Это кто же нас теснил с Северного полюса на римлян? Никак белые медведи? Племя готов, если помните, в Византию приняли на работу традиционные историки. С женами и детьми только цыгане кочуют, но они в жизни своей никогда работу не требовали, притом военную. Прием на службу варваров – это по–нынешнему вербовка, сами не придут. Вербовали, как и в советские времена, самую рвань и дрань на стройки коммунизма. А вербовали зачем? Разнежились, денег католические попы накопили. Они до сих пор для своей охраны швейцарцев используют за деньги. А из России царь не пустит, я это ниже докажу. Единственно верно то, что более образованные граждане не хотят на фронт, и если их пулеметами сзади не подталкивать, сами не пойдут в атаку. Но это не только к образованным гражданам относится, а вообще ко всем, если их посылают не родину защищать, а завоевывать для своих царей престиж и жизненное пространство.
Мы часто представляем описываемые времена, как времена сплошных идиотов, хоть и в штанах. Я на это уже много раз обращал внимание. И всякий раз оказывалось, это не так. Одновременно с «внедрением» христианства находились и его остроумные и много знающие критики. Но силы первых и вторых были неравны. Тогда–то и проявилась впервые власть денег. Посмотрите на сегодняшние предвыборные кампании. Десятки тысяч платных агитаторов ходят по квартирам и «агитируют» кто чем, от красивых речей и обещаний до бутылки водки с хвостом селедки. Я никому и никогда не поверю, что и в те времена не было точно таким же образом. Поэтому разумные голоса не были слышны в этом гвалте, как и сегодня. Пример из главы: «Цельс и Лукиан»: «Религиозные и общественные движения побеждаются временем и успехами разума. Показать вздорность всего сверхъестественного, — вот путь к радикальному излечению фанатизма, по мнению Цельса. Провидение, угадывание, храмовые чудеса, оракулы, бессмертие души, будущие награды и наказания представляются Цельсу составными частями государственного вероучения. Сам Вольтер не лучше разбивает библейскую историю: невозможность книги Бытия, понимаемой в прямом ее смысле, наивное ребячество рассказов о сотворении мира, о потопе, о ковчеге. Ярко выставлен кровавый, жестокий, эгоистичный характер еврейской истории, странность божественного выбора, отдавшего предпочтение такому народу и назвавшего его народом Божиим. Злобность еврейских насмешек над другими сектами резко порицается, как выражение несправедливости и гордости. Весь мессианический план иудео–христианской истории, основанный на преувеличенном значении, которое люди, и в особенности евреи, присваивают себе во вселенной, опровергнут рукою мастера. Оскорбляет его крайняя общественная приниженность христиан и темнота среды, в которой действует их пропаганда. Они стараются привлечь дураков, рабов, женщин, детей. Подобно шарлатанам, они, по возможности, избегают порядочных людей, которых обмануть трудно, и ловят в свои сети невежд и дураков, обычную пищу плутов. Цельс враг христианства в особенности, как патриот и сторонник государства. Он считает химерой мысль об абсолютной религии, без национальных религий. По его мнению, всякая религия национальна, национальность – единственное основание религии. Евреями люди рождаются, а христианами становятся по выбору. Вот почему Рим никогда не думал серьезно об уничтожении иудейства, даже после ужасных войн Тита и Адриана. Книгу Цельса очень немногие прочли. Прошло около семидесяти лет, прежде чем христианство заметило ее существование. Он был прав с точки зрения естественного здравого смысла, но когда простой здравый смысл сталкивается с потребностью мистицизма, его очень мало слушают.
Во второй половине второго века мы видим только одного человека, который выше всех предрассудков, который имел право посмеяться над всеми человеческими безумствами, и одинаково обо всех пожалеть. Это Лукиан. Как и христиане, Лукиан, разрушитель язычества, подчинившийся, но не любящий подданный Рима. Никогда не проглядывает у него патриотическое беспокойство, одна из тех забот государственного человека, которая так волнует его друга Цельса. Он был первым проявлением человеческого гения, которым полнейшим воплощением был Вольтер, и который во многих отношениях есть истина. Так как человек не может серьезно разрешить ни одной из метафизических задач, которые он неосторожно возбуждает, то, что же делать мудрому среди войны религий и систем? Не вмешиваться, улыбаться, проповедовать терпимость, человечность, беспритязательную благотворительность, веселость. Зло в лицемерии, в фанатизме, в суеверии. Заменить одно суеверие другим, значит оказать плохую услугу бедному человечеству. Радикальное исцеление нам дает Эпикур, который одним ударом рассекает религию, ее предмет и страдания, которые она влечет за собой. Лукиан является нам как мудрец, заблудившийся в мире безумцев. Он не питает ненависти ни к чему и смеется над всем, кроме серьезной добродетели. Поражение здравого смысла совершилось. Через поколение человеку, вступающему в жизнь, будет предоставлен лишь выбор суеверия, а вскоре не будет и этого выбора.
