- Земляк, где господина батальонного найти?
Тот оказался сметливый и понял, что беляк по ошибке въехал в наше расположение: каша такая, что не разберешь, где свой, а где чужой.
- Пошли, - говорит, - браток, провожу, - и повел к своему ротному.
Связной, увидев начальство, отдал честь и протянул пакет. Ротный взял и говорит: Да ты с лошади-то слезь, отдохни! Тот спешился, а наш командир приказывает:
- Товарищ Шевчук, отведите гостя в тыл.
- Товарищ?! - опешил связной и все понял.
А в пакете был оперативный план, предусматривавший сосредоточение главных сил белых на нашем левом фланге с тем, чтобы ударить и опрокинуть нас в Уфу. "Ага, голубчики, значит, на левом-то фланге у вас пока пусто. Хорошо же, господин генерал, приказ ваш выполним!" - И Иван Степанович ударил белякам в тыл в самое слабое место.
Тогда главком отдал приказ о начале переправы:
- Слушай мою команду! Сначала переправляем лазаретные повозки и раненых, потом беженцев, интендантские склады и боеприпасы. Никакой давки, обгона. Интервал между подводами две сажени. Ехать только шагом! В случае задержки движение прекращается! Начинай!
Пошли первые подводы. Мост заскрипел, шатнулся, просел, но выдержал. Некоторое время колонна двигалась нормально, но вдруг стала.
- Что там такое? - спросил Блюхер и сам пошел по мосту. Оказалось, у какого-то мужичка сломалась ось, он тужился, стараясь поднять накренившийся воз.
- Ничего не выйдет, дед, распрягай. Лошадь под уздцы, а повозку в реку!
- Батюшки! - запричитал старик. - Телега новая. Господи!
- Даже если б золотой была - в воду! Всю переправу задерживаешь. Я заплачу за телегу.
Но упрямый дед не хотел подчиняться. Тогда главком кивнул саперам, и подвода, освобожденная от груза, полетела в воду...
- Вот что, дед, - уже совсем мягко, даже ласково сказал Василий Константинович, - после переправы придешь в штаб, получишь на новую телегу!
Главком не отходил от переправы целый день.
А тем временем троичане Томина сдерживали белых на левом берегу. Почти без боеприпасов, боевики одалживали друг у друга по два-три патрона, божась отдать, как только добудут у врага. Поэтому, когда патроны, захваченные Павлищевым, были направлены к ним, Томин сразу стал теснить врага, а потом стремительным ударом отбросил и уничтожил их передовые части. Он знал, что недалеко стоят несколько свежих белоказачьих полков и, если они пойдут вперед, наши отряды могут быть уничтожены. Поэтому и решился на такой отчаянный шаг: из последних сил пошел в атаку, словно возле Старо-Кулево у нас сосредоточены большие силы, а не измотанные, падающие от усталости люди. И белые попались на эту хитрость, откатились и замолчали, выжидая.
...Потом, когда реку перешли последние части разинцев, мост облили керосином и подожгли. Башкиры очень горевали - мол, большевики построили такой хороший мост, а теперь зачем-то сжигают.
- Ничего, - успокаивали их, - вот вернемся и построим вам новый мост. На века.
Зарево от горящей переправы я видел. И мне показалось, что это сжигают мост, связывающий меня с прошлым, с тем временем, когда все эти люди, ставшие теперь родными, казались чужой, враждебной массой, а сам я, словно средневековый наемник, подрядился служить им. Теперь все не так. Без этих людей, без моих боевых, кровных братьев я не мыслю своей дальнейшей жизни.
А Саша, глядя на это зарево, сказала:
- Вот так и нужно сжигать мосты в прошлое, подлое, жестокое, несправедливое!
Наверное, это хорошо, когда у близких людей такие похожие мысли. Я рассказал ей о своих соображениях, и она улыбнулась. А когда к нам подошел Иван Степанович и, задумчиво глядя на отблески пламени, вспыхивавшие на темном горизонте, сказал: "Это мост в прошлое горит, Андрей!" - мы с Сашей захохотали. Павлищев недоуменно посмотрел на нас и пожал плечами.
