В мае к «Соне» приехал представитель из Центра. Он интересовался, не готова ли «Соня» вновь поработать с Эрнстом и желательно с участием Рольфа. «Соня» отвергла это предложение, заявив, что, раз обидев Рольфа, она не хотела бы вновь наносить ему обиду. Что касается Эрнста, она вспоминает работу с ним с удовлетворением, уважает его как разведчика, но работать с ним еще раз не хочет.
Если учесть, что у «Сони» был сын Миша от Рольфа и дочь Нина от Эрнста, понять ее было нетрудно. От имени Директора службы представитель передал «Соне» удовлетворение ее работой, съездил с ней в Данциг, где встретился с другими разведчиками.
«Соня» поставила вопрос о необходимости замены ее устаревшего радиопередатчика, представитель согласился и предложил ей поездку в Центр для знакомства с новой радиоаппаратурой.
В июне 1937 года «Соня» отвезла детей к родителям Рольфа в Англию, получила там по подложному паспорту въездную визу в СССР и прибыла в Москву. Оттуда она поехала на юг и неделю отдохнула в Алупке, через три месяца вернулась в Польшу. В этот приезд ей был вручен орден Красного Знамени.
После возвращения в Польшу нагрузка ее разведработой снизилась, и она чувствовала, что в этой стране больше не нужна. Поэтому была рада, когда в июне 1938 года ее отозвали в Центр.
Там предложили ей выбор — ехать работать либо в Финляндию, либо в Швейцарию. Ее привлекала Финляндия, но для работы были лучшие возможности в Швейцарии, где у ее отца имелось много хороших знакомых.
В Москве она также узнала, что имеет воинское звание майор. Позже ей сообщили и о двух очередных присвоенных званиях, поэтому она при уходе в отставку должна была быть в звании полковника. Но официально об этом ей никто не сообщал. Кстати, это ее и не волновало. Она просто гордилась «быть солдатом Красной Армии».
До отъезда в Швейцарию она встретилась со своим будущим помощником Германом.
«Соне» поручалось помимо Германа привлечь к сотрудничеству с разведкой несколько бывших добровольцев в Испании из числа немцев и англичан и организовать разведывательную работу с территории Швейцарии против Германии.
«Соня» по пути в Швейцарию заехала в Англию, где ей рекомендовали несколько англичан, бывших волонтеров в Испании. Среди них был и Ален Фут (Александр Фут). Соня получила согласие на его привлечение и завербовала под псевдонимом «Джим».
Начало разведывательной работы «Сони» совпало с заключением Мюнхенского соглашения 1938 года.
«Соне» удалось быстро развернуть разведывательную работу и без задержки установить двустороннюю радиосвязь с центром. Вскоре она завербовала второго англичанина — бывшего участника войны в Испании — «Лемма». Не углубляясь в конкретное содержание разведывательной работы «Сони» в Швейцарии, поскольку она велась не внешней разведкой, а ГРУ, упомяну, что работа эта была многообразной, агенты-нелегалы совершали разведывательные поездки в фашистскую Германию, а она оперативно передавала собранные ими сведения в Центр.
В связи с нарастанием угрозы возможного захвата Германией Швейцарии Центр предложил ей для упрочения своего положения развестись с Рольфом и выйти формально замуж за англичанина, получив таким способом английский паспорт. При этом центр явно имел в виду в будущем использовать «Соню» на разведывательной работе в Англии.
Кандидатами в «мужья» были два ее агента-нелегала «Джим» и «Лем». Оба были моложе «Сони», но «Джим» был старше «Лемма». Он вроде согласился на оформление фиктивного брака. Однако когда развод с Рольфом был оформлен, «Джим» пошел на попятную, и «Соне» пришлось оформлять брак с «Лемом». Будущее показало, что это решение было удачным. «Джим» после войны оказался предателем, а «Лем» с первой встречи был влюблен в «Соню», и их формальный брак вылился в счастливый союз.
Когда 45 лет спустя, в 1985 году, «Соня поинтересовалась у «Лемма», когда он на самом деле почувствовал, что охотно женился бы на ней, он ответил: «В романах написал бы «с первого взгляда». На деле — с самой первой нелегальной встречи в Швейцарии, когда ты вербовала меня».
Эпопея «Сони» в Швейцарии, как она показала в «отчете», была исключительно интересной, многообразной и поучительной, но, по тем же соображениям не углубляться в «чужую епархию» скажу только, что «Соне» и ее группе пришлось обстоятельно помогать в работе важной нелегальной резидентуры ГРУ в Швейцарии разведчика С. Радо. «Соня лично более трех месяцев обеспечивала Радо надежной связью с центром, а два ее сотрудника, «Джим» и «Лем», после ее отъезда стали фактически сотрудниками резидентуры Радо. Затем «Лем» тоже уехал к «Соне» в Англию.