«Бескорыстное доброволие» апологетов христианства, и вместе с ними — остроумных противников его, рисует Ренан в главе «Новые апологии. Атенагор, Феофил Антиохийский, Минуций Феликс»: «Никогда борьба не достигала такой ожесточенности как в последние годы Марка–Аврелия. Гонения дошли до крайней степени. Нападение и отпор встречались. Стороны занимали одна у другой оружие диалектики и насмешки. У христианства был свой Лукиан в лице некоего Ермия, который поставил себе задачей дополнить все преувеличения Тациана относительно злодейств философии. Крайняя почтительность, почти раболепство отличает Атенагора, как и всех апологетов. Он льстит в особенности идеям о наследственности и уверяет Марка–Аврелия, что молитвы христиан могут обеспечить его сыну правильное престолонаследие. «Кто более достоин, быть благосклонно выслушанным государем, чем мы, молящиеся о вашем правительстве, дабы наследование установилось между вами, от отца к сыну, как всего справедливее, и чтобы ваша империя, постоянно приращаясь, распространилась на всю вселенную» (выделено мной).
А это слова противника: «Человек и животные родятся, оживляются, растут самопроизвольным сочетанием элементов, а потом это расчленяется, растворяется, рассеивается. Все идет кругом, возвращается к источнику, и никакое существо при этом не играет роли фабриканта, судьи, творца. Так соединения элементов огненных беспрестанно воспламеняет все новые и новые солнца. Так пары, выходящие из земли, собираются в туманы, поднимаются облаками, падают дождем. Ветры дуют, град трещит, гром ревет в облаках, молнии сверкают, грозовой удар разражается. Все это как попало вкривь и вкось. Молния ударяет в горы, в деревья и, без выбора, в священные и дурные места, настигает виновных, а часто благочестивых людей. Что сказать об этих силах, слепых, капризных, уносящих все без порядка, без разбора: при кораблекрушениях добрые и злые сравнены, заслуги их также. При пожарах смерть постигает невинных так же, как и злодеев. Когда небо поражено чумным ядом, смерть всем, без различия. В ожесточении боя гибнут храбрейшие. В мирное время злодейство не только сравнено с добродетелью, но предпочитается. Если бы мир был, управляем высшим провидением и властью какого–либо божества, разве Фаларис и Дионисий заслужили бы венцы, Рутилий и Камилл – изгнание, Сократ – яд? Вот до какой степени справедливо, что истина от нас скрыта, запрещена нам, или точнее, что случай один властвует среди бесконечного и неуловимого разнообразия обстоятельств».
Неужели не видно, что первый абзац – это то, что мы и сегодня видим: унизительная лесть, мерзкая, неприкрытая, подобострастная. Второй абзац – речь достойного человека. Но достоинство проигрышно и сегодня, низкая лесть и сегодня – в выигрыше. И еще вот на что надо обратить внимание. Христианство внедрялось в те времена, когда люди не хуже, чем сегодня, понимали, выражаясь школьным языком: «круговорот воды в природе», и не только воды, а живых существ; понимали вспышки сверхновых звезд, догадывались о «чумном яде», то есть о бактериях. Ведь Ренан приводит выдержки из современников той поры. А, это, в свою очередь, делает понятным возможность возникновения не только христианства, но и гитлеризма, и сталинизма, и «религии» Асахары. Всегда людей будут подстерегать такие опасности, на любой стадии развития. И в сусальном коммунизме – тоже. И в сусальном капитализме «за бугром» – безусловно. Поэтому закон – должен быть главнее любой религии, всегда. Вот почему слова уставшего от трудов просвещения и законопочитания Марка–Аврелия, приведенные выше, стоят большего, чем все религии вместе взятые: «Как изменить внутреннее расположение людей? А без перемены в их мыслях, что можешь ты получить, как не рабов подъяремных, выказывающих лицемерные убеждения. Довольствуйся тем, что немного улучшил дело, и не считай этот успех неважным».
Теперь о потакании черни. Тациан: «Картина нравов христиан крайне мрачна. Хорошо, что они прячутся эти сектанты: они не смеют показываться. Их тайные ночные собрания – сходбища для гнусных удовольствий. Пренебрегая всем, что почтенно, священством, пурпуром, публичными почестями, неспособные сказать слова в приличных собраниях, они сходятся по углам, чтобы пререкаться. Эти полунагие оборванцы, о верх дерзости, презирают мучения настоящего в виду веры в мучения будущие и еще сомнительные. Страшась умереть после смерти, они не боятся умереть теперь. Они узнают друг друга по особым приметам, по тайным знакам; любовь у них заводится почти прежде знакомства. Затем разврат становится религией, связью, которая их спутывает. Они все безразлично называют себя братьями и сестрами, так что благодаря этим священным именам то, что было лишь прелюбодеянием или совокуплением, становится кровосмешением. Тщеславное и безумное суеверие, таким образом, гордится своими преступлениями. Если бы в основе этих рассказов не было доли правды, немыслимо, чтобы мирская молва, всегда проницательная, распространяла про них столько чудовищного. Отчего у них нет алтарей, храмов, известных изображений? Отчего они никогда не говорят публично? Зачем этот ужас перед свободными собраниями, если бы то, что чему они поклоняются, не было постыдным? Что это за бог, единственный, одинокий, бедствующий, какого не имеет ни один свободный народ, ни одно царство? Одна жалкая еврейская национальность поклонялась этому единственному богу; но, по крайней мере, она поклонялась ему открыто, с храмами, алтарями, жертвоприношениями, церемониями».
