В книге рассказано о более 25 советских разведчицах, действовавших в основном в период Великой Отечественной войны и в послевоенные годы.
Подробно характеризовать международную обстановку и положение нашего государства в тот период, очевидно, нет необходимости. Достаточно сказать, что наш народ, а с ним и внешняя разведка, боролся за выживание под угрозой небывалой опасности наступавших фашистских армий.
По иному складывалась обстановка после победы над гитлеровской Германией. Она сразу начала обостряться и достигла своего апогея в виде развернувшейся «холодной войны». Cоветским разведчицам приходилось работать, как правило, в недружественных Советскому Союзу государствах, за малым исключением нейтральных стран, которые также находились под влиянием США и их союзников, поддерживавших «холодную войну» против СССР. Поэтому условия для разведывательной работы были более усложненными, иногда они достигали экстремального напряжения и создавали реальную опасность для жизни разведчиц.
Такие экстремальные ситуации сопровождали деятельность разведчиц Л. Коэн и Е. И. Ахмеровой в США, И. К. Алимовой в Японии, «Сони» в Англии, «Ады» в США и Мексике.
Лично у меня за пятьдесят лет службы во внешней разведке были лишь скрытые потенциальные угрозы со стороны иностранных спецслужб, но ни одна из них не была реализована. Конечно, если не считать высылки канадскими властями в 1946 году.
Но когда я вернулся домой, возникла реальная угроза со стороны бериевского руководства, намеревавшегося арестовать меня. Причем совершенно необоснованно, обвинив в том, что якобы по моей вине в Канаде изменил шифровальщик ГРУ И. Гузенко. Только заступничество пользовавшихся в то время доверием у Берии таких прославленных разведчиков, как В. М. Зарубин и А. М. Коротков, избавило меня от поистине смертельной угрозы. Но это никак не связано с обстановкой и работой разведчиков за кордоном.
Люди, не причастные к разведывательной профессии, часто спрашивают, насколько опасна работа в разведке, в какой мере угроза безопасности и жизни разведчика сопутствует его деятельности?
Думая об этом, я склонен ответить, что наша работа едва ли опаснее многих других вполне гражданских профессий, по крайней мере, в мирное время.
Если разведчик или разведчица являются профессионалами, то риск у них не более чем у водителей автомашин. Даже можно сказать, что шансов избежать угрозы жизни у шофера меньше, чем у разведчика или представителя других опасных профессий, таких, как летчики, шахтеры и т. д. Конечно же, риск возрастает при участии разведчика в любых особо сложных операциях. Например, тайного физического проникновения (ТФП) в особо охраняемые объекты противника как это было в операции «Карфаген» .
Решая всевозможные задачи, разведка при осуществлении операций ТФП наиболее часто сталкивается с совершенно неразрешимыми на первый взгляд проблемами. Но и они порой поддаются решению. Ответ на вопрос, как это получается, можно найти в высказывании академика А. Б. Мигдала: «Кто хотя бы однажды делал работу, лежащую на границе или, казалось бы, за границей возможного знает, что есть только один путь — упорными и неотступными усилиями, решением вспомогательных задач, подходами с разных сторон, отметая все препятствия, довести себя до сознания, которое можно назвать состоянием экстаза (или вдохновения), когда смешивается сознание и подсознание, когда сознательное мышление продолжается и во сне, а подсознательная работа делается днем» .
Настоящий профессионал, использующий все свои способности на преодоление физических, интеллектуальных и, прежде всего, психологических преград при решении конкретных задач разведки, должен работать с настоящим творческим вдохновением. Он — высококвалифицированный мастер, поднимающийся в своем мастерстве до высот искусства. Разведчик-нелегал ко всему прочему должен быть талантливым актером, который постоянно играет роль, навязанную ему чужим окружением и обстоятельствами работы.
Условия будущей работы разведчиц в разных странах порой кардинально отличались друг от друга. Например, в Японии вскоре после войны для И. К. Алимовой, «Сони» в Китае в 30-е годы были иными, чем условия для Г. И. Федоровой и той же «Сони» в разные периоды их работы в Европе или для Е. И. Ахмеровой и Л. Коэн в США. Эти различия требовали гибкости мышления и высокой приспособляемости разведчиц. Большим недостатком и явной слабостью разведчика было бы стереотипное суждение о стране будущего пребывания как о «загранице», без учета, причем досконального, национальных, социальных, бытовых, психологических и других особенностей. Разведчице предстоит не только жить, ничем не отличаясь от местного окружения, но и решать разведывательные задачи. Среди последних особо тщательного учета психологии и менталитета вербуемых представителей страны требует вербовочная работа.
Коль скоро речь зашла о стереотипах, то есть о прочно закрепившихся представлениях в сознании человека, то уместно привести высказывание опытного английского историка А. Тойнби о противопоставлении новых идей привычкам: «Голова, — писал он, — все время застает сердце врасплох, ставя перед ним новые, революционные ситуации, которые сердце не готово воспринять».[2]
Действительно, разведчику приходится все время следить за собой, своими мыслями и чувствами, чтобы не допустить проявления «велений сердца» в поведении и действиях, строго подчинять их своему разуму, объективно и здраво оценивать перемены в окружающей обстановке.
Конечно же, Тойнби писал о происходящих переменах в обстановке, когда сердце все время противостоит, стремится сохранить стереотип ранее сложившихся представлений, считая, что старые понятия продолжают жить и действовать.
История человечества знает много кровавых жертв среди женщин по различным политическим мотивам. Вспомним хотя бы Жанну д'Арк.
Спецслужбы, и в частности разведка, тоже имеют своих героинь, отдавших жизни за Родину или погибших за свои прогрессивные взгляды и за сотрудничество с внешней разведкой. Многие из них остались безвестными героинями, но память о них всегда будет находиться в истории разведки как ее Золотой фонд. Например, имена американки Этель Розенберг, казненной американцами в 1953 году, русской певицы Надежды Плевицкой, умершей в гестаповской тюрьме в 1944 году, и казненных гестаповцами Инги Куммеровой, М. Харнак и многих других антифашисток.
Как ни парадоксально, спустя почти полвека, американцы казнью Э. Розенберг повторили лицемерный акт французов с Мата Хари, принеся в жертву также необоснованно обвиненного в несовершенном преступлении человека. И в 50-х годах американской контрразведке, так же как ранее французской, нужно было доказать этим ложным обвинением свою «эффективность» в борьбе со шпионажем.
Вся вина Этель Розенберг состояла в том, что она отказалась давать показания против мужа и не призналась в том, что знала о его участии в передаче советской внешней разведке секретов атомного оружия.
Этель казнили на глазах мужа, пытаясь заставить его давать показания. Ее героизм состоял в том, что перед казнью она полностью одобрила стойкость мужа и умерла со словами жгучей ненависти к нацизму .
Часто страдали не только профессиональные разведчицы, но и те женщины, которые, как супруги или напарницы, участвовали в той или иной мере в разведывательной деятельности мужей или напарников. Вот один из примеров.
Гюнтер Гийом, имя которого прогремело по всему миру в 1974 году, когда он, будучи референтом канцлера ФРГ Вилли Брандта был арестован как агент разведки ГДР — ШТАЗИ. Вместе с ним была арестована и бывшая жена Кристель Гийом, также являвшаяся агентом. Как известно, в результате разразившегося скандала канцлер В. Брандт вынужден был через 12 дней после ареста Г. Гийома уйти в отставку.
Кристель Гийом была из добропорядочной семьи, отец ее был голландцем. Она сотрудничала со ШТАЗИ и, судя по всему, ее брак с Гюнтером Гийомом не обошелся без участия восточногерманской разведслужбы. Она и Гюнтер прошли соответствующую разведывательную подготовку и выехали на постоянное жительство в ФРГ, где Гюнтер быстро «пошел в гору» и достиг интересовавшего ШТАЗИ высокого положения при федеральном канцлере. Кристель с мужем переехала в Бонн, чтобы работать там в представительстве Гессена, самостоятельно собирать разведывательную информацию и помогать в обеспечении связи ШТАЗИ с Гюнтером. По этой линии шел поток ценной информации. Поэтому разведывательная работа супругов оценивалась ШТАЗИ очень высоко.
24 апреля 1974 года, когда их арестовали, их сыну Петру, родившемуся в ФРГ, было 7 лет. Гюнтера осудили на 13 лет, Кристель — на 8 лет тюремного заключения.
После суда ШТАЗИ помогла сыну вместе с бабушкой переехать в ГДР, где им были обеспечены соответствующие условия жизни и учебы для Петра.
После семилетнего тюремного заключения супруги были освобождены по обмену на арестованных в ГДР западногерманских шпионов и вернулись в ГДР. Петр после женитьбы в ГДР переехал с семьей в ФРГ в 1989 году.
После окончания Второй мировой войны во внешней разведке был заметен спад в использовании женщин на оперативной работе. Если во время Великой Отечественной войны в тылу немецких армий эффективно действовали десятки советских разведчиц, в первую очередь, радисток, таких как легендарная Аня Морозова, в легальных резидентурах работают разведчицы Е. И. Ахмерова, Е. Ю. Зарубина, З. И. Рыбкина, Л. Коэн и другие, то затем число женщин — оперативных сотрудников и нелегалов заметно стало сокращаться. Это было отражением решения руководства НКВД в начале 50-х годов о сокращении сотрудниц — жен разведчиков и работников центрального аппарата.
Под это неразумное указание попало много способных разведчиц, уже поработавших в загранаппаратах, в том числе и на нелегальной разведывательной работе. Так, были уволены Е. Ю. Зарубина, З. В. Зарубина, З. А. Корзникова, К. С. Проскурникова, супруга автора данной книги К. И. Павлова и многие другие.
Противостояние внешней разведки западным спецслужбам в условиях нараставшей «холодной войны» требовало возобновления более активного привлечения женщин к участию в оперативной разведывательной работе как в Центре, так и за кордоном.
В подразделениях внешней разведки стали проводить спецподготовку жен сотрудников. Правда, не обстоятельную, как это делалось в Школе особого назначения (ШОН) в прошлом, а в узкопрактическом диапазоне, в каждом отдельном оперативном подразделении, в соответствии с возникавшими потребностями предстоящей работы супруга, выезжавшего в загранкомандировку. Например, обучение элементам поддержания конспиративной связи через тайники, участию в обеспечении мер контрнаблюдения при личных встречах разведчиков с агентами и прочее.
Однако без специальной подготовки в стационарных условиях, как это было в ШОН (позже РАШ), во внешней разведке не могли появиться такие способные разведчицы для работы в легальных резидентурах в качестве самостоятельных оперативных сотрудниц, какими были З. И. Рыбкина, З. В. Зарубина, О. Шиммель или Е. В. Иванова, окончившая курс в ШОН.
В то же время по линии нелегальной разведки с учетом ее специфики увеличивалось число женщин для индивидуальной подготовки разведчиц-нелегалов. В результате к середине 50-х годов эта разведка уже располагала такими опытными разведчицами-профессионалками, как Л. Коэн, Е. И. Мукасей, И. Алимова, Г. Л. Линицкая, Г. И. Федорова, А. Ф. Камаева, Африка и другие.
Опыт этой службы показывал целесообразность, особенно на примере довоенных лет, возобновления более активного привлечения женских кадров на разведывательную профессию, в том числе и для работы в легальных резидентурах. Требуется не какая-то новая практика, а возврат к «давно забытому старому», но, конечно же, на современном уровне оперативно-технических средств ведения разведки.
Не следует забывать, что самый буйный расцвет и прогресс новых технологий и средств передачи и получения информации никоим образом не изменил сути людей, их чувств и отношений.
Пониманию этой «сути людской» во всей ее многообразности, особенно когда речь идет о корпусе женской агентуры, и могут существенно помочь женщины — оперативные работники, более активное привлечение которых к оперативной деятельности внешней разведки могло заметно увеличить ее разведывательные возможности.
В том же направлении активного привлечения женщин к решению всевозможных разведывательных задач свидетельствовал опыт братской разведывательной службы ГДР — штази. Эта служба в 50 — 60-е годы добилась выдающихся результатов как в успешной разведывательной деятельности разведчиц-профессионалов, так и женщин — агентов-нелегалов и просто агентов.
В качестве примера можно привести работу разведчицы Габриелы Гаст, сделалавшей карьеру в секретной службе.
Защитив докторскую диссертацию на близкую к своей практической деятельности тему «О политической роли женщины в ГДР», Г. Гаст в качестве разведчицы-нелегала выехала в ФРГ. Там она сумела завоевать доверие и высокий авторитет в правящей партии ХДС, поступить в западногерманскую разведку БНД, занять в ней видный пост регирунг-директора и получить доступ к участию в работе 6-го отдела ведомства федерального канцлера. Габриела анализировала секретные доклады БНД, военной разведки (МАД) и ведомства по охране конституции, она пользовалась в БНД репутацией опытного эксперта по Востоку. За успешную разведывательную работу Г. Гаст была награждена высоким правительственным орденом ГДР.
Трудно найти другой пример более успешного комплексного внедрения разведчика в спецслужбы противника. Если сравнивать результат деятельности Г. Гаст в ФРГ с разведдеятельностью там советских разведчиков, то она по своим разведывательным способностями может стать вровень с Х. Фель Фе, а по другим регионам мира сравнима лишь с К. Филби в Англии и О. Эймсон в США, правда, уступая им по продолжительности своих успехов. Из советских разведчиц Г. Гаст можно поставить в один ряд с «Соней», «Адой» и Л. Коэн.[3]
Другой блестящей немецкой разведчицей разведслужбы штази, внедренной вместе с мужем в руководящий штаб НАТО, была Кристинн-Энн Рупп, под псевдонимом «Бирюза» («Туркис»), которая почти 20 лет проводила на Западе успешную разведывательную работу, действуя самостоятельно и помогая мужу (псевдоним «Топаз»). Они поставляли ШТАЗИ важные военно-стратегические и политические документы из руководящих органов НАТО, долгосрочные программы обороны союза, строго секретные документы по развитию систем оружия Запада, включая программу ядерного вооружения.
«Топаз» был принят на работу в НАТО в 1977 году, туда же устроилась и «Бирюза». До конца 1989 года штази получила от них 10 тысяч копий совершенно секретных документов.
У супругов родилось трое детей, с которыми они проживали в собственном доме под Брюсселем.[4]
Еще одна аналогичная операция успешного внедрения восточногерманской разведчицы в штаб-квартиру НАТО была настолько дерзкой и успешной, что в 1979 году потрясла всю систему безопасности этой организации.
Разведчица-нелегал штази Урсула Лоренцен, кодовое имя «Мозель», работала в секретариате штаб-квартиры НАТО в течение 10 лет и добывала важнейшие военно-политические секреты Союза, пока в 1979 году ее не отозвали в Берлин. Ее успешный уход на Восток вызвал в штаб-квартире настоящий кризис доверия. Говорят, что это был самый тяжелый провал в истории НАТО.[5]
После окончания Второй мировой войны начался новый процесс перестройки властных глобальных сил. Как пишет Рикардо Петролло, выходят на передний план в глобальном масштабе новые властные структуры, обладающие господством в нематериальной экономике (научные знания, высокие технологии, информация, связь, реклама, финансы), а владеющие вещественным богатством (земля, природные ресурсы, машиностроение) теряют господство .
Выход на позиции мировой власти новых структур происходит вне национальных государственных границ и их законов, все подчиняется исключительно логике завоевателей и законам конкуренции. Это порождает распространение незаконных методов и способствует криминализации экономики.
«Новейшая история мира, — пишет Р. Петролло, — стала историей возвращения конкистадоров-завоевателей с теми формами господства, которые можно квалифицировать как варварство» .
С ним перекликаются слова другого обозревателя, Игнасио Рамоне, который констатирует: «Эти завоеватели, которые благодаря своим финансовым мощностям проводят стратегию господства в масштабах планеты, как раз и являются подлинными хозяевами земли. Это они решают вопросы разделения мировых ресурсов, определяют цены и ставки, выбирают приоритеты и утверждают правительства» .
Вот и Россию эти глобальные властители с конца ХХ века пытаются превратить в «местное государство». Пока существовал мощный СССР эти тенденции только набирали силу, но в последнюю декаду века они выступили со всей мощью и пагубностью для нашей Родины.