- Он все сказал тебе, Маноэль?
- Все, Бенито! Этот благородный человек не хотел ничего скрывать из своего прошлого от того, кто должен стать ему сыном и мужем его дочери.
- А может ли отец представить теперь доказательство своей невиновности?
- Таким доказательством служит его безупречная жизнь на протяжении последних двадцати трех лет, заслужившая всеобщее уважение, а также сделанный им шаг: он сам отправился к судье, чтобы сказать: "Я тут! Я не хочу больше вести это двойное существование. Я не хочу прятаться под вымышленным именем. Вы осудили невиновного! Восстановите его доброе имя!"
- А ты... когда отец рассказал тебе... Ты ни на минуту не усомнился в нем?
- Ни на минуту, брат мой!
И молодые люди крепко пожали друг другу руки.
Затем Бенито подошел к отцу Пассанья.
- Отец, - сказал он, - уведите матушку и сестру в их комнаты. Пожалуйста, не покидайте их до конца дня! Никто здесь не сомневается в невиновности моего отца... никто! Вы это знаете. Завтра мы с матушкой пойдем к начальнику полиции. Нам не откажут в разрешении посетить заключенного. Нет, это было бы слишком жестоко! Мы повидаемся с отцом и решим, что нам делать, чтобы снять с него обвинение!
Сначала Якита, сраженная внезапно обрушившимся на нее ударом, была в каком-то оцепенении, но вскоре эта отважная женщина оправилась. Якита Дакоста будет такой же стойкой, какой была Якита Гарраль. Она не сомневалась в невиновности мужа. Ей даже не приходило в голову, что Жоама Дакосту можно упрекнуть за то, что он женился на ней, скрыв свое имя. Она помнила только о долгой счастливой жизни, которую создал ей этот великодушный человек, сейчас безвинно брошенный в тюрьму. Завтра же она будет у тюремных ворот и не отойдет от них, пока ее не впустят.
Отец Пассанья увел ее вместе с дочерью, которая не могла сдержать слез, и все трое заперлись в доме.
Молодые люди остались одни.
- А теперь, Маноэль, - сказал Бенито, - я должен знать все, что рассказал тебе отец.
- Мне нечего скрывать от тебя, Бенито.
- Зачем пришел Торрес на жангаду?
- Чтобы продать Жоаму Дакосте тайну о его прошлом.
- Значит, когда мы встретили Торреса в лесу возле Икитоса, он уже собирался вступить в переговоры с моим отцом?
- Несомненно, - ответил Маноэль. - Негодяй направлялся к фазенде, чтобы осуществить давно задуманный план и с помощью гнусного шантажа выманите деньги у твоего отца.
- А когда мы сообщили ему, что отец со всей семьей собирается пересечь границу, он сразу изменил свой план?
- Вот именно, потому что Жоам Дакоста, оказавшись на бразильской земле, был бы скорее в его власти, чем когда жил по ту сторону перуанской границы. Вот почему мы встретили Торреса в Табатинге, где он ждал, вернее, подкарауливал нас.
- А я-то предложил ему плыть с нами на жангаде! - в отчаянии воскликнул Бенито.
- Не упрекай себя напрасно, брат! - проговорил Маноэль. - Рано или поздно Торрес все равно добрался бы до нас. Не такой он человек, чтобы отказаться от богатой добычи! Если бы он разминулся с нами в Табатинге, он разыскал бы нас в Манаусе.
- Да, Маноэль, ты прав! Но теперь незачем думать о прошлом... надо подумать о настоящем! К чему бесплодные сожаления! Надо действовать!
И Бенито провел рукою по лбу, стараясь представить себе все подробности этого преступления.
- Послушай, - спросил он, - как мог Торрес узнать, что отец двадцать три года назад был осужден по этому странному делу в Тижоке?
- Понятия не имею, - ответил Маноэль, - и, судя по всему, твой отец тоже не знает.
- Однако Торрес знал, что Жоам Дакоста скрывается под именем Жоама Гарраля?
- Очевидно.
- И знал, что мой отец живет в Перу, в Икитосе, куда бежал много лет назад?
- Да, знал. Но как он об этом узнал, я не могу понять!
- Последний вопрос, - продолжал Бенито. - Какую сделку предложил Торрес отцу во время короткого разговора, после которого отец его выгнал?
- Он грозился донести на Жоама Гарраля и сообщить его настоящую фамилию, если тот откажется заплатить ему за молчание, чтобы спасти себя.
- А какой ценой?
- Ценой руки его дочери! - побледнев от гнева, ответил Маноэль.
- Как?! Этот мерзавец осмелился!..
- Ты видел, Бенито, как ответил твой отец на это гнусное предложение?
- Да, видел! Он ответил, как честный человек в порыве негодования. Он выгнал Торреса. Но этого еще мало. Да, для меня этого мало. Ведь отца арестовали по доносу Торреса, правда?
- Да, по его доносу.
- Так вот, я должен его разыскать! - воскликнул Бенито, грозя рукой вдаль, туда, где скрылся Торрес. - Я должен выяснить, как он добыл эту тайну! Пусть скажет мне, узнал ли он ее от истинного виновника преступления. Он заговорит... А если откажется говорить, я знаю, что мне делать!
- Что делать нам обоим, - сказал не столь пылко, но не менее решительно Маноэль.
- Нет, Маноэль... нет! Мне одному!
- Мы братья, Бенито, и долг отмщения возложен на нас обоих!
Бенито не возражал. Как видно, на этот счет он уже принял твердое решение.
В эту минуту лоцман Араужо, внимательно наблюдавший за течением реки, подошел к молодым людям.
- Как вы решили, - спросил он, - должна ли жангада оставаться на якоре у острова Мурас или войти в гавань Манауса?
Вопрос этот нужно было обдумать и решить до ночи.
Конечно, известие об аресте Жоама Гарраля уже успело распространиться по городу. Несомненно, оно возбудило любопытство его жителей. А что, если оно вызвало не только любопытство, но и враждебность к осужденному, главному виновнику преступления в Тижоке, которое когда-то наделало столько шуму? Что, если можно опасаться какого-нибудь выступления толпы, возмущенной злодеянием, которое до сих пор не было наказано? Если так, не лучше ли оставить жангаду на якоре у острова Мурас, на правом берегу реки, в нескольких милях от Манауса?
Вопрос обсудили, взвесив все "за" и "против".
- Нет! - воскликнул Бенито. - Если мы останемся здесь, могут подумать, что мы покинули отца и сомневаемся в его невиновности, что мы боимся, как бы нас не сочли его соучастниками! Мы должны немедленно отправиться в Манаус!