Публикация доктора исторических наук Ю. Фельштинского
Еще раз о немецких деньгах
(частично опубликовано в газете "Известия", 5 ноября 1997 г.
под названием "Миллион рублей в русских банкнотах")
Публикуемые документы хранятся в различных зарубежных архивах. В коллекции Г.А. Алексинского в Бахметьевском архиве при Колумбийском университете (Нью-Йорк) находятся два доклада Заграничной агентуры Департамента полиции. Они представляют собой четыре исписанные рукой Алексинского листа бумаги. Оригиналы документов, на которые ссылается Алексинский, в Бахметьевском архиве отсутствуют. Не выявлены они и в других архивах. В подобных случаях всегда приходится допускать возможность фальсификации, хотя тексты документов кажутся правдоподобными.
Впервые документы были опубликованы в 1923 г. в Париже в книге Алексинского "Du Tsarisme au Communisme". Алексинский (1879--1967) в свое время был большевиком, депутатом социал-демократической фракции II государственной думы, заметным оратором. От большевизма вскоре отошел. В феврале 1915 г. он выступал в Швейцарии с лекциями о финансовой поддержке немцами и австрийцами украинских и грузинских революционеров, в апреле опубликовал статью о поддержке А. Парвусом "Союза освобождения Украины", обратив внимание читателей на то, что Парвус указывает на Ленина как на еще одного сторонника самоопределения украинского народа.
Видимо, в сентябре 1915 г. состоялась беседа Алексинского с Г.В. Плехановым. Приводим содержание этой беседы в записи Алексинского.
Запись беседы моей (Г. А. Алексинского) с Плехановым, в Женеве, 1915 Г.
Г[еоргий] В[алентинович] находит, что мои разоблачения о связях б[ольшеви]ков с немцами имеют чрезвычайно важное значение для борьбы с пораженческими и германофильскими тенденциями среди эмиграции. По мнению Г[еоргия] В[алентиновича], Ленин схватился за войну как за единственное для него средство добиться своих целей. Если бы не вспыхнула война, то вопрос о его дезорганизаторской роли в русском рабочем движении был бы поставлен на Междунар[одном] социалистическом конгрессе, который наверное осудил бы Ленина и исключил бы его из Социалистического Интернационала, как в свое время были исключены Бакунин и Ко. Война помешала созыву Конгресса и спасла Ленина от исключения из рядов Соц[иалистического] Интернационала. Ленин за это должен быть благодарен Вильгельму II и германским милитаристам, спровоцировавшим войну. Естественно, что Ленин должен "из простой благодарности", -- сказал полушутя Г. В., -- желать им победы, а России и союзникам поражения.
На мой вопрос: допускает ли Г. В. получение пораженцами финансовой поддержки от немецкого правительства, Г. В. ответил, что вполне допускает, ибо знает, что уже во время русско-японской войны Ленинский центр не брезговал помощью японского правительства, агенты которого в Европе помогали распространению ленинских изданий. В этом тогда же, то есть во время русско-японской войны, признался Г[еоргию] В[алентиновичу] ближайший сотрудник Ленина, [В. Д.] Бонч-Бруевич.
Что касается Парвуса, то, по мнению Г. В., Парвус вообще человек нечистоплотный. Он обвинялся в растрате партийных денег и ради денег способен пойти на службу к немцам.
Г. В. не удивляется лицемерному крику, который подняли против меня пораженцы и немецкие наемники после моих разоблачений о них. "Вы, -- сказал мне Г. В., -- нанесли им такой удар, что они, конечно, в бешеной злобе против Вас. Но это неизбежно, за смелое и честное выступление против подлецов (sic) подлецы не могут не мстить. Но зато порядочные люди и честные социалисты будут с вами. Г. В. обещал мне свою полную поддержку и на прощание обнял меня.
NB. Это запись разговора, который был у Алексинского с Г. В. Плехановым в Женеве во время совещания социал-демократов и эсеров-оборонцев, в результате которого в августе 1915 г. была создана антипораженческая группа "Призыв".
Дополнение (к записи беседы с Г.В. Плехановым)
Плеханов пожелал говорить со мною о деле Парвуса и моих разоблачениях с глазу на глаз, ибо, как он выразился, дело это чрезвычайной важности, и надо, чтобы возможно меньшее число нескромных ушей могло слышать то, чего им слышать не надо.
Кроме того Плеханов предвидел жесточайшую полемику по этому поводу в социалистических кругах, бешеные атаки на меня пораженцев и германских агентов. Плеханов сказал, что он уверен, что меня эти атаки не поколеблют и я буду продолжать начатые разоблачения. Но он опасался, что даже не все оборнцы, эсдеки и эсеры, найдут в себе достаточно мужества устоять перед натиском германофилов и немецких агентов. Некоторые окажутся слабонервными и начнут говорить: зачем эти разоблачения? Они компрометируют партию. К чему выносить сор из избы и пр.?
Надо быть готовым к этому "припадку малодушия" у некоторых из наших товарищей.