Радо так понравилась «Соня» и ее группа, что он не хотел отпускать ее и упрашивал Центр разрешить задержать их у себя.
Еще до отъезда «Сони» в Англию, в декабре 1939 года, в Швейцарии был арестован ее помощник Герман. «Соня» задумалась о судьбе этого человека. Надо, считала она, чтобы молодое поколение знало не только о подвигах, но и о жертвах. Герману был тогда всего 31 год, но он уже успел пройти суровую школу борьбы с фашизмом в Германии, сражался в Испании, как сложится его дальнейшая судьба, тогда она еще ничего не знала.
Уже гораздо позднее, в 1958 году, после вручения им с «Лемом» медалей «Борцы с фашизмом», прогуливаясь по улице, они неожиданно встретились с Германом. Он, счастливый отец пятерых детей, был несказанно рад встрече. Но вернемся в прошлое, в довоенное время.
В мае 1940 года «Соня» уже имела на руках английские документы как жена «Лемма» и готовилась отбыть в Англию, чтобы там заняться выполнением нового разведывательного задания. В декабре 1940 года она, прощаясь, обняла «Джима», который после победы над фашистской Германией не забыл выдать ее английской контрразведке как советского агента. В результате в конце 1946 года ее и «Лемма» посетили в Англии два сотрудника МИ-5 и заявили, что знают об их прошлом сотрудничестве с советской разведкой. Но, учитывая, что они не вели работу в Англии, их не собираются арестовывать, а предлагают сотрудничество. Конечно же, «Соня» и «Лем» их выпроводили с выражением презрения к якобы «их другу» Александру Футу, со ссылкой на которого контрразведчики и пришли к ним.
Если бы знала МИ-5, какую большую разведывательную работу в Англии проводила «Соня» с участием «Лемма» и других завербованных агентов из числа английских офицеров! Не говоря о ее связи с делом К. Фукса, которое прогремело на весь мир через три года, в 1950 году.
Оставляя за кадром все другие дела «Сони», находившиеся в компетенции ГРУ, остановлюсь на той важной роли, которую она играла самом начале развития сотрудничества с советской разведкой К. Фукса. Об этом агенте, с которым внешняя разведка работала всю Великую Отечественную войну и после Победы до его ареста в 1950 году, в частности, о его связи в Англии в 1942–1943 годах с резидентурой ГРУ через «Соню», думаю, мы имеем моральное право рассказать. По-существу, этот агент объединил в себе результаты усилий двух наших разведывательных служб и, кстати, явился первопричиной моего интереса к личности «Сони». Но об этом скажу позже.
Итак, чем же занималась Соня по делу Фукса?
Роль ее в «атомном шпионаже» была недостаточно оценена.
Как известно, в 1942 году Фукс инициативно предложил свои услуги по снабжению советской разведки архисекретной информацией по атомной проблеме, которой он начал заниматься по приглашению английских ученых . Связь с ним была поручена «Соне», которая встречалась с Фуксом не чаще раза в один — два месяца. Поскольку Фукс был совершенно неопытным в агентурной работе человеком, далеким от общеизвестных приемов конспиративных встреч, то на «Соне» лежала обязанность обучить его соблюдению конспирации и методам маскировки своей деятельности по подготовке и передаче секретных материалов.
Вот как она описывала первую конспиративную встречу с Фуксом.
Опознав его, «Соня» подошла и произнесла обусловленный короткий пароль. Затем они прогуливались по лесным тропинкам, беседуя на тему, которую «Соня» заранее продумала в плане разведывательного воспитания Фукса. Она показала, как и где выбирать место для тайника, куда можно закладывать материалы. По оценке «Сони», Фукс был прилежным учеником.
Получив от него большую пачку документов, «Соня» закладывала их под подушку сиденья своего велосипеда и ехала на встречу с представителем резидентуры ГРУ. Там, тщательно проверив, нет ли за ней или за представителем легальной резидентуры наблюдения, она вступала в контакт, пересаживаясь в автомашину встречавшего ее разведчика и передавала ему документы.
Так продолжалось около года, до тех пор, пока Фукс не уехал в США.
После каждой встречи с представителем ГРУ «Соня», освободившись от документов, с облегчением сняв с себя ответственность за очень важный материал К. Фукса, докладывала в Центр по радио о ходе работы с этим агентом и о ее впечатлениях. Хотя у «Сони» было много и других поручений, Центр выделил работу с К. Фуксом как особо ответственную.
Только после отъезда К. Фукса в США для «Сони ход ее деятельности вернулся к прежнему привычному распорядку.
Несмотря на кратковременность работы «Сони» с Фуксом, результаты дальнейшей информационной деятельности агента в конечном счете способствовали скорейшему достижению Советским Союзом паритета с США в области ядерного вооружения. Это определяет решающую роль «Сони» на начальном отрезке сотрудничества с Фуксом.