ЧЕТВЕРТАЯ ПОЛИТБЕСЕДА С ЧИТАТЕЛЕМ
Итак, южноуральцы вырвались из белогвардейского кольца и движутся на соединение с Красной Армией, с частями ее Чехословацкого, или Восточного, фронта.
Какой же она была в те дни, Красная Армия, влиться в которую всей душой жаждал каждый боевик и командир Сводного Уральского отряда?
29 мая 1918 года, когда уже полыхал белочешский мятеж и когда южноуральцы, недавние победители Дутова, сами оказались во вражьем кольце, было объявлено постановление ВЦИК об обязательном наборе в армию рабочих и беднейших крестьян: добровольческий принцип комплектования РККА сменился обязательной воинской повинностью. Но заметь, читатель, красноармейцами становились лишь выходцы из эксплуатируемых классов. К этому времени РККА насчитывала 300 тысяч добровольцев, из которых вооружены были менее 200 тысяч. А выступило к тому же времени против республики около 700 тысяч интервентов и контрреволюционеров. Зато к 5 сентября 1918 года Красная Армия превысила по численности полмиллиона.
Но это случилось позже, а в июле 1918 года V Всероссийский съезд Советов, работа которого, как помнит читатель, была прервана мятежом левых эсеров, принял несколько постановлений, направленных на укрепление Вооруженных Сил Республики. "Период случайных формирований, произвольных отрядов, кустарного строительства" закончился.
"Гражданин, который получил оружие от Советской власти для защиты интересов трудящихся масс, - провозглашал съезд, - обязан беспрекословно подчиняться требованиям и приказам поставленных Советской властью командиров". V съезд Советов отменил выборность командиров.
Как помнит читатель, у южноуральцев командиры до конца рейда оставались выборными, даже главкомы за месяцы похода менялись несколько раз. Не было, как вы заметили, в Сводном Уральском отряде и комиссаров. Помните: офицеры 1-го Уральского полка попросили не назначать им военкомов. И еще одна, может быть, второстепенная деталь: южноуральцы называли себя "боевиками", а - не "бойцами" или "красноармейцами", как в регулярной армии.
Конечно, какие-то особенности были продиктованы своеобразием похода по тылам врага, какие-то - оторванностью и слабой информированностью, но в целом, думаю, читатель не станет возражать, что в отрезанном от центра Сводном Уральском отряде происходили те же процессы, как и в регулярной Красной Армии. Вспомним хотя бы строки приказа главкома Николая Каширина, отданного 16 июля, вскоре после съезда Советов: "Дисциплина в отрядах должна быть доведена до крайности: все боевые приказы со стороны командного состава, выдвинутого на свои должности народом, должны выполняться беспрекословно..." Правда, не только по смыслу, но и по словам похоже на постановление съезда. А ведь южноуральцы даже понятия не имели о V съезде Советов!
Кстати, высший законодательный орган республики подчеркнул значение использования знаний и опыта бывших офицеров и генералов, необходимость широкого привлечения их на службу революционному народу. На этом вопросе я хочу остановиться подробнее, потому что, как заметил читатель, выходцы из офицерского корпуса старой армии занимают в нашем повествовании немалое место. Среди них - братья Каширины, Томин, Павлищев... Среди них же - и откровенные враги: Енборисов, Юсов, Пичугин...
Еще 18 марта 1918 года СНК принял решение о широком привлечении офицеров царской армии в РККА. Но вот краткая мирная передышка закончилась, республика обороняется от лезущих со всех сторон врагов, и V съезд Советов принимает решение о мобилизации бывших офицеров. Сейчас эта цифра может показаться странной, но в 1918 году более трех четвертей командного состава РККА были укомплектованы бывшими офицерами и генералами старой армии. И понятно поэтому, какую важнейшую роль стал играть в красных частях военный комиссар - проводник идей и политики партии, контролировавший каждый шаг мобилизованного военспеца.
Но не должно, читатель, забывать и другое: многие, очень многие военспецы верой и правдой служили республике, многие, очень многие сложили за нее головы, порой так и не разобравшись до конца в классовом смысле той войны, в которую они вступили на стороне народа. И я могу понять храбрейшего Ивана Степановича Павлищева, недолюбливавшего это слово "военспец".
"Если бы мы не взяли их на службу и не заставили служить нам, откровенно указывал В. И. Ленин, - мы не могли бы создать армии".
Обращу внимание еще и на такой момент: двигаясь к своим, Сводный Уральский отряд не только увеличивался численно, наращивал боевой опыт, укреплял дисциплину и политическую стойкость, но и совершенствовался организационно. Вспомните, как постепенно выкристаллизовывалась структура отряда: от разрозненных, плохо управляемых, охваченных местническими настроениями отрядиков до четко организованного, хорошо управляемого партизанского соединения, даже объединения... Вспомните, как возникали различные, необходимые во время военных действий службы: от медчасти и отдела снабжения до саперной и "слабосильной" команд. В последней оказывались легко раненные и выздоравливающие.
Сводный Уральский отряд отражал как бы в миниатюре процессы, происходившие тогда во всей Красной Армии. А почему, собственно, в миниатюре? Но для того, чтобы понять значительность сил, собранных и спасенных для революции Блюхером, Кашириными, Калмыковым, Павлищевым и другими командирами, обратимся к истории Восточного фронта, созданного 13 июля и объединившего все силы, действовавшие против мятежного корпуса.
В июне - июле 1918 года войска фронта с трудом сдерживали натиск белочехов и эсеро-белогвардейских частей. Здесь в те дни решалась судьба Октября - и это не преувеличение! Сошлюсь опять-таки на высший авторитет, на слова В. И. Ленина: "Сейчас вся судьба революции стоит на одной карте: быстрая победа над чехословаками на фронте Казань - Урал - Самара". Можно поэтому себе представить, каким ударом для республики была измена командующего фронтом Муравьева, о чем читатель знает из предыдущей политбеседы.
О пристальном внимании к положению на Восточном фронте говорит и тот факт, что его возглавил И. И. Вацетис (1873 - 1938) - бывший полковник, ставший позже главнокомандующим Вооруженными Силами Республики. Под его руководством войска начали переходить в наступление, правда, поначалу неудачное. Это было в августе, а в сентябре, когда, вырвавшись из кольца, южноуральцы искали непосредственных контактов с регулярной армией, войска Восточного фронта провели блестящие операции, в ходе которых освободили Казань и родной город Ильича - Симбирск.
Сводный Уральский отряд непосредственное участие в этих операциях не принимал, но южноуральцы отвлекали силы противника, нарушали работу белого тыла, попросту сотнями уничтожали врагов. А вот в последующих операциях южноуральцы примут непосредственное участие.
И еще раз опережу события: усиление войск Восточного фронта Сводным Уральским отрядом было отмечено даже противниками, и не какими-нибудь белогвардейскими "главными начальниками", а - подымай выше представителями Антанты.
Можно, конечно, пространно и эмоционально объяснять такой факт, но в данном случае цифры надежней.
Итак, в исторических источниках численность Сводного Уральского отряда в момент соединения с Красной Армией колеблется от 16 до 9 тысяч. Это - не считая беженцев (2 тысячи) и сотен погибших во время похода. Если мы согласимся с И. Плотниковым, определившим численность отряда примерно в 10 тысяч штыков и сабель, то окажется, что южноуральцы составили седьмую часть всех войск Восточного фронта, усиленного в канун сентябрьского наступления и насчитывавшего 68,3 тысяч бойцов...
Дневник военспеца Андрея Владимирцева,
выбывшего из строя по ранению
5 сентября 1918 г., Казанка
Меня ранило в ногу, но совершенно по-дурацки, даже не в бою. 4 сентября мы позволили себе отдохнуть после тяжелых боев: со стороны реки белых ждать не приходилось - попробуй переправиться через Уфу, если мост сожжен. Противник не преследовал нас, дутовцы даже боялись отойти от Бирска - вот как их напугали наши боевики!
Вечером я зашел к Саше в санчасть и предложил немного погулять. За последние недели представлялась первая возможность побыть вдвоем и высказать все, что накопилось в душе. Мы вышли за околицу, ответили паролем на оклик заставы и пошли в ночную мглу. Было холодно, и, заметив, что Саша дрожит, я прижал ее к себе, и она даже не сделала попытки отстраниться. Мы говорили о многом: о том, что революция скоро победит и настанет новая жизнь, о том, что, хотя у победившего народа будет много работы, всегда останется место и для любви...