- Записка в надежном месте, - ответил Торрес, - и вы получите ее только после того, как ваша дочь станет моей женой. Ну, что? Вы и теперь откажете мне?
- Да, - сказал Жоам Гарраль, - но за эту записку я даю вам половину моего состояния.
- Половину? Согласен! Но при условии, что Минья принесет ее мне в виде приданого, - ответил Торрес.
- Так вот как вы выполняете волю умирающего грешника, в порыве раскаяния попросившего вас исправить содеянное им зло!
- Да, так!
- Еще раз говорю вам, Торрес, вы последний из мерзавцев!
- Пускай!
- А так как я не убийца, то нам не столковаться!
- Стало быть, вы отказываетесь?
- Отказываюсь!
- Тогда вы губите себя, Жоам Гарраль. В вашем судебном деле все против вас. Вас приговорили к смерти, а вы сами знаете, правительство запрещает смягчать наказание осужденным за подобные преступления. Если на вас донесут - вас арестуют! Как только арестуют - вас казнят! А я на вас донесу!..
Как ни владел собой Жоам Гарраль, он не мог больше сдерживаться. Еще миг, и он бросился бы на Торреса.
Но мошенник сделал ход, который заставил его опомниться.
- Берегитесь, ваши дети не знают, что отец их Жоам Дакоста, а вы откроете им эту тайну, - сказал он.
Жоам Гарраль остановился. Он снова овладел собой, и лицо его приняло обычное спокойное выражение.
- Наш разговор слишком затянулся, - сказал он, направляясь к двери, теперь я знаю, что мне делать.
- Берегитесь, Жоам Гарраль! - снова пригрозил ему Торрес, который еще не верил, что его гнусное вымогательство провалилось.
Жоам Гарраль ничего не ответил. Он распахнул дверь на веранду, знаком велел Торресу следовать за ним, и оба направились к середине жангады, где собралась вся семья Гарралей.
Бенито, Маноэль, а за ними остальные встали, сильно встревоженные. Они заметили, что Торрес вышел с угрожающим видом и глаза его горят злобой.
Жоам Гарраль, напротив, вполне владел собой и был почти весел.
Оба остановились против Якиты с детьми. Никто не решался заговорить.
Торрес первый прервал это тягостное молчание, сказав глухим голосом с присущей ему наглостью:
- Последний раз я требую у вас ответа, Жоам Гарраль!
- Слушайте же мой ответ. - И Жоам Гарраль обратился к жене: - Якита, особые обстоятельства вынуждают меня изменить решение, принятое нами относительно свадьбы Миньи и Маноэля.
- Наконец-то! - вскричал Торрес.
Жоам Гарраль, не удостоив его ответом, бросил на авантюриста взгляд, полный глубокого презрения.
Но у Маноэля от волнения чуть не разорвалось сердце. Минья, побледнев как полотно, встала и шагнула к матери, как бы ища у нее защиты, а Якита раскрыла ей объятия.
- Отец! - воскликнул Бенито, становясь между отцом и Торресом. - Что вы хотите сказать?
- Я хочу сказать, - громко ответил Жоам Гарраль, - что ждать приезда в Белен, чтобы обвенчать Минью с Маноэлем, слишком долго! Завтра же отец Пассанья обвенчает их здесь, на жангаде, если после разговора со мной Маноэль не захочет отложить свадьбу.
- Ах, что вы, отец!.. - воскликнул молодой человек.
- Подожди называть меня отцом, Маноэль, - промолвил Жоам Гарраль, и в голосе его звучала невыразимая боль.
Торрес стоял скрестив руки и оглядывал всех с беспримерной наглостью.
- Стало быть, это ваше последнее слово? - спросил он, протягивая руку к Жоаму Гарралю.
- Нет, не последнее.
- Что же вы скажете еще?
- Вот что, Торрес. Я здесь хозяин! И вы тотчас, угодно вам или неугодно, покинете жангаду.
- Да, тотчас! - вскричал Бенито. - Или я выкину его за борт!
Торрес пожал плечами.
- Оставьте угрозы, - бросил он. - Они ни к чему. Я и сам хочу немедленно сойти на берег. Но вы еще вспомните обо мне, Жоам Гарраль! Мы снова увидимся с вами, и очень скоро!
- Если это будет зависеть от меня, - ответил Жоам Гарраль, - то, быть может, даже скорее, чем вам бы хотелось. Завтра же я буду у судьи Рибейро, главного судьи провинции, - я предупредил его о моем приезде в Манаус. Если посмеете, приходите туда и вы!
- К судье Рибейро?.. - пробормотал Торрес, явно сбитый с толку.
- Да, к судье Рибейро! - повторил Жоам Гарраль.
Затем он презрительным жестом указал Торресу на пирогу и приказал четырем гребцам немедленно высадить его на ближайшем берегу острова.
И негодяй скрылся наконец.
Вся семья, еще не оправившись от волнения, молча ждала, когда заговорит ее глава. Но тут Фрагозо, не вполне отдавая себе отчет в серьезности положения, со свойственной ему живостью обратился к Жоаму Гарралю:
- Если господин Маноэль обвенчается завтра на жангаде...
- Вы обвенчаетесь одновременно с ним, друг мой, - ласково ответил Жоам Гарраль.
И, сделав знак Маноэлю, он удалился с ним в свою комнату.
Разговор Жоама Гарраля с Маноэлем продолжался около получаса, но всем казалось, что прошла целая вечность, пока дверь снова не отворилась. Маноэль вышел один.