Приведя этот древний текст, Ренан добавляет: «Заслуга автора этого любопытного разговора заключается в том, что он нисколько не ослабил доводов своих противников. «Вам было сказано, что порядочный человек может сделаться христианином, почти ничего не переменяя в своих правилах. Теперь, когда уловка удалась, вам, кроме того, подносят к уплате громадный счет. Эта религия, которая была, как уверяли, лишь естественной моралью, предполагает сверх того невозможную физику, метафизику странную, историю баснословную, теорию всего божественного и человеческого, которая во всем прямая противоположность рассудку».
Сегодня немцы страшно удивляются, как это нацистам удалось в несколько лет совратить такую грамотную, работящую, обстоятельную нацию на те безумства, которые произошли перед, и во время Второй мировой войны? Но немцы все это осудили и покаялись, и по сей день каются, в том числе и в денежном выражении, перед людьми, которым навредили. При этом даже не сами навредившие, их дети и внуки. Это высокий нравственный пример. Между тем, коммунисты, навредившие несравненно больше, причем, своему народу, чувствуют себя превосходно, нисколько не виновными, и продолжают свою агитацию. Это тоже нравственный пример, с обратным знаком. Поэтому я совершенно уверен, что пока не будет широко, гласно, всеобще, не для «галочки», стыдливо и с увертками, осужден коммунистический террор, в каждой советской квартире, включая сюда и Кремль, по всем каналам информации, притом до «оскомины», ничего России в дальнейшем не светит. Ни при каких благоприятных «обстоятельствах».
Организационное «становление» католицизма произошло столь же быстро как коммунистической структуры и структуры нацизма. Это говорит об их родственности. И не надо тыкать в лицо их шестью моральными заповедями, которые только «числились на работе», но не работали, разве что в отдельных редких приходах, при хорошем священнике. А разве у коммунистов на словах были плохие заповеди? Получше католических, но кто их выполнял? Как и сталинскую конституцию? А у нацистов благие пожелания сделать одну единственную нацию «счастливой» за счет всех остальных? Она напоминала, конечно, иудейскую, но была слишком уж сильно разрекламирована. Посмотрим, как это было. Глава «Успехи организации»: «Среди обстоятельств, по–видимому, столь трудных, организация церкви довершалась с поразительною скоростью. Великая опасность гностицизма, заключавшаяся в разделении христианства на бессчетные секты, уже устранена. Теперь уже христианство не сектантское, христианство большинства епископов, противящееся ересям и пересиливающее их все, имеющее, если угодно, лишь отрицательные признаки, но этим самым предохраняемое от пиетистских нелепостей и от рационалистического разложения. Как все партии, желающие жить, христианство само себя дисциплинирует, отсекает собственные излишества. Средний уровень торжествует. В церкви есть совершенные и несовершенные, но участвовать в ней могут все. Мученичество, пост, безбрачие отличные вещи, но и без геройства можно быть христианином и хорошим христианином. Без всякого вмешательства гражданской власти, без всякой поддержки жандармов и судебных мест, епископство сумело поставить порядок выше свободы, среди общества, построенного первоначально на личном вдохновении. На первый взгляд, творение Иисуса не родилось жизнеспособным. Это был хаос. Основанная на вере в близкую кончину мира, ошибочность которой обличали проходившие года, Галилейская община, казалось, должна была раствориться в анархии. Личное вдохновение творит, но и разрушает тотчас то, что сотворило. После свободы нужен порядок. Дело Иисуса могло считаться спасенным в тот день, когда было признано, что церковь имеет прямую власть, представляющую власть Иисуса. С тех пор церковь господствует над личностью и, в случае надобности, изгоняет ее из своей среды. Церковь стала всем в христианстве. Еще один шаг и епископ стал всем в церкви. Повиновение церкви, затем епископу, считается важнейшим долгом. Новшество – признак ложности. Ересь отныне злейшее преступление христианина. Для обличения еретика, нет надобности рассуждать с ним. Можно сказать, что организация церквей имела пять последовательных ступеней развития: сначала первобытная община, все члены которой одинаково проникнуты Духом. Затем старейшины или пресвитеры приобретают в церкви существенные полицейские права и поглощают церковь. Затем председатель старейшин, епископ, поглощает почти совершенно власть старейшин, а, следовательно, и права церкви. Затем епископы различных церквей переписываются между собою и образуют католическую вселенскую церковь. Между епископами есть один, римский, очевидно предназначенный к великому будущему. Папа, церковь Иисуса, превращенная в монархию, со столицей в Риме виднеются в неясном далеке. Христианство и империя смотрели друг на друга, как два зверя, готовые растерзать один другого».
Только одно замечание. Никакой империи не было. Вот сейчас она будет сооружаться на основе папской власти над князями, светскими владыками.
О католичестве: Глава «Христианство в конце 2–го века. Догма»: «Великая книга нового культа есть еврейская Библия, его праздники – суть праздники еврейские. Три ипостаси еще не сосчитаны, но Отец, Сын и Дух уже предуказаны для трех понятий, которые должны оставаться обособленными, не разделяя, однако, неделимого Иеговы. Мария, мать Иисусова, предназначена к колоссальному росту; фактически она сделается одним из лиц Троицы. Греческая философия сильно воздействовала в том смысле, чтобы заменить своим догматом о бессмертии души старинное еврейское представление о воскресении и земном рае. Богословы вскоре осудят мечты первых христиан и возненавидят Апокалипсис. В теории организации церкви, все более и более берет верх идея, что апостольская преемственность есть основание власти епископа, который, таким образом, является не представителем общины, но продолжателем апостолов и хранителем их авторитета. Точного списка писаний Новой Библии еще не существует».
О православии, там же: «Восток никогда не переставал иметь в составе своего населения христианские семьи, соблюдавшие субботу и применявшие обрезание. Абиссинцы настоящие иудео–христиане, соблюдающие все иудейские правила, часто даже строже, чем сами евреи. Коран и ислам являются лишь продолжением этой древней формы христианства, сущность которой заключалась в веровании во второе пришествие Христа, в докетизме и в устранении креста. Иисус уже стал богом, но многие еще не решаются назвать его этим именем. Отделение от иудаизма совершилось, но многие христиане соблюдают еще все предписания иудаизма. Воскресение заменило субботу, но она все–таки соблюдается иными верующими. Христианская пасха отличена от еврейской, но целые церкви держатся еще старинного обычая. На вечере большинство употребляет обыкновенный хлеб, но некоторые, особенно в Малой Азии, допускают только пресный хлеб».
Становление католичества расписано Ренаном как по нотам. Но он очень убежден в существование древних империй. Почему? Потому, что он плохо представлял себе войну вообще, и имперскую войну, в частности. Совсем не представлял он себе, как удержать в повиновении огромные завоеванные пространства и народы. Был ли у него на глазах какой–нибудь опыт в этом деле? Давайте посмотрим. Умер он в 1892 году. Цитируемую книгу он написал, безусловно, раньше, допустим в 1860–1870 годах. В 1970 году родился Ленин. Чертов мост из северной Европы в Южную, который брал Суворов уже стоял на месте. Но он был страшно узенький, по нему можно было ездить только в одну сторону, двум экипажам не разминуться. Это я насчет того, много ли людей ездило из Германии–Австрии в Италию. По Дунаю попадаешь в российскую Бесарабию, там кочуют цыгане. Железнодорожный транспорт только начинал внедряться. Наполеона он уже не застал, но папа, поди, рассказывал об его империи. Была Российская империя, в те времена очень сильная, на Западе ее боялись. В Париже в те времена даже пришлось снять с постановки спектакль про Клеопатру, но с намеком на Екатерину Великую, о ее многочисленных любовниках. А то наш царь обещал послать посмотреть этот спектакль два миллиона своих солдат. Как русский царь держал в повиновении такую империю никто вообще не знал, только догадывались. Считалось, что существует империя австро–венгерская, но какая –это империя? Так себе империйка, Наполеон прошел и даже не заметил. Была, конечно, Британская империя, очень большая. Но все знали, что это империя не в полном смысле империя. Там в каждой стране, в наиболее благоприятном месте, стоял красивый белый каменный дом, окруженный войском. В доме безвылазно сидел генерал–губернатор английский в белом пробковом шлеме с чадами и домочадцами и чиновниками. Вокруг была страна, для них почти неизвестная, откуда войска привозили чай, латекс, кофе и бананы. Все это грузилось на корабли и плыло в Англию. В такой стране оружия огнестрельного не было, оно было только у охраны губернатора. Поэтому дань поступала более–менее исправно. Когда ружья у аборигенов появились неизвестным образом, генералы уехали.
Зато Ренан много читал. Про империю Александра Македонского, Римскую империю, вообще обо всех, какие сегодня упомянуты в истории, в том числе и про Византию, про которую и я кратко сообщил официальную версию. Ренан же читал очень подробные описания, там все битвы расписаны, даже такие как про 28 героев–панфиловцев, только греческих. Там кесари, цари и прочие императоры владели такими земельными участками, что даже на карте представить трудно. Поэтому у него выработался стереотип: написано, значит было. Он столько много читал, что на обдумывание прочитанного просто не хватало времени. Притом на улице, видимой из окна, такого не было, чтобы выработать другой стереотип.
Вот этим и объясняется его мнение, что католичество не создавало империи, а, наоборот, разрушало существующие, например, Римскую. У нас же, почти все империи рассыпались на глазах, поэтому мы знаем, как их трудно удерживать в стабильном состоянии. Вы, господа, только взгляните, во сколько цветов раскрашена политическая карта нынешней Африки? А когда я учился в 7 классе, на ней было всего три цвета: английский, бельгийский и французский. Поэтому завоеванные оружием империи рассыпаются, как карточные домики, как только завоеванный народ получит близкое к завоевательскому оружие или политическую поддержку соседей. На последнем принципе рассыпался Варшавский договор. Российская империя была удерживаема страхом мощи соверена, только на одном страхе, который то тут, то там поддерживался показательными карательными экспедициями. Играл, конечно, свою роль и принцип «прислонения» слабого народа к более сильной империи: «Как бы мне, рябине, к дубу перебраться», когда такая «рябина век одна качалась» между сильными соседями. Но, как только у очередного «дуба» подгнивали корни, и он ослабевал, так все «рябины», как по команде, старались прислониться к более сильному на данный момент «дубу». Таким «дубом» сейчас является НАТО. И «рябины» не надо обвинять в этом, на то она и есть «тонкая рябина».