Она не могла допустить ни малейшей ошибки в части безопасности агента. Вот почему, полагаю, что во всей богатейшей разведывательной работе «Сони» этот эпизод длительностью в один год следует считать ключевым. Это был ее звездный час! Об этом она в то время не могла и подозревать.
Недаром, когда К. Фукс был арестован в 1950 году, «Соня» срочно вынуждена была вернуться в ГДР. Да она туда и рвалась.
Когда имя «Сони» появилось в показаниях предателя А. Фута и особенно после визита к ней английских контрразведчиков, Центр прервал с ней связь. Только через год в Праге состоялась ее встреча с представителем Центра. Тогда ей предложили возобновить работу с ГРУ, очевидно, планируя использовать в каком-то другом регионе.
Но «Соня» твердо отказалась, заявив, что за почти двадцатилетнее сотрудничество и нелегальную работу она многое перенесла, ее нервная система подорвана, ослабла способность быстрой реакции на события и возникающие экстремальные ситуации, поэтому она хотела бы вернуться в Германию и заняться там какой-нибудь более спокойной работой.
Хотя Центр и был разочарован, но все же он согласился и помог ей нормально легализоваться в ГДР. Там она до 1956 года еще поработала на постоянной работе, а затем уволилась и занялась литературным трудом. Стала писать и получила широкое признание как талантливая писательница.
В 1990 году, встречаясь с английским корреспондентом Майклом Хартлэндом, она заявила, что счастлива после бурной, опасной, но чрезвычайно интересной деятельности на разведывательном поприще иметь возможность проявить себя и в другой любимой области. При этом она подтвердила, что ни только не жалеет о своем участии в разведывательной деятельности в интересах Советского государства, гордится этим. В подтверждение больших заслуг «Сони» перед советским народом в 1966 году, двадцать лет спустя после ее отставки, она была награждена советским правительством вторым орденом Красного Знамени.
«Соня», теперь известная немецкая писательница Рут Вернер, бережно хранит боевые награды, вспоминая о тех далеких событиях, участницей которых она была: Маньчжурию, оккупированную японскими милитаристами, в Данциг, где властвовали германские нацисты и гестапо.
Дела советской разведчицы Урсулы Кучинска остаются в истории внешней разведки ярким свидетельством ее побед на невидимом фронте.
Екатерина Федоровна Линицкая, в девичестве Дранкина, родилась в 1907 году, когда и как она оказалась в Югославии — мне неизвестно. Но в начале 20-х годов она повстречалась с бывшим короткое время войсковым разведчиком Леонидом Леонидовичем Линицким, попавшим в том же году после тяжелого ранения в белогвардейский госпиталь.
Поскольку вся дальнейшая жизнь Екатерины Федоровны была тесно связана с Л. Л. Линицким, остановлюсь кратко на его биографии .
Леонид Леонидович Линицкий родился в 1900 году на Украине в городке Ахтырке Харьковской губернии в семье офицера — пограничника. В начале 1917 года после известия о гибели отца в бою шестнадцатилетний юноша вступил добровольцем в армию и участвовал в боях с немцами. За организацию митинга протеста против военного министра Керенского был арестован. Ему грозил расстрел, но казнь была заменена отправкой в штрафной батальон.
После революции он участвовал в боях против белогвардейских армий, был ранен и по состоянию здоровья демобилизован. Оправившись от ранения, вновь добровольцем вступил в Красную Армию, был зачислен в разведывательный батальон и стал готовиться к заброске в белогвардейский тыл. Тогда-то в одном из боев он снова, на этот раз тяжело, был ранен. В бессознательном состоянии без имени, так как не имел при себе документов, оказался он в белогвардейском госпитале. При бегстве остатков разгромленных белых армий вместе с госпиталем оказался в Турции. Когда пришел в себя, пошутил, что вот и оказался «заброшенным в тыл врага».
Вместе с госпиталями через Константинополь Линицкий добрался до Югославии, где пытался найти пути возвращения на Родину, используя различные малейшие возможности сообщить о себе бывшим командирам в разведбатальоне. Но безуспешно…
Работал на стройке, затем кочегаром на суконной фабрике, где и встретился с Екатериной Федоровной. Вскоре они поженились. В 1926 году у них родилась дочь Галина.
Леонид Леонидович всегда стремился к знаниям и вскоре ему удалось поступить в Белградский университет, медицинский факультет которого он окончил в конце 20-х годов и стал работать врачом. В совершенстве владел сербским и французским языками.
К этому времени ему, наконец, удалось установить связь с Москвой. На одно из его писем откликнулась внешняя разведка, где как оказалось работал один из сотрудников, знавший его по службе в армии. Леонид Леонидович получил первые инструкции по укреплению своего положения и развертывания разведывательной работы.
Естественно, он открыл частную врачебную практику и быстро стал популярным в югославских белоэмигрантских кругах. Появились многочисленные связи среди участников белогвардейских антисоветских террористических организаций, что требовалось в интересах разведки.