Я ответил, что руковожусь своей совестью и своим сознанием долга социал-демократа революционера. Разоблачать грязную измену не перестану. Плеханова за моральную поддержку сердечно благодарю. Мы уговорились с Плехановым о переписке по поводу дальнейшего развития "событий".
Г. Алексинский .
В 1916 г. Алексинский открыто обвинял в сотрудничестве с немцами и Ленина, и некоторых других большевистских руководителей. Понятно, что широкой популярностью кампания Алексинского не пользовалась, и бывший депутат государственной думы нажил себе среди революционеров много врагов.
В апреле 1917 г. Алексинский вернулся в Россию и примкнул к плехановской меньшевистской группе "Единство". Тогда же в Петроград прибыл французский министр снабжений Тома, информировавший Временное правительство о наличии германо-большевистских связей. В кампании по разоблачению большевиков, начавшейся вскоре после приезда Тома и усилившейся в июле 1917 г., после первой, неудавшейся, попытки большевиков захватить власть, Алексинский играл далеко не последнюю роль. Именно в связи с этой кампанией комиссар Временного правительства С. Г. Сватиков (его отчество Алексинским указано неверно), производивший ревизию российских учреждений за границей, мог привезти из Парижа, где находился архив Заграничной агентуры Департамента полиции, документы, компрометирующие Ленина и Троцкого. Документы, таким образом, могли быть скопированы Алексинским после возвращения Сватикова из-за границы в сентябре 1917 г., но до ареста Алексинского большевиками в апреле 1918 года. Вероятно, тогда же на копии документа была поставлена и подпись Сватикова, вскоре эмигрировавшего и умершего в эмиграции. Алексинский же был освобожден из-под ареста в январе 1919 г. и эмигрировал в июне. Жил он с тех пор в Париже.
В историографическом очерке "Миф о германских деньгах во время первой мировой войны" , А. Зен высказал предположение, что в документах русской контрразведки речь шла о другом "Ленине" -- двойном агенте Б. Долине, русском политэмигранте, работавшем одновременно на русскую и германскую контрразведки и изредка подписывавшемся псевдонимом "Ленин". Именно его, считает Зен, видели в немецком посольстве в Берне в декабре 1916 г., на что указывает С. Поссони . Именно о нем, утверждает Зен, был составлен документ, переписанный Алексинским.
Вопрос о том, подлинны или подложны переписанные Алексинским документы можно считать открытым. Но вывод Зена, что документ Алексинского имел в виду "другого" Ленина, неубедителен. Документ начинается со слов: "Ульянов (настоящее имя Ленина)". И далее в документе указывается на "Ульянова", а не на "Ленина". В целом же создается впечатление о тенденциозной направленности очерка Зена. Немецкие деньги вовсе не были "мифом". В этом смысле название статьи Зена следует признать неудачным и неправильным. "Мифом" Зен считает не факт получения революционерами германских денег во время первой мировой войны, а утверждения разных авторов, что немецкие деньги получал собственноручно Ленин. При этом в статье Зена сквозит не столько желание разобраться в запутанном вопросе, сколько намерение во всяком случае утверждать, что Ленин денег не брал.
Дабы сбалансировать утверждения Зена, приведен мнение другого американского историка - Ричарда Пайпса: "Было давно известно, -- пишет Р. Пайпс, -- что в 1917--1918 гг. Ленин получал субсидии от Германии; однако, будучи конспиратором, он не оставлял на бумаге следов о подобных финансовых сделках, которые могли бы вменяться ему в вину" .
"Давно известно" -- не преувеличение. Публикуемая вместе с документами Алексинского статья А. Ф. Керенского проливает свет на историю проблемы, причем Керенский указывает, что "если считать не доказанным" факт получения большевиками немецких денег, "несмотря на установленные предварительным судебным следствием огромные деньги, шедшие от германского правительства,... -- то надо будет признать, что самые очевидные факты недоказуемы" .
Ленин "следов на бумаге" действительно не оставил. Зато их оставил Александр Гельфанд (Парвус). В Гуверовском институте при Стенфордском университете хранится фотография расписки Парвуса за полученные от германского правительства деньги. Расписка на немецком языке. Текст ее в переводе на русский гласит следующее: 29 декабря 1915 года мною получен миллион рублей в русских банкнотах на усиление революционного движения в России от германского уполномоченного [фамилия неразборчива] в Дании. Д-р А. Гельфанд".
Фотокопия расписки Парвуса (А.Гельфанда) за полученные деньги: "29 декабря 1915 года мною получен миллион рублей в русских банкнотах на усиление революционного движения в России от германского уполномоченного [фамилия неразборчива] в Копенгагене. Д-р А.Гельфанд".
К сожалению, произвести экспертизу этого документа для определения его подлинности не представляется возможным -- местонахождение оригинала документа неизвестно. Но указания на выдачу Гельфанду-Парвусу 1 миллиона рублей имеются в документах германского МИДа. Так, 26 декабря 1915 года министр финансов Германии К. Гельферих писал заместителю статс-секретаря иностранных дел А. Циммерману:
"Стоит обсудить вопрос о предоставлении в его [Парвуса] распоряжение 1 млн. рублей, который он просит для пропаганды. Если министерство иностранных дел считает этот расход оправданным и полезным, я не буду возражать. В этом случае я прошу Вас прислать заявление в обычной форме и сослаться на нашу личную договоренность".