Совсем другое дело империя, созданная на одной и той же идеологии, например, католичестве. Такой и явилась «Римская империя германской нации», которая просуществовала достаточно продолжительное время, скрепленная этим самым католичеством. Дело дошло до того, что вся Россия, тогда еще до Урала, включая Украину, оказалась католической. И не надо нам врать, господа историки, что это не так, что, дескать, мы православие приняли еще в конце 10 века от самой Византии, которой как я доказал, вообще не было. Все мы, вернее, наши деды, крестились по–католически, двумя перстами. Потому–то наши учителя, Кирилл и Мефодий, отчитывались в своей работе, не перед константинопольским патриархом, а перед римским папой.
Католичество с 3 века до Реформации и позже
Карамзин и «новохрон–1» о Гильдебранде. «Новохрон–2» о нем же.
Крестовые походы и Гильдебранд. Реформация сразу же за Крестовыми походами. Торжество католичества – революция плебса под руководством идеологов типа Ленина. Скалигер, ярый сторонник католичества, и «восстановление» им хроник Евсевия. Писаная история с 1000 года, а католичество с 1100 года. Психология масс, она же люмпенская. 1400 год – начало Реформации, ее деятели. Демократия кальвинизма. Кальвинизм – Запад, католицизм – Восток и Юг. Распространение американской и советской демократии. Западная демократия – не правило, а исключение из правил.
Мне очень хочется сразу перейти в 11 век, к папе Григорию Седьмому Гильдебранду, родом из Германии. Пропущенные века, во–первых, все заняты католическими германско–римскими империями, во–вторых, может быть, что они и фантомные, потому что Гильдебрант был ярый цезарист и очень похож по внешнему виду на самого Иисуса Христа. При этом все его знают, и католики, и православные.
Начнем с православных сведений. Карамзин: «Изяслав обратился к папе, славному в истории Григорию Седьмому, хотевшему быть главою всеобщей Монархии, или Царем Царей, и послал в Рим сына своего. Жертвуя властолюбию и православием восточной церкви и достоинством государя независимого, он –признавал не только духовную, но и мирскую власть папы над Россиею; требовал его защиты и жаловался ему на короля польского. Григорий отправил послов к великому князю и к Болеславу, написав к первому следующее: «Григорий Епископ, слуга слуг Божиих, Димитрию, князю россиян, и княгине, супруге его, желает здравия и посылает апостольское благословение. Сын ваш, посетив святые места Рима, смиренно молил нас, чтобы мы властью Св. Петра утвердили его на княжении, и дал присягу быть верным главе Апостолов. Мы исполнили сию благую волю – согласную с вашею, как он свидетельствует, — поручили ему кормило Государства Российского именем Верховного Апостола, с тем намерением и желанием, чтобы Св. Петр сохранил ваше здравие, княжение и благое достояние до кончины живота, и сделал вас некогда сопричастником славы вечной. Желая также изъявить готовность к дальнейшим услугам, доверяем сим послам – из коих один вам известен и другой верный – изустно переговорить с вами обо всем, что есть и чего нет в письме. Примите их с любовию, как послов Св. Петра; благосклонно выслушайте и несомненно верьте тому, что они предложат вам от имени нашего – и проч. Всемогущий Бог да озарит сердца ваши и да приведет вас от благ временных ко славе вечной. Писано в Риме, 15 маия, индикта 13» (т.е. 1075 году). […] В письме к Болеславу говорит папа: «Беззаконно присвоив себе казну государя Российского, ты нарушил добродетель христианскую. Молю и заклинаю тебя именем Божиим отдать ему все взятое тобою или твоими людьми: ибо хищники не внидут в Царствие Небесное, ежели не возвратят похищенного». Таким образом Изяслав, сам не имея власти над Россиею, дал повод надменному Григорию причислить сию державу ко мнимым владениям Св. Петра, зависящим от мнимого Апостольского наместника!».
Оскорбив папу Григория, Карамзин продолжает: «заступление гордого папы едва ли имело какое–нибудь действие, […] но, вскоре к счастью Изяславову обстоятельства изменились, он собрал несколько тысяч поляков и вступил в Россию». Заметьте, Изяслав пожаловался папе на поляков, папа поляков пожурил и они отдали не только деньги, но и дали Изяславу даже войско, чтобы он утвердился во власти у себя в России. Он и утвердился. Карамзин: «Нестор пишет, что Изяслав, приятный лицом и величественный станом, не менее украшался и тихим нравом, любил правду, ненавидел криводушие; что он истинно простил мятежных киевлян. […], совершенно уничтожил смертную казнь. При Изяславе был основан славный монастырь Киевопечерский…». Неплохого князя нам помог посадить на престол папа Григорий. Как Изяслав княжить перестал, так и смертная казнь возобновилась. Эту «темноту» я с помощью самих же историков разгоню, а пока заметьте, как только папа принял участие на стороне Изяслава, так он и князем стал, да еще и хорошим, лучше многих.
Приведем теперь данные «новохрона–1»: «Перелом произошел в 1073 году, когда при шумном восторге толпы на престол был избран Григорий Седьмой Гильдебранд. Историк Григоровиус так характеризовал его деятельность: «Григорий впервые внес в церковь дух цезаризма. Эта, как ему казалось, совершенная система должна была соединить в себе все другие политические формы: демократическую, аристократическую и монархическую, но на деле вышло иное. Зависимость всего от воли одного лица и сосредоточение всей догматической власти в руках одной касты не могли не породить всего зла, к которому обыкновенно приводит произвол и деспотизм, и поэтому вполне понятно, что за системой, созданной Григорием Седьмым, должна была последовать немецкая реформация». При нем римская церковь присвоила себе множество прав, зачастую весьма курьезных. Так, Григорий Седьмой считал себя государем Руси, потому что какой–то выгнанный из Новгорода князь, посетивший Рим, объявил свою страну ленным владением Ватикана». Прерву ненадолго. Как же так? Этот князь построил знаменитую Печерскую лавру, которой и сегодня очень гордится Киев, отменил смертную казнь, простил бунтовщиков–князей. И вдруг «какой -то выгнанный из Новгорода»? Значит, это монарх был «долговременный», а вовсе «не какой –то».
Однако продолжу цитировать «новохрон–1»: «Он считал себя государем Венгрии, так как предыдущий император Германии, покорив Венгрию, принес в дар базилике св. Петра государственное копье и корону этой страны. Вступив на престол, папа немедленно послал кардиналов в Испанию, на Корсику, Сардинию, в Скандинавию, Польшу, Англию, совершенно серьезно считая их своей собственностью». Через полстраницы: «Генрих (Четвертый), в свое время утвердивший Григория в должности, направил ему указ о смещении с нее. Григорий не только не выполнил указ, но в свою очередь отлучил императора от церкви и объявил его низложенным с трона. Это был сильный удар! От Генриха Четвертого сразу отвернулись все германские бароны, ведь он уже не помазанник божий! Смиренный император тут же поехал в Рим, явился к замку Каносса, резиденции папы, и три дня в одежде кающегося грешника, зимой, босым простоял у ворот. Папа снял с Генриха отлучение и вернул трон. А Генрих, вернувшись домой, тут же издал новый указ о смещении папы. И папа снова отлучил его от церкви. Но этого уже никто не воспринял всерьез. Отлучить человека от церкви, так же как и повесить, можно только один раз. Генрих Четвертый, надо сказать, подвергался папским отлучениям и преемниками Григория Седьмого, после смерти последнего. Вопрос никак не разрешался. Генрих Четвертый пытался назначить «антипапу» Климента Третьего, а Григорий Седьмой способствовал избранию нового германского короля Рудольфа. В 1084 году император собрал армию, взял Рим и разграбил его. Это тоже был сильный ход в противостоянии светского и духовного правителей. Папа бежал и обратился за помощью к норманнам, к тому времени захватившим Сицилию; те, конечно, откликнулись на зов и разграбили Рим еще раз. Мы не думаем, что горожане остались довольны. Во всяком случае, Григорий Седьмой вернуться в свою резиденцию не решился. Умер он в Салерно 25 мая 1085 года. Его последние слова: «Я любил справедливость и ненавидел неправду, и за это умираю в изгнании». Эту эпопею можно закончить словами, тоже из «новохрона–1»: Только в 1122 году, когда этих владык уже не было на свете, был достигнут компромисс: короли Англии и Франции отказались от инвеституры кольцом и посохом, сохранив за собой передачу скипетра в своих странах; за германским же императором оставался еще и формальный акт передачи земель кандидатам при выборе духовных лиц Италии». Из приведенной цитаты следует, что папа Гильдебранд был фактическим императором многих земель, и не как Александр Македонский или какой–нибудь Дарий, а очень длительный срок, более 30 лет. Вот что сделало христианство за 85 лет своего существования. Столько же, сколько коммунисты сделали приблизительно за этот же срок со своей новой идеологией, полюбившейся люмпен–пролетариатом, или чернью по тогдашнему названию этого понятия. Я хочу сказать, что новая люмпенская идеология всегда приводит к быстрым и сокрушительным победам. Так же было и с национал–социализмом Гитлера. Разве не так? Но идеология–то люмпенская, а к власти благодаря ей, приходят вовсе не люмпены, а представители интеллигенции, запустившие эту люмпенскую идеологию, юрист, живописец. Или Ленин не юрист, а Гитлер не живописец? Или юристы и живописцы не относятся к интеллигенции? Да и сам Гильдебранд, хотя и сын плотника, но образование–то получил солидное около церкви.
В «новохроне–2» приводится довольно большая таблица параллелизмов из жизнеописаний папы Григория Седьмого и Иисуса Христа. Если произвести к датам жизни Христа прибавление величины 1053 года, то и даты, а не только события, почти совпадают. Гильдебранд умер в 1085 году, Иисус в 1053 + 33 = 1085 году. 1054 году – раскол церквей, связанный с реформой Гильдебрнда; «нулевой» год – год начало христианства (0 + 1053 = 1053). Гильдебранд – сын плотника, Иисус – тоже. Реформам Гильдебранда предшествовала деятельность Иоанна Кресцентия, перед Иисусом был Иоанн Креститель. Гильдебранд издал декрет против симонии – продажи церковных должностей, Иисус «начал выгонять из храма продающих в нем и покупающих». Гильдебранд начал реформу церкви в 1049 году, в возрасте 29 лет, «Иисус, начиная Свое служение, был лет тридцати» (Лука, 3:33). У Гильдебранда была соратница графиня Матильда, у Иисуса – Мария Магдалина, раскаявшаяся грешница. Григоровиус пишет: «Еще удивительнее, что не сохранилось ни одной монеты Григория Седьмого», зато сохранилось много монет с изображением Иисуса». Надо добавить, что все папы увековечены на монетах кроме Гильдебранда. Против Гильдебранда организовал заговор Ченчий, против Иисуса – Иуда Искариот. Ченчий предложил Генриху Четвертому помощь в свержении Гильдебранда, Иуда Искариот «пошел и говорил с начальниками, как Его предать им» (Лука 22:4). Главным помощником Гильдебранда был Петр Домиани, главным апостолом Иисуса был Симон, тоже Петр. Согласно древним русским хроникам Русь была крещена сами апостолом Андреем, но в то же время это было в 10 веке, один из апостолов Иисуса был Андрей, но он жил в 1 веке.
«Новохрон–2» довольно основательно доказывает астрономическими фактами этот сдвиг в 1053 года. Поэтому весьма вероятно, что вообще вся писаная история началась с 11 века, тогда понятно будет еще более противодействие лидеров государств притязаниям папы на власть во всеобщей империи. Но тогда выплывает на божий свет, что дохристианское развитие науки и культуры и «языческой» религии было очень высоко, а христианство (католичество) в борьбе за мировое господство открыло костры инквизиции, запугало народы, как запугал народы СССР Сталин своим ГУЛагом. Тогда яснее становится то, что западноевропейские народы совместно со своими правителями не стали ждать больше тысячи лет под гнетом папы римского, чтобы начать Реформацию за свое освобождение.
Посмотрим хронологию Реформации, отметив про себя, что Гильдебранд умер в 1085 году. Ян Гусс – знаменитый зачинатель гуситских войн (1371 – 1415) – сожжен на костре. Ян Жижка – знаменитый полководец «гуситов» (1360 – 1424). Мартин Гуска (неизв. – 1421) – сожжен на костре. Гуситское движение 1419 – 1437 годы. 1438 – 1439 годы: Уния Ферраро–Флорентийского собора между католической и православной церковью с участием от 100 до 200 представителей русских во главе с митрополитом Исидором. Исидор подписал унию и был арестован в Москве за это. Хотя, мне кажется, что это выдумка наших хронистов или переписчиков, так как из русской тюрьмы не убежишь, а Исидор мгновенно «убежал» и продолжал служить у папы. Лютер 1483 – 1546 годы. Кальвин 1509 – 1564 годы. 1596 год – Брестская уния между Украиной и Литвой с одной стороны и Римом с другой стороны. Эта уния предусматривала, в подписавших ее, Украине и Литве: догматы – католические, а обряды – православные. В 1653 – 1654 годы в Москве печатаются новые церковные книги, старые уничтожаются. 1654 год – Великий раскол на Руси. Отныне троеперстие вместо двоеперстия, аллилуйя провозглашается три раза вместо двух. Ослабло гонение на «староверов только после того как коммунисты уничтожили самое церковь, а староверы ушли в необитаемые дебри Сибири.
1054 год – разделение христианской церкви на Западную и Восточную. Папа Григорий Гильдебранд – идеолог крестовых походов. Первый крестовый поход был через 11 лет после его смерти, в 1096 – 1099 годах, восьмой и последний – в 1270 году. Между походами отрезок времени колебался от 7 до 48 лет, в среднем – 21 год. Реформация, таким образом, началась почти сразу после последнего крестового похода.
Католичество и православие настолько прорастали друг в друга, что разделить их полностью невозможно. В то же время, католичество очень отличалось от православия и, именно, из католичества родилась Реформация, а затем и Просвещение, на самом, что ни на есть, Западе. Центральная Европа, как принято сегодня называть, запад бывший при СССР Восточной Европы, подчиненной Советскому Союзу, осталась при католичестве. В полном смысле Западная Европа на 80 процентов стала протестантской (англиканской, лютеранской, кальвинистской и прочее), то есть полностью отошла от католичества. Самый Восток Европы, бывший в составе СССР тоже разделился сегодня в вопросах веры, крайний Восток Европы – православие, запад же этой части Советской Европы примкнул через униатство к католикам. Вот этот процесс отхода крайне Западной Европы к Протестантизму нам и надо проследить, оставив в стороне связи католичества с православием, а потом вернуться к ним в сравнении с реформированной западной церковью.
Из характеристики, данной словами Ренана, первых двух веков католичества следует, что развитие «языческих» научно–технического прогресса и культуры было на очень высоком уровне. Критика христианства «языческими» философами всех мастей была исчерпывающе доказательна, убийственна, непреодолима, даже на уровне простого здравого смысла, доступного любому необразованному уму. И все–таки католицизм победил. Потому, что он опирался на люмпен–пролетариат, как его назовут позднее. Достаточно вспомнить попытку отмены Марком Аврелием боев гладиаторов, которая была встречена в штыки плебсом. Поэтому надо вообще вспомнить все революции на нашей грешной земле, и что же мы увидим? То, что все они опирались на плебс, ставший пролетариатом и трудовым крестьянством. Самой обездоленной части населения, притом обездоленной не извне, а самими собой, своей ленью, непредусмотрительностью, нежеланием задуматься хоть немного. Винить плебс за это тоже нельзя, эта их черта независима от них самих. Но надо бы плебсу сказать, что, сколько бы они не бунтовали, плоды их бунта им никогда не достанутся по той же самой причине, плодами их бунта воспользуются все те же преуспевавшие и ранее деятельные натуры.
