Гвардия же своим бесстрашием вселяла в армию лишь дополнительную стойкость. Мощный рев старых солдат «Да здравствует император!» нес в себе невиданную силу, ободряя дрогнувших армейцев и вызывая ужас у неприятеля. К тому же гвардия была самой настоящей кузницей кадров. Император практиковал перевод особо отличившихся гвардейцев в армию, чтобы они поделились боевым опытом.
Егеря — от немецкого «Jager» («охотник») — стрелковые войска, легкая пехота.
Гренадеры — тяжеловооруженные солдаты, арсенал которых помимо ружей и сабель включал ручные гранаты (гренады).
Мамлюки — во времена Наполеона части, сформированные из солдат — выходцев из Азии.
Драгуны — от французского «dragon» («дракон») — конница, способная действовать в пешем строю.
Гвардия всегда находилась с Наполеоном: во дворце, в походе, на бивуаке, в бою. Люди безумно гордились принадлежностью к гвардии, глубоко переживали свои промахи и старались быть примером. И не мудрено: Наполеон очень заботился, чтобы солдатские сердца полностью принадлежали ему. Он вступал в переписку с отличившимися в боях, простой гвардеец мог всегда лично обратиться к императору. На дворцовых обедах солдаты рассаживались вместе с генералами, а лакеям приказывали особо почтительно относиться именно к солдатам. Много внимания император уделял ветеранам, которых он ласково называл «старыми ворчунами». Ответная любовь была безгранична — гвардейцы рассматривали свою жизнь как целиком принадлежавшую Наполеону. В 1812 году два полка гренадеров «Старой гвардии» участвовали в походе в Россию. По мнению ряда историков, если бы Наполеон всё-таки бросил «Старую гвардию» в атаку при Бородине, исход сражения мог бы быть другим. Гвардия оставалась едва ли не единственной боеспособной частью «Великой армии» на всём протяжении ее ужасного бегства из России. Гвардейцы не раз спасали своего императора от казаков и партизан. Но всё равно потери были огромны — из почти 12-тысячного гвардейского корпуса уйти из России удалось только паре тысяч. Но Наполеон ни разу не слышал от них ни жалоб, ни упреков. В самые тяжелые для императора минуты гвардия поддерживала его. А потом тысяча самых преданных «ворчунов» отправилась вместе с Наполеоном на Эльбу, откуда император вскоре триумфально вернулся в Париж, чтобы процарствовать свои последние 100 дней. И когда стало ясно, что Европа не намерена терпеть Наполеона, гвардия вновь выступила в поход в составе 70-тысячной армии — чтобы встретиться на размокших полях Бельгии с 67 тысячами британцев герцога Веллингтона и 120 тысячами пруссаков фельдмаршала Блюхера.
Слева направо:
Егеря из старой гвардии «Старой гвардии» армии Наполеона I Гренадер третьего полка гвардии Наполеона Гренадер флангового дозора
15 июня 1815 года у селения Ватерлоо французские войска столкнулись с неприятелем. Сражение шло уже более трех часов. Четыре французские дивизии одна за другой атаковали центр и левый фланг британцев, вцепившихся в холмы плато Мон-Сен-Жан. Красномундирные англичане встречали идущие плотным строем синие колонны французов ураганным огнем, выкашивая целые шеренги. Затем шотландская кавалерия врубилась в ряды французов и устроила дикую свалку. Наполеон направил туда улан, и шотландцы были отброшены. Потом император неожиданно перенес удар на центр и правое крыло неприятеля, в результате ключевые британские позиции — ферма Ла-Хе-Сант и форт Угомон — наконец были взяты. «Кажется, мы проигрываем сражение», — флегматично заметил герцог Веллингтон своему адъютанту. 0 близости победы подумал и Наполеон. Его, правда, беспокоили скопления войск на правом фланге, постепенно стекавшие с лесистых склонов. Издалека не было видно, какая у них форма: синяя французская или черная — прусская? Наполеон решил рискнуть и отдал приказ: «Старую гвардию вперед!» Под оглушительный грохот барабанов и бравурную музыку валторн добивать британцев двинулись шеренги ветеранов, с обожанием взиравших на своего императора. И вдруг — грохот выстрелов и крики справа: «Пруссаки!» Да, это Блюхер с 30 тысячами солдат прибыл на поле битвы. «Черные гусары» с серебряными черепами на киверах внезапно ударили в бок французам, а тут и Веллингтон перешел в контрнаступление.
Битва при Ватерлоо 18 июня 1815 года
«Старая гвардия» очутилась между двух огней. Выстроившись в каре, она медленно отступала, прикрывая отход других частей и отчаянно пробиваясь сквозь тесные ряды неприятеля. Ядра и пули превращали эту живую стену в гору трупов, но и волны британцев раз за разом откатывались назад, разодранные штыками «ворчунов». В конце концов каре просто не смогло двигаться дальше, со всех сторон заваленное убитыми и ранеными. Вперед выехал британский полковник Халкетт и обратился к ощетинившимся штыками гвардейцам: «Храбрые французы! Вы сделали всё, чего требует честь войны! Сдавайтесь!» А в ответ только крик израненного французского генерала Камбронна: «Гвардия умирает, но не сдается!» Затем мгновение тишины, визг картечи, общий стон и груда мертвых тел… Так закончилась история «Старой гвардии», а вместе с ней и вся история империи Наполеона.
Конный и пеший артиллеристы армии Наполеона I
Каре — боевой порядок пехоты, при котором она выстраивается в виде квадрата, при этом солдаты каждой стороны стоят лицом наружу.
По мнению некоторых ученых, способностью к вранью — намеренному обману себе подобных — человек овладел даже раньше, чем членораздельной речью. Ложь тенью сопровождала человеческую речь, устную и письменную, во все времена и у всех народов. И всё это время люди мечтали о каком-нибудь чудодейственном средстве, которое позволяло бы отличить ложь от правды
Борис Жуков
Надежда создать, наконец, такое средство появилась лишь в 19-м веке, когда физиологи находили всё новые методы и инструменты для изучения человеческого организма. В 1877 году итальянец Анджело Moceo обнаружил, что у человека, которому показали страшную картинку, меняется кровяное давление. Четыре года спустя знаменитый антрополог и психиатр Чезаре Ломброзо начал использовать запись изменений кровяного давления при допросах подозреваемых в преступлениях. Вскоре еще один итальянец, Витторио Бенусси, показал, что у человека, говорящего заведомую неправду, меняются также и показатели дыхания.
А в 1921 году калифорнийский полицейский Джон Ларсон сконструировал первый полиграф — прибор, записывавший одновременно дыхание, сердцебиение и кровяное давление.
С помощью этого прибора Ларсон оценивал правдивость ответов допрашиваемых. В 1926-м году ученик Ларсона Леонард Килер добавил канал, записывавший электрическое сопротивление кожи, — и в таком виде полиграф начал свое победное шествие по миру под именем, которое сегодня известно всем: «детектор лжи».
Казалось, проблема решена. Во время допроса преступник может не дрогнуть ни единым мускулом в лице, ни единой ноткой в голосе, — но страх, совесть, азарт игры («что им на самом деле известно?!»), наконец, просто напряженная сосредоточенность («не сболтнуть бы лишнего!») неизбежно проявятся в физиологических реакциях. Если дыханием еще можно сознательно управлять, то частота пульса, колебания кровяного давления, потоотделение (определяющее кожное сопротивление) не подчиняются командам сознания. Как именно они изменятся, неизвестно (поэтому обследование на полиграфе требует обязательного участия специалиста, способного истолковать результаты), но в любом случае реакция этих показателей на нейтральные вопросы (например, «как зовут вашу мать?») будут заметно отличаться от реакции на вопросы «опасные» («где вы были в момент совершения преступления?»).
Наши части тела меняют свой объем в зависимости от кровяного давления. На рисунке «предок» детектора лжи плетизмограф - аппарат, позволявший записывать изменение объема руки.
Уже к 1932 году полиция Калифорнии применила полиграф при расследовании почти двух тысяч дел. С середины 30-х годов интерес к новинке стали проявлять полицейские управления других штатов. А во время Второй мировой войны полиграф оказался бесценным подарком для спецслужб, не имеющих в военных условиях ни времени, ни технических возможностей для проведения обычных расследований. После окончания войны начался настоящий бум «детекторов лжи», причем не только в полиции и спецслужбах, но и в коммерческих организациях — в основном во время собеседований при найме на работу. Объем полиграфических обследований рос как снежная лавина, но примерно в такой же пропорции росли и сомнения.
Первыми разочаровались в новом методе работодатели: оказалось, что полиграф не может сказать, честен данный человек или склонен ко лжи — он оценивает лишь правдивость конкретных ответов на конкретные вопросы. В 1988 году в Америке приняли федеральный закон, запрещающий использование «детектора лжи» при приеме на работу. С применением полиграфа в криминалистике, впрочем, тоже оказалось не всё гладко — что продемонстрировала история Питера Рейли. В 1973 году этот 18-летний паренек из Коннектикута был обвинен в убийстве. Рейли поначалу отрицал свою вину, но обследование на полиграфе убедило полицейских: парень говорит неправду. После нескольких часов допроса, где ему всё время говорили, что «детектор лжи» ошибаться не может, Рейли сломался и признал свою вину. И только через два года случайно нашлись свидетели, подтвердившие его железное алиби. После публикации этой истории обнаружились и другие случаи, когда проверка на «детекторе лжи» заставляла невиновных оговоривать себя — либо из страха, что теперь им никто не поверит, либо из-за повышенной внушаемости.