Расписка Парвуса датирована 29 декабря 1915 года. А уже в январе мы встречаем еще одно упоминание об уже полученном Парвусом миллионе. 23 января 1916 года германский посланник в Копенгагене Брокдорф-Ранцау сообщил канцлеру, что Парвус "вернулся в Копенгаген после трех недель пребывания в Стокгольме, где он встречался с русскими революционерами". И далее: "Сумма в 1 млн. рублей, предоставленная в его распоряжение, была немедленно выслана, уже доставлена в Петроград и используется по назначению".
Следующий документ -- доклад, составленный агентом по кличке Штурман, -- также хранится в архиве гуверовского института (коллекция Б. И. Николаевского, ящик 150, папка 11. Из бумаг Департамента полиции. Машинописная копия). По содержанию документ может быть датирован концом октября 1917 года по новому стилю.
23 письма разных лиц по вопросу о германских деньгах (в основном переписка Николаевского), хранятся в фонде Николаевского. Материалы архива Гуверовского института публикуются с любезного разрешения администрации архива.
В заключение приводятся три ранее не публиковавшиеся на русском языке статьи: статья Г. М. Каткова, одним из первых поднявшего вопрос о важности изучения темы финансирования германией российских политических группировок, прежде всего большевиков, в переводе с английского; и две статьи упоминающегося в переписке немецкого историка О. Шюддекопфа, в переводе с немецкого.
Документы воспроизводятся полностью; имеющиеся в тексте отточия (там, где нет специальных пояснений) принадлежат оригиналу.
Документы архива Заграничной агентуры Департамента полиции
Секретные доклады (два) заграничной агентуры Департамента Полиции а) посещение Лениным германского посольства в Берне (декабрь 1916 г.) и б) о деятельности Троцкого во время войны (1914--1916) и о его связи с австрийской политической полицией. Экземпляр, удостоверенный Комиссаром Временного Правительства (1917 г.) С. Т. Сватиковым. [Написано рукою Алексинского].
Доклад Заграничной агентуры Департамента полиции.
Наружное наблюдение за Лениным в декабре 1916 г. в Швейцарии
Особо секретно
"Ульянов (настоящее имя Ленина). -- Я установил наблюдение за домом 27 на Spiegelgasse (адрес Ленина в Цюрихе в это время) с 25 декабря 1916 г. и взял на себя руководство наблюдением 28-го утром. Ульянов с небольшим саквояжем вышел из дому и поехал по жел[езной] дороге в Берн, куда мы сопровождали его. Прибыв в Берн в 10 часов, он направился прямо в Hotel de France, возле вокзала, нанял комнату, вышел из отеля через полчаса, направился к остановке трамвая перед вокзалом и оттуда подъехал на другой конец города, где находится Медвежий Ров (Fosse aux Ours), затем он пошел пешком назад в город, все время держась под аркадами и время от времени оборачиваясь назад. Потом вдруг, выйдя из-под аркады и больше не оглядываясь, вошел в германское посольство. Было 11 S часов.
Наблюдение у германского посольства продолжалось до 9 час. вечера, но Ульянова выходящим оттуда не видели. Он не появился также и в Hotel de France ни вечером, ни на другой день утром.
Наблюдение было возобновлено 29-го утром у посольства, и только в 4 часа дня после полудня Ульянов вышел оттуда и поспешно направился в Hotel de France, где пробыл около четверти часа. Затем он сел в поезд, с которым мы и вернулись в Цюрих" .
Доклад Заграничной агентуры Департамента полиции.
Деятельность Троцкого
Особо секретно
"Бронштейн, по прозванию Троцкий, Леон, родился 26 октября 1878 г., в громоклеях, сын Давида и Анны Полянских.
В феврале 1911 Г. Бронштейн прибыл в Вену и поселился на Weinbergstrasse, 43, с женою (по фамилии Седова). Они занимали маленькую комнату и не каждый день бывали сыты. Вдруг Бронштейн переезжает на другую квартиру и поселяется в более комфортабельном помещении, на Einsiedeleigasse, 9. Он начинает издавать газету "Правда", которая выходит в неопределенные сроки. В течение некоторого времени эта газета еле-еле влачит свое существование, и выход ее совершенно необеспечен.
Но вдруг счастье поворачивается лицом к Троцкому и его "Правде", и эта газета, экземпляров которой почти нигде не было видно, распространяется повсюду. Распространением ее занимается народная книготорговля (Volksbuchhandlung), находящаяся на Zumpendorferstrasse, 18.
Эта книготорговля находится в заведывании Игнатия Бранда (Ignaz Brand). Этот Игн[атий] Бранд, австрийский подданый, является определенным агентом венской политической полиции, и при его посредничестве Бронштейн сам становится агентом той же полиции в октябре 1911 г. с жалованием в 300 крон в месяц. На этой своей службе он действует заодно с Раковским, который был одним из главных агентов австрийской политической полиции на Балканах.