Даниил в 1250 г. еще надеялся отстоять независимость своей земли. В этом году по требованию Батыя и этот могущественный и несомненно очень смелый князь вынужден был явиться в Орду. Но и здесь он держал себя с тактом, хотя и горько было ему признать себя покорным власти татарского хана. Его тяжелое положение в Орде перед ханом ярко описано южнорусским летописцем. От одного из могущественнейших русских князей хан требует подчинения, дани и угрожает в случае непокорности смертью.1
Русская знать за отдельными исключениями тоже покорилась чужой власти.
Эта покорность русской знати татарам объясняется в значительной степени страхом перед татарами, которые, по словам арабского писателя Ибн-ал-Асира, "били и мучили только богатых". Само собой разумеется, что поживиться за счет смердов или бедных ремесленников победители в момент военного наступления не могли и очень охотно забирали имущество знати. Понятно, почему знать спешит изъявить свою покорность.
1 Ипатьевская летопись, 1871, стр. 536.
Но нельзя забывать, что грабеж имущества был явлением, обычным главным образом в момент завоевания. В дальнейшем, когда установились более или менее прочные отношения между побежденными и победителями, грабеж принял новые формы, превратился в систему выкачивания из русского народа дани. Эта последняя, как мы видели, целиком проходила через руки русских князей и главной своей тяжестью легла на плечи трудящейся массы, деревенской и городской.
Отсюда делаются вполне понятными движения низов против гнета татарской власти и активное участие русской знати в этой борьбе на стороне татар.
У нас имеются случайные сведения и о непосредственной эксплоатации татарами крестьян завоеванных земель. Под 1241 г. в Ипатьевской летописи мы имеем очень интересное сообщение о разорении Даниилом Романовичем Галицким Волховской земли. Даниил "пленив землю Болоховскую и пожег, оставили бо их татарове, да им орють пшеницю и проса. Даниил же на не большую вражду держа, яко от татар большую надежду имеаху"; т. е. выходит так, что Даниил громил Бол-ховскую землю за то, что она вошла в какую-то тесную связь с татарами, невыгодную в конечном счете для политических целей Даниила Галицкого. В чем заключались эти отношения Волховской земли с татарами, точно сказать трудно. Под 1231 г. и позднее в Ипатьевской летописи упоминаются болховские княчья, враждебные централистическим тенденциям галицкого князя. М. С. Грушевский находит возможным считать этих болховских князей потомками древнейших туземных князей, но доказать этот тезис нечем. Ясно одно, что эти князья стали в ряды галицкого боярства, оппозиционного по отношению к галицкому князю; Ясно и другое, что эта оппозиция каким-то образом ориентировалась на татар. Но трудно сказать по этому интересному и загадочному предмету что-нибудь еще, - конечно, оставаясь на почве фактов. На том основании,, что Бол-ховская земля находилась непосредственно на запад от Киевской, учитывая также не совсем, правда, доказанный, но все же вероятный факт отсутствия в Киеве после татарского погрома до конца XIII в. киевских князей, М. С. Грушевский утверждает, что вся Киевская область вместе с Болховской землей попала под непосредственную власть татар, т. е. вошла в состав Золотой Орды. Мало того, тот же автор утверждает, что татары сумели изменить общественную структуру этого края: уничтожив здесь общественные верхи, они тем самым создали тут "общинный строй",1 т. е. в некотором смысле бесклассовое общество.
Нельзя не заметить, что М. С. Грушевский не только допустил здесь серьезное насилие над источниками, но и в своих предположениях разошелся с хорошо известными нам фактами: татары нигде не меняли общественного строя завоеванных земель, да и едва ли в силах были это сделать. Если бы они даже и смогли навязать побежденным свой способ производства, то этот способ производства не мог бы стать основанием для бесклассового строя, потому что монгольское общество этого периода было уже классовым.
Факты, явно противоречащие этим соображениям, М. С. Грушевский старается устранить при помощи своего собственного комментария. Например, утверждение, что местное население после уничтожения татарами местных эксплоататоров было "довольно своим положением", автору, конечно, трудно примирить с сообщением Лаврентьевской летописи о том, что митрополит Максим, "не терпя татарского насилия, оставя митрополию и збежа ис Киева, и весь Киев разбежася", поэтому автор вынужден сделать замечание о том, что это сообщение Лаврентьевской летописи "в значительной степени утрировано". Однако сам М. С. Грушевский согласен с тем, что митрополит уехал из Киева во Владимир вследствие "уменьшения доходов кафедры", но, по его мнению, "уменьшение доходов само по себе еще не может свидетельствовать о полном упадке и бедственном состоянии земли". Одним словом, автору во что бы то ни стало хочется доказать, что татарское завоевание не причинило Украине ущерба и что часть Украины под этой новой властью даже много выиграла, получив возможность жить особым общественным укладом, без местных господствующих классов. Стремление умалить итоги военного погрома - характерная особенность и другой работы того же автора. Имею в виду "Историю Украины - Руси". Он здесь прямо говорит о том, что население Украины было привычно к подобного рода нашествиям, - это были люди "под трубами повиты, под шеломами взлелеяны", - что оно и в данном случае спаслось бегством в леса, болота, овраги, пещеры и что татарский погром не был для него столь трагичным. Доказательство этому М. С. Грушевский видит в быстром оживлении Украины после татарской грозы. Однако и он признает, что это оживление уже не могло воскресить прежнего Киева.
1 М. С. Грушевский. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV ст. 1891, стр. 455-459.
Итак, кроме не очень ясного летописного замечания относительно своеобразных (и то, может быть, лишь на краткий период военных действий) отношений Болховской земли к татарам, у нас нет никаких данных для утверждения, будто часть земель бывшего Киевского государства вошла в состав Золотой Орды, оказалась в сфере ее непосредственной эксплоатации. Все данные последовавшего за завоеванием времени говорят о другом: все русские земли стали в зависимость от татарского хана через своих местных представителей власти.
Прошло первое, самое тяжелое Время внедрения ханской власти в русскую жизнь.
Князья, бояре, купечество, церковь сравнительно скоро нашли общий язык с татарской властью. Народная масса, на которую пала главная тяжесть золотоордынских даней и других повинностей, под натиском соединенных сил завоевателей и старых своих господ, опиравшихся на сильное татарское войско, вынуждена была смириться.
В столицу Орды, Сарай, отовсюду понаехало много русских. А так как здесь, на юго-востоке, на Азовском побережье и Северном Кавказе, с незапамятных времен жило много славян, то не удивительно, что в Сарае очень скоро, в 1261 г., была организована специальная православная Саранская епархия с первым епископом Митрофаном, поставленным русским митрополитом Кириллом III. В состав этой епархии кроме Сарая вошел и Переяславль Киевский; тогда глава этой епар-хии стал носить титул епископа саранского и переяславского.1
Но, несмотря на внешне налаженные отношения, антагонизм между побежденной страной и победителями устранен не был. Татары и не могли освоить Русскую землю, поскольку у них нехватало для этого организационных средств, поскольку их самих для этой цели было количественно мало, поскольку они, наконец, сами растворились в тюркской (кыпчакской) среде. Дальнешдее развитие России и Золотой Орды пошло в разных, диаметрально противоположных направлениях.
Если в Золотой Орде весьма заметно вызревали элементы распада, то среди русских княжеств в это же время шел энергичный процесс образования сильного национального государства.
По мере углубления этого процесса среди русского народа крепла надежда на освобождение от власти золотоордынскогс-хана.
1 Е. Голубинскии. История русской церкви, т. II, 1900, стр. 41, 60 и др.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ И РУСИ В XIV в.
Мы уже видели, какой тяжелый удар нанесло нашествие Бату Владимирскому великому княжеству и его ближайшим соседям. Удар пришелся главным образом именно на восточные русские княжества. "Тревожное татарское соседство, грозные усмирения народных волнений, налеты татарских отрядов, тягота от ханских баскаков и сборщиков дани не дали этим областям оправиться и во вторую половину XIII в. Население сбилось к западу, и этот сдвиг обусловил на рубеже XIII и XIV столетий заметный подъем "молодых" городов Твери и Москвы с землями, к ним тянувшимися". 1
Авторитет Владимирского центра, столь высокий до появления Бату в восточной Европе, заметно падает. Деятельность владимирского великого князя Александра Невского на короткое время поднимает значение этого княжества. В дальнейшем мы видим, как руководство внешними сношениями, сношениями с Ордой и обороной границ ускользает из рук владимирских князей. "Знать Орду" становится самостоятельным правом отдельных князей.
Весьма показателен для характеристики отношений между Русью и Золотой Ордой эпизод, связанный с борьбой за власть сыновей Александра Невского.
1 А. Е. Пресняков. Московское царство, стр. 9.
Старший сын Александра Невского, князь переяславский (Переяславля Залесского) Дмитрий Александрович, получил великое Владимирское княжение.
Против него восстает младший его брат Андрей. Он отправляется в Орду, задаривает хана, получает ярлык на великое княжение: "испроси себе княжение великое под братом своим старейшим" и "приведе с собою рать татарскую". Летописные своды называют "боярина Семена Тонглиевича и иных крамольников", содействующих князю Андрею и даже побуждающих его к действию. Мы отсюда вправе заключить, что не лия-ные мотивы князя выступают здесь перед нами, а интересы боярства. К сожалению, нам трудно проследить сколько-нибудь полно их роль.1
Дмитрий не думал повиноваться хану, и поэтому Андрей с татарской силой принуждает его покинуть Владимирское княжение. С. М. Соловьев по этому поводу замечает: "следовательно, здесь отношения татарские вполне совпадают с прежними отношениями половецкими; князь, желая воевать против другого, идет в Орду, как прежде на снём к половцам, и нани-вдает у татар войско". Сравнение верное только отчасти, так как между русско-половецкими и русско-татарскими отношениями имеется большая принципиальная разница: половцы не владели русской землей в том значении термина, которым характеризуются отношения Золотой орды к Руси.
Андрея поддерживают и другие русские князья;2 Дмитрий Александрович бежал "в мале дружине" к Великому Новгороду. Здесь его не приняли, "показаша путь", и он направился, невидимому, в Псков и стал готовиться к бою. Он собрал для этого достаточные силы. Андрей опять спешит в Орду за новым татарским войском. Однако эти новые татарские силы принесли только разорение земле, но не укрепили великого княжения за Андреем.
1 С. М. Соловьев по этому поводу говорит: "Это известие чрезвычайно важно: оно показывает нам, как бояре, члены старшей дружины князя, теперь двора, усевшись с князем в одном владении, приобрели от этой оседлости более важности, значения бояре получили от оседлости постоянные интересы..." (История отношений между князьями..., стр. 276). Если отбросить "оседание" бояр, нужное Соловьеву в связи с его теорией родовых княжеских отношений, мы получим мысль совершенно верную.
2 "....и посла [Андрей] по князя Ивана Михайловича Стародуб "кого и но все князи русские. Пришедшим же им и советовавшим, придоша ратью в Переяславль на в. кн. Дмитрия Александровича" (Никоновская летопись).
Дело в том, что Дмитрий воспользовался внутренними осложнениями в Орде и обратился за помощью к сильному временщику, темнику Ногаю, враждебному Золотой Орде. Дмитрий нашел здесь поддержку и с помощью войска, данного ему Ногаем, осилил Андрея. Андрей снова отправляется в Золотую Орду, берет там новое войско. Он привел на Дмитрия какого-то царевича из Орды. Дмитрий напал на них, царевич бежал в Орду, бояре Андрея попались в плен.
Разбитый Андрей вместе с шестью другими князьями отправился жаловаться на Дмитрия к Ногаю. Ногай выслушал их жалобы и отправил с ними брата своего Дюденя с многочисленным войском. На этот раз судьба Дмитрия была решена "окончательно. Он должен был отказаться от великого княжения и скоро умер.
В этом эпизоде много интересного: тут и русские междукняжеские распри, и крупные политические осложнения в Орде, использование татарских сил для решения междукня жеских счетов, и эти самые счеты, вытекающие из интересов общественных группировок, поддерживающих князей в сложной и запутанной их борьбе, здесь же обнаруживается и слабость Владимирского княжения, уже успевшего потерять
прежнее свое значение.
