Первое время Кох отрицал, что знает, где спрятана Янтарная комната. Потом стал давать противоречивые показания: она осталась в Кенигсберге; нет, в одном из имений в бывшей Восточной Пруссии; вернее, целиком, а может, по частям вывезена через Пиллау вместе с саркофагами Гинденбурга и его жены в центральную Германию; или отправлена туда же по суше через Эльбинг (ныне Эльблонг) и Вислу... Ничего не добился от Коха польский журналист Славомир Орловский, вошедший к нему в доверие и беседовавший с ним в тюрьме в течение 5 лет. Телепат Труселевич, пытавшийся разгадать мысли Коха, утверждал, что Комната сгорела в подземелье Последского замка, завещанного гауляйтером жене и ныне полностью разрушенного.
Несколько лет назад Кох умер. Как нам сказали в Барчеве, ему устроили похороны одновременно в 17 местах, чтобы неонацисты не пытались почтить память нацистского преступника. А таких немало - мы с майором Грубой видели в Барчеве десятки западногерманских туристов, приезжающих в этот, в общем-то, не примечательный город.
Итак, точных сведений о "захоронении" где-то Янтарной комнаты нет. Что же, попробуем проследить ее кенигсбергский след.
В начале марта 1944 года, после пожара в королевском замке, ее переместили в его южное крыло, потом уложили в ящики и спустили в подвальные помещения. По непроверенным данным, зеркал это не касалось и они, возможно, сгорели в августе того же года.
В июле оберштурмбаннфюреры СС Прютсман и Эбрат предложили вывезти Янтарную комнату на запад Германии, куда продвигались англо-американские войска (лучше им, чем красным!), а профессор Роде съездил в Саксонию и Тюрингию, подыскивая для нее место. Но Кох оставил Комнату в Кенигсберге, несмотря на письмо Гитлера, подписанное в последний день 1944 года и отправленное через Бормана, с приказом вывезти ее из Кенигсберга.
3 января 1945 года к Роде заявился некий Герхард Штраус, который видел ящики с Янтарной комнатой во дворе горящего Королевского замка, 14 февраля, когда советская артиллерия обстреливала город-крепость, сын Роде встретил отца.
- Янтарная комната вывезена в безопасное место, - сказал тот.
"Да, типография была в том доме!" - подтверждает пан Кшиштоф.
Напомним, Кенигсберг окружили 30 января. Значит, для эвакуации Комнаты у Роде было 2 недели. По некоторым данным, тогда-то ее и отправили, но не по льду, через Самбию - там все было забито войсками и беженцами, а по железной дороге. Но позже и этот путь перерезали, эшелон с Комнатой вернули. Но куда именно? В Кенигсберг, судьба которого была предрешена? Или в Кадыны - имение Людвига-Фердинанда?
9 апреля в королевский дворец ворвались красноармейцы. Профессор Роде остался в городе, здесь его видел советский историк, профессор Виктор Брюсов, приехавший летом 1945 года для поисков национальных ценностей, увезенных гитлеровцами с Украины. В разговоре Роде умолчал о главном, а Брюсов тогда не занимался Янтарной комнатой. Спустя некоторое время Роде передал советскому представителю, что хочет сообщить ему что-то важное. Однако 16 декабря некий Эрдман известил Брюсова о скоропостижной смерти Роде и его жены от... дизентерии. Выяснилось, что квартира Роде перевернута вверх дном, прах профессора кем-то унесен, а Эрдман - лицо вымышленное.
"Мы заметили обоз на льду залива вон там, в створе с маяком". Дмитрий Ефимович на месте, с которого танки его взвода обстреляли уходящих на косу гитлеровцев.
"А где проходила ледовая дорога?" - уточняем мы у местных жителей.
Удалось найти дневник Роде "Моя исповедь". В нем рассказывалось наряду с другими событиями и о Янтарной комнате, которая не пострадала от бомбежек, которая в начале 1945 года была упакована в ящики и которая... последующие страницы кто-то вырвал.
ЧУДО УЗНАВАНИЯ
Итак, экспедиция. Мы решили, что в ней должны участвовать поляки, ведь работать придется на их территории. Нужны опытные аквалангисты - мы выбрали один из лучших клубов, воронежский "Риф". Он прекрасно оснащен, давно занимается подводными поисками, ребята отличные, знающие, к тому же общались с польскими ныряльщиками-"плетвонуреками". ЦК ВЛКСМ обещал поддержать экспедицию и выполнил свое обещание.
Таков город Фромборк с высоты птичьего полета.
А когда все было готово, в Польше начались известные "беспорядки". Потом в Москве состоялись Олимпийские игры - не до экспедиции, за ними Всемирный фестиваль молодежи и студентов ("Никаких расходов, в страну приезжает молодежь со всего света! Обождите годик...").
И вот наконец-то мы едем по обсаженной липами, узкой дороге, пересекающей Польшу с востока на запад. Мы - это разведчики экспедиции, член совета "Риф" Виталии Николаевич Латарцев, инженер-электронщик, Дмитрий Ефимович Груба, автор этих строк - представитель "ТМ" и жизнерадостный, моложавый подполковник Войска Польского Борис Вашкевич, один из руководителей харцерского движения. Аквалангисты-харцеры будут работать с нашими ребятами.
- Вы спрашиваете, кто такие харцеры? - говорит Борис. - Это молодежное движение родилось в 1911 году, когда львовский учитель Анжей Мальчевский создал организацию старшеклассников. За образец он взял скаутов с их военизированной формой, ритуалами, званиями, но придал новому движению национальный характер. Кстати, харцерами называли рыцарей-единоборцев, начинавших в старину сражения. В 1939 году харцеры ушли в подполье, воевали с партизанами против оккупантов, многие погибли... Сегодня Союз польских харцеров объединяет миллионы патриотов, от школьников до ветеранов второй мировой войны, ведь в этой организации состоят всю жизнь. Мы чтим героев войны, тех, кто сражался за нашу и вашу свободу, поэтому сразу согласились участвовать в экспедиции.
...Наш путь ведет к бывшему Растенбургу, рядом с которым было "Вольфшанце" ("Волчье логово") - ставка Гитлера. От бункеров фюрера, Геринг, других нацистов остались развороченные, как после землетрясения, глыбы бетона. Все сооружения взорваны осенью 1944 года по приказу Гитлера, когда стало ясно, что сюда вот-вот вой дет Красная Армия.
К руинам "Вольфшанце" то и дело подъезжают автобусы и легковые машины с западногерманскими номерами. из них выходят господа со следами военной выправки. Кто они?
Еще одна остановка в городе Бранево, у крупнейшего в Европе братского кладбища советских воинов. Справа и слева от главной аллеи ряды белых надгробий. Много их, ведь здесь покоится 31.236 красноармейцев и офицеров, павших в боях только в 1945 году и только в пяти восточных повятах (областях) Польши. Читаю: "Родин Николай Семенович, 1919 - 1945. Светлая память о тебе будет жить в наших сердцах". "Виктор Баумплас, 1924 - 1945", "Тарасенко Алексей Степанович - отцу от детей", "Котлобулатов Алим Хусейнович, 1908 - 1945. Отцу от дочерей", барельеф солдата с лихим чубом из-под казацкой фуражки: "Русак Александр Николаевич, 1899 - 1945". И неожиданное - "Энрико Вилар, 1925 - 1945" и фото офицера в советской форме. Каким ветром занесло сюда сына кубинского коммуниста?
...Вот и Тольмицко, маленький городок на берегу залива, рядом с Кадынами. Дмитрий Ефимович заметно волнуется. Узнает? Конечно, городок почти не разрушен, а послевоенных новостроек немного. Волнение буквально захлестывает майора, когда мы въезжаем в Кадыны. Он выскакивает из машины, начинает метаться у подъезда имения, на фронтоне которого виден герб Гогенцоллернов.
- Вот здесь, под этой лестницей, был тайник с продуктами! - торопится Груба. - Банк... банк был там, в двухэтажном здании справа, а типография в том, одноэтажном!
Тем временем к нам подходит хозяин дома - высокий усач в бриджах, сапогах с лакированными голенищами, представляется:
- Кшиштоф Томашевский, директор конного завода в Кадынах, - и сразу включается в разговор. - Да, до войны здесь действительно была летняя резиденция Гогенцоллернов. Да, здесь жил внук Вильгельма II, принц Людвиг-Фердинанд, не зря же к нам то и дело приезжают монархисты из ФРГ. Кстати, вернетесь в Москву, передайте привет моей хорошей знакомой...
- Кому, позвольте узнать?
- Елене Петушковой!
Томашевский приглашает нас в замок, майор спешит первым. Резко останавливается:
- Вот здесь был роскошно накрытый стол, - потом оглядывается и показывает. - А в той комнате я спал, ведь мы стояли в Кадынах несколько дней.
Идем дальше, опять остановка:
- А вот и подвал, о котором я рассказывал...
Кирпичную перегородку уже снесли, следов не осталось. Видимо, ремонтировали.
- Так и не раз, - подтверждает пан Кшиштоф.
Неужели за 43 года ничто не стерлось из памяти майора?
На берегу залива, вдоль которого тянется узкая бетонная дамба, мы отпускаем Грубу в "свободный поиск". Он долго, молча ходит взад и вперед, то всматриваясь в горизонт, где голубеет полоска косы, то поглядывает по сторонам, отыскивая знакомые ориентиры. Наконец решительно останавливается и говорит:
- Мой танк стоял тут. Помните, я говорил, что слева был кирпичный завод - вон он дымит. Справа водокачка, глядите, вот и она. Напротив, на косе, мы заметили маяк - обоз был как раз в створе с ним. Смотрите туда, он торчит, как палец!
Мы записываем каждое слово, фотографируем Дмитрия Ефимовича. Латарцев вынимает японский фломастер красного цвета, протягивает Грубе:
- Дмитрий Ефимович, отметьте точно на бетонке направление на ледяную дорогу, по которой шел обоз. Ничего, эта краска не стирается...
Груба долго прицеливается, переводя взгляд с береговых строений на маяк, затем склоняется с компасом и чертит красным по серому бетону:
- Тридцать градусов западнее направления север - юг. Отсюда до маяка, считайте, восемь километров. Наша цель была километрах в двух, в пределах видимости невооруженным глазом. Там...
Мы с Грубой и Вашкевичем молча ходим по дамбе. А Латарцев, скинув одежду, входит в воду. Мелко... Только в двухстах метрах от берега его фигура почти полностью скрывается в воде. Через несколько минут Латарцев возвращается:
- Дно плотное. Ил начинается далеко от берега, - рассказывает он. Боюсь, что дальше его до черта. Глядите.
Он разжимает кулак, и на ладони расплывается жирноватая, черно-белая масса.
Ветеран Великой Отечественной войны Д. Е. Груба поведал нам удивительную историю. В начале 1945 года его танковый взвод обстрелял и потопил обоз, шедший по льду Вислинского залива, у небольшого немецкого городка Толкимиц (ныне польский Толькмицко). Оказалось, что в обозе, по словам пленных солдат вермахта, находились огромные ценности, как будто даже знаменитая Янтарная комната...
"ТМ" приступил к расследованию этой версии. Представители редакции вместе с Д. Е. Грубой побывали на месте разыгравшихся событий. Продолжаем рассказ, начатый в № 2.
Полное совпадение того, что мы услышали от майора в отставке Д. Е. Грубы, с тем, что увидели в Кадынах, поражало. Даже не верилось, что за минувшие десятилетия ничто не исчезло из памяти ветерана - в Кадынах и на берегу залива он вел себя так, будто уехал отсюда полгода назад.
И все же мы искали дополнительные подтверждения его версии. По словам Дмитрия Ефимовича, зеркала и люстры, сложенные в подвале имения, видел генерал П. П. Полубояров. Попробовали отыскать его через Министерство обороны, но нам сообщили, что "маршал бронетанковых войск Полубояров Павел Павлович скончался год назад". Опоздали...
Через некоторое время мы почти случайно встретились с Константином Павловичем Щебетовым, преподавателем Академии общественных наук, а в недалеком прошлом - нашим консулом в Лейпциге. Вот что он рассказал: