств связи и дорог, положив в основу круговую поруку всех крестьян.
Съезд заявляет всем крестьянам уезда, что только общими усилиями, только тогда, когда каждый крестьянин будет считать дело охраны порядка в уезде своим собственным делом, только тогда нам удастся справиться с бандитствующими элементами и пресечь в корне всю их разрушительную работу.
Товарищи рабочие и крестьяне, помните, что враг силен только тогда, когда мы разъединены, когда в нашей среде нет единодушия. Об стальную же стену, объединенных рабочих и крестьян, разобьются в прах все темные силы врагов революции.
Да здравствует единение рабочих и крестьян, направленных на борьбу с бандитизмом!
Долой грабителей и бандитов, называющих себя махновцами-анархистами!
Смерть всем противникам Советской власти!
Да здравствует Советская власть!»[875].
Подобные резолюции на Екатеринославщине и в других губерниях выносились красными повсеместно. Призывы к смертельной расправе над махновцами приводили к дезорганизации, разгулу, безответственности среди красноармейцев. Малую толику этих проблем затронул в своем докладе член Всеукрревкома большевиков Затонский.
«...В селе Спасском (Ново-Московского уезда) красноармейцы 4-й бригады учинили ряд дебошей, испортили озимые хлеба, ночью с целью “попугать жителей”открыли стрельбу.
В воинских частях, стоящих в Мариупольском уезде, имеются случаи пьянства ответственных работников, взгляда их на деревенскую массу как на безответную и бесправную и т. д. и т. п.
13/6 село Мало-Михайловка было занято небольшой махновской бандой, наш бронепоезд «Смерть или победа»обстрелял ее артиллерийским огнем и сжег половину села...»[876].
Там же, на стоянке в с. Туркеновке были пойманы красные террористы: ф. Глущенко[877] и Я. Костюхин[878], приехавшие убить Махно. Штаб находился в помещении волостного управления, где и были допрошены арестованные.
Костюхин Яков Сергеевич в показаниях написал: