Август, судя по всему, не помнит об этом, он бросает взгляд на Поулине и спрашивает:
— Это правда?
— Правда, — отвечает Поулине.
Доктор говорит, что Августа, значит, хорошо отблагодарили за помощь.
— Зато в Поллене стало одним домом больше, — говорит Август, нимало не сокрушаясь о выброшенных деньгах. — Да и навряд ли я так много истратил, — добавляет он. — Когда я снова отправлюсь бродить по белу свету, денег у меня будет сколько надо. Уж я-то знаю, где их взять. Займусь, например, шелководством в Китае...
До сих пор староста Йоаким слушал молча, но тут он вдруг взрывается и хочет, возможно из доброго расположения, удержать Августа, не дать ему снова уплыть отсюда.
— Да-да, Август, — говорит он, — доктор принёс радостную новость, он говорит, что рана Кристофера не опасна для жизни.
— Угу, — говорит Август.
— Да, — подтверждает и доктор, — всё обошлось удачно, удар пришёлся в ребро.
— А всё потому, что я стоял ниже его, — оправдывается Август.
— Но если Кристофер обратится в полицию, — продолжает доктор, — тебя всё равно посадят. Этого никак не избежать. И ещё тебе придётся возместить убытки.
Август пропускает мимо ушей это предупреждение, как мелочь, недостойную внимания:
— Навряд ли с меня так уж много возьмут. Кстати, мне он нанес убытка на несколько тысяч, я заставлю их оценить мою плантацию.
— Ну что ж, возможно, это неплохой выход, — говорит доктор. — Но знаешь ли ты, что тебя могут осудить за попытку убийства и посадят в тюрьму на много лет?
— Нет у меня времени сидеть в тюрьме, — говорит Август.
— А я думаю, посадят.
— И речи быть не может! — решительно восклицает Август. — Посадят, говорите? А что ж тогда будет со всеми моими делами, с моим заграничным предпринимательством? Нет, нет, для этого у меня нет времени.
— А вообще, ты в хороших отношениях с ленсманом?
— С ленсманом? Н-нет!
— Это могло бы иметь значение, если он придёт.
— Я ничего не намерен объяснять этому идиоту, уж лучше я тогда схожу к амтману и буду держать ответ перед ним. Он меня хорошо знает.
— Вот и славно, если у тебя есть такая возможность, — сказал доктор, вставая с места. — Насколько я понял, Кристофер хочет заявить на тебя сегодня же.
Август обращается к присутствующим:
— Теперь вы видите, что это за человек! Я предоставил ему участок для застройки, я дал ему большие деньги на строительство дома...
— И ещё заплатил за быка, — не могла удержаться Поулине.
— Да, и ещё заплатил за быка, которого он украл из хлева у самого старосты. Короче говоря, я всегда благородно себя вёл по отношению к этому подонку, а он теперь, видите ли, хочет заявить на меня из-за какой-то ерундовой дырки в груди, о которой и говорить-то смешно...
Доктор, покачивая головой:
— Ну, не такая уж она и ерундовая!
Август, с живым интересом:
— Может, он умрёт от неё? Впрочем, всё это пустяки, я и сам за свою жизнь получил шесть колотых ран, да и сейчас у меня куча пуль в теле. Да-да. Мне даже один раз не разрешили лететь на Барбадос, до того я был нашпигован свинцом. Вот так-то. А разве я заявлял хоть на кого-нибудь?
— Послушай, Август, — сказал ему на прощанье доктор, возвращая трость, — на твоём месте я не стал бы разгуливать с этой игрушкой до тех пор, пока снова не окажешься в Южной Америке. Так что ступай и поставь её в угол.
Август собирался уехать в этот самый воскресный вечер, но почему-то не спешил, всё откладывал и откладывал.
Поулине подгоняла его, просила поторопиться, не то с ним опять может приключиться что-нибудь.
В ответ он заявил, что ему нужно сперва доделать кой-какие дела.
Поулине сказала, что он всё сочиняет, чтобы не выглядеть трусом.
Август оправдывался:
— Во-первых, мне надо отжать сок из моих листьев, которые лежат у меня под прессом, потом мне надо повесить колокольчик на дверях твоей лавки, как это делается в городах.
— Колокольчик?
— Чтоб тебе не надо было пользоваться замком и всякий раз запирать дверь.
— Уж ты придумаешь! Но это не к спеху...
— А ещё я хотел спуститься к берегу и поглядеть на свою фабрику, хорошо ли она там подсыхает, или мне надо ещё какое-то время её поливать.
— Чепуха какая, — сказала Поулине.
— Ничего не чепуха. Да, и ещё один важный вопрос: какое у нас сегодня число?
— Семнадцатое.
— Как раз! А я нарочно следил. Ты хоть раз видела, чтобы я отправился в путешествие восемнадцатого, а восемнадцатое как раз завтра. В этом я поклялся великой клятвой белому ангелу на небе в ту пору, когда был миссионером. Один раз я пытался нарушить эту клятву и восемнадцатого марта вышел в море на танкере, но больше никогда этого не сделаю. Меня укусила тогда ядовитая муха, и я много лет проболел.
Поулине было неловко за него, и потому она сказала:
— Как тебе не стыдно нести такую околесину! Ты дождёшься, что придёт ленсман. Он ведь твой лучший друг!
Август:
— Я уеду послезавтра.