С другой стороны, стали известны случаи, когда заведомые лжецы успешно проходили тестирование на полиграфе. В 1994 году агентами ФБР был арестован начальник отдела внешней контрразведки ЦРУ Олдрич Эймс, почти 10 лет перед этим работавший на советскую (а затем и российскую) разведку. За это время он, как и все кадровые работники ЦРУ, неоднократно обследовался на «детекторе лжи» — и никто его ни разу ни в чем не заподозрил!
Сейчас данные обследования на полиграфе практически нигде не принимаются судами как доказательство. В 2003 году Национальная академия наук США в специальном отчете оценила получаемые таким путем данные как «ненадежные, ненаучные и предвзятые» и указала, что даже при опросе людей в отношении конкретного события полиграф позволяет отличить правду от лжи с вероятностью, лишь ненамного превышающей вероятность случайного угадывания. Схожие выводы сделала и рабочая группа Британского психологического общества.
1950 год, «золотая эра» детектора лжи. Американские полицейские испытывают работу полиграфа.
Shocking liar (шокинг лайер -шокирующий лгун, англ.) -игрушечный детектор лжи. Положи пальцы на специальные выемки, и если на заданные тебе вопросы ты ответишь неправдой, прибор «укусит» тебя электрическим разрядом.
В чем же ошиблись создатели полиграфа? Видимо, они недооценили невероятного разнообразия человеческих реакций. С одной стороны, у честного, но возбудимого и впечатлительного человека само обвинение в преступлении вызывает страх и напряжение, которые могут быть восприняты как признаки того, что человек говорит неправду. С другой стороны, стоит обманщику «поверить» в собственную ложь, и полиграф ничего не заметит. То есть у людей, способных убедить себя в чем угодно, или просто у талантливых актеров, легко перевоплощающихся в другую личность, вегетативные реакции будут соответствовать их словам. Кроме того, одно дело — проверка испытуемых, настроенных на сотрудничество с экспериментатором, и совсем другое — допрос настоящего преступника или военнопленного. Да, отвечать на «опасные» вопросы, не проявляя никаких признаков волнения, — искусство, доступное лишь единицам, да и то ценой многолетних тренировок. Но можно поступить наоборот: искусственно вызвать в себе психическое напряжение при ответе на нейтральные вопросы. Для этого достаточно прикусить кончик языка, упереться пальцами ног в пол или мысленно считать от 100 до 1. Когда дело дойдет до «настоящих» вопросов, уже никакой эксперт не выделит их на столь мутном фоне.
Тем не менее полиграф — если не относиться к нему как к истине в последней инстанции — остается весьма полезным устройством. С его помощью можно получить оперативную информацию, которую затем можно проверить более надежными методами.
Вообще-то называть полиграф «детектором лжи» не совсем корректно, ведь полиграф не обнаруживает обмана, он всего лишь регистрирует изменение физиологических параметров человека. А вот какими «приборами» для определения истины пользовались наши предки.
01. Ослу намазывали хвост краской и заводили его в темное помещение. Подозреваемым приказывали войти в это помещение и дотронуться до хвоста, предварительно сообщив, что осел закричит, когда его хвоста коснется рука обманщика. Ну а потом судьи осматривали руки подозреваемых. Виновным признавался тот, у кого были чистые руки: настоящий лжец боялся, что осел его «опознает», и не трогал хвоста.
02. В Древней Индии во время допроса судьи задавали подозреваемому самые разные вопросы, заставляя его при этом равномерно бить в барабан. При
«неудобных» вопросах, когда подозреваемый говорил неправду, он обычно сбивался с ритма или менял силу удара.
03. В Средние века для выявлении истины использовали поединок или «Божий суд». Например подозреваемых «испытывали огнем» или бросали в воду — считалось, что невиновному «поможет Бог», и он не сгорит и не утонет. Как знать, может быть, сознание того, что «Бог на его стороне», придавало невиновному силы в поединке, помогало ему выжить…
04. В православных странах практиковалось испытание освященным хлебом: подозреваемым давали съесть кусочек просфоры и заставляли читать Библию — по свидетельству очевидцев, у виновных «лицо чернеет, глаза вращаются и делаются дикими, и бегут из них смертные слезы». Таким способом были определены воры, укравшие в 1410 году священные сосуды из Софийского собора. Что это — чудо или самовнушение?