Среди русских княжеств в конце XIII в. видную роль начинает играть Тверское. В самом начале XIV в. (1304 г.) тверской князь Михаил Ярославич по случаю смерти великого князя владимирского отправляется искать великого княжения в Орду, где встречается со своим соперником, князем москов-ским Юрием Даниловичем, приехавшим туда с той же самой целью. Тверской князь победил и стал "великим князем всея Руси". Владимирское боярство, очевидно, предчувствовало именно такой оборот дела, потому что по смерти владимирского князя оно поспешило "отъехать в Тверь", т. е. вступить в вассальные отношения к князю тверскому. Михаил Яросла-вич делает энергичную попытку завладеть Великим Новгородом, Нижним Новгородом, Владимиром, Переяславлем, Костромой. Попытка эта, однако, встречает большое сопротивление Новгорода Великого и решительный протест Москвы.
Юрию Даниловичу удалось обвинить в Орде своего соперника Михаила Тверского; последний был вызван в Орду и там казнен, но сам Юрий погиб там же от руки сына казненного Михаила Ярославича.
На Московский стол вступил брат Юрия Иван, по прозвищу Калита (1328-1341).
Мы знаем, что не Тверь, а именно Москва в конечном счете стала центром складывающегося великорусского государства.
На это были свои причины.
Поистине удивительна живучесть молодого Московского посада. В 1306 г. он сожжен перед приходом Ольгерда, в 1371 г. - самим Ольгердом, в 1382 г. - перед появлением Тохтамыша, в 1389 г. - "мало не весь град горе, мало что остася", тысячи дворов сгорают от грандиозного пожара 1395 г., но Москва всякий раз возрождается из пепла.1
Я сейчас не собираюсь останавливаться на причинах столь быстрого роста города Москвы. Для моих целей в данный момент необходимо лишь подчеркнуть факт этого роста и указать на вытекающие отсюда следствия.
Татарские ханы не случайно давали ярлыки на великое княжение самым богатым и владетельным русским князьям. Это условие было гарантией правильного поступления в Орду "выхода", но было бы ошибкой думать, что ханы руководствовались только одними этими соображениями.
Их отношения к русским княжествам были гораздо сложнее, и для удержания своей власти над Русью они должны были внимательно следить за тем, что делалось в русской земле. Этому содействовали сами русские князья, которые, как мы видели, пользовались не раз татарской властью в сложных отношениях между собой.
1 И. Е. Забелин. История города Москвы. Изд. 2, 1905, стр. 97. - В. Г. Сыроечковский. Гости-сурожане, стр. 20.
"Натравливать русских князей друг на друга, поддерживать несогласие между ними, уравновешивать их силы и никому из них не давать усиливаться все это было традиционной политикой татар".1 G другой стороны, и московскому князю Ивану Калите удалось превратить хана ". . . в послушное орудие в своих руках, посредством которого он освобождается от опаснейших своих соперников и одолевает любое препятствие, встающее на победоносном шествии его к узурпации власти. Он не завоевывает уделов, но незаметным образом поворачивает власть (права) татар-завоевателей на служение исключительно его собственным интересам".2
Ивану Калите при помощи татар удалось не только разгромить своего соперника, князя тверского, но и прочно занять первое место среди всех русских князей, закрепить за Москвой политическое значение, на которое она претендовала и раньше.
Иваном Калитой было использовано антитатарское движение в Твери 1327 г. В этом году в Тверь приехал ханский посол Чол-хан, известный у нас под именем Шевкала или Щелкана, двоюродный брат хана Узбека. Трудно сейчас установить точно, чем этот приезд вызвал протест тверичей, но нам хорошо известно, что Тверь с оружием в руках встала против Чол-хана. Тверичи одолели. Побежденный Чол-хан искал спасения в княжеском дворце, тверской князь Александр велел поджечь дворец. Он сгорел вместе с татарами. Сам ли Калита поспешил в Орду или был вызван ханом Узбеком, установить точно нельзя; известно только, что Калита оказался в Орде и с пятидесятитысячным татарским войском, присоединив к нему войско суздальское, пошел на Тверь по ханскому приказу и положил Тверскую землю "пусту".
1 К. Маркс. Секретная дипломатия XVIII века. - Эту политику татар русские князья знали превосходно и принимали соответствующие меры. Дмитрий Донской в договоре 1368 г. с двоюродным братом Владимиром Андреевичем между прочим пишет: "А имут нас сваживати татарове и имут давати тебе нашу вотчину велико-княженье,
и тобе ся не имати ни до живота" (Сборник Государственных грамот и договоров, т. I, стр. 46).