Теперь остановлюсь на хронологии, которую не люблю. Я раньше присоединился к авторам «новохрона–1», которые вели свой счет годам от Диоклетиана, по их мнению, не римского, а византийского императора, то есть с начала 4 века. Теперь я готов перейти в «веру» «новохрона–2» и начать отсчитывать эру не с 4, а с 11 века. Они же сами начинают отсчет с 13 века, к чему я присоединиться не могу. Я понимаю, почему им потребовалось начать отсчет с 13 века, чтобы «доказать» свое «больное» «великое завоевание Русью–Ордою всего мира», к чему я отношусь, мягко говоря, с недоверием. С 11 века у них ничего не получалось с этим делом. Поэтому они и объявили все предшествующее совершенно «темным» временем. Я их поймал на том, что тогда было бы невозможным то величайшее развитие философии, науки и искусства «языческой» Древней Греции, которую я уже выше объявил колыбелью цивилизации, присоединяясь к традиционным историкам. А Ренан это исчерпывающе доказал. Если принять версию «новохрона–2», то времени для этого совершенно нет. И я продолжаю утверждать, что алфавит изобрели евреи, так как без алфавита невозможно создать религии. «Новохронисты–2» на свою беду доказали, что Иисус и папа Гильдебрант – одно и то же лицо, исключая мелкие недоразумения, вполне возможные в таком деле. Мы, русские переписывали свою историю бессчетное число раз, и только в последний век – раза четыре.
Перечитывая еще раз приведенные выдержки из Ренана, и сравнивая эти данные с известными революциями, я прихожу к выводу, что «переход» от язычества к христианству (католичеству) произошел именно известным нам всем революционным путем во главе с идеологами–иудаистами силами плебса. Здесь есть и «ленинский шалаш в Разливе», и «выступления с броневичка», и фанатики–революционеры, и «послушный им народ», и «тайные вечери», и языческие «жандармы в голубых мундирах». В общем, все есть, что бывает в случаях с революциями. Имеются в наличии и «кадеты» (конституционные демократы). Которые «критикуют» оголтелость крайне левых «революционеров» от христианства. Власть денег тоже видна, и деньги тоже не местные, а привозные, из Греции–Византии. Совершенно, такие же, как и у Ленина.
Но с такой интерпретацией не вяжется очень большой срок безраздельной власти католичества, более тысячи лет. Но всю известную нам историю писали католики и даже традиционную хронологию впервые составили католики, служители католической церкви Скалигер и Петавиус в конце 16 — начале 17 веков. Кстати, я немного проследил за семьей Скалигеров и вот что выяснил. Жозеф Жюст Скалигер (1540 – 1609) – французский историк, живший в Голландии. Кроме основания современной традиционной хронологии, комментатор античных текстов, первый издатель Хроники Евсевия (1606), в большой части им самим восстановленной, первый комментатор надписей на древних захоронениях». Представьте, как важно было «восстановить» хроники Евсевия, «прокомментировать» античные тексты? Ведь как он это сделал, уничтожив все подлинные следы, так мы их сегодня и читаем. Его отец Скалигер Юлий Цезарь (настоящее имя Джулио Бордони) (1481 – 1588) – французский филолог, критик, поэт Возрождения. А вообще Скалигеры – род владетелей Вероны (провинция Венеции в предгорьях Альп), захваченной Миланом, освободилась в 1387. Так что род этот вовсе не голландский и не французский, а итальянский, католический, а значит, предполагаю, противник Реформации. Кальвин ведь родился в 1509 году, а умер в 1564 году. Когда умер Кальвин, Скалигеру–историку было всего 24 года. Но нигде не написано, что Скалигер был сторонник Кальвина, его приверженец. Значит, он был противник, историк католицизма.
Именно католики воспользовались азбукой евреев, тиражированной на другие языки. Вы только посмотрите. Если принять внедрение христианства в 1 веке, на чем настаивает традиционная хронология, то до Яна Гусса «пройдет» 1400 лет полной тишины и спокойствия. А куда же девались те демократические силы, которые так четко описал Ренан? Утонуть в «мрачном средневековье» они не могли, не те это силы. Как говорится, «шила в мешке не утаишь». При принятии версии «новохрона–1» срок безраздельного «торжества» католичества сократится до чуть больше тысячи лет, что тоже нереально. Не могли столько терпеть противоборствующие католичеству силы разума и прогресса, потому, что не могли же они «окуклиться» на времена «мрачного средневековья»? Тогда бы мы о них не узнали никогда. «Новохрон–2» слишком затянул «начало» своей «истории», и их «начало истории» слишком грубо вторгается прямо в «гуситские войны». Я понимаю, почему они вопреки здравому смыслу, пренебрегая известными им данными о Древней Греции, отнесли и ее чуть ли в современность, чтобы она «проросла» в нужные им династии русских царей, английских и германских королей и императоров. Но мне–то это совершенно не нужно. Поэтому я и говорю, согласуясь с их же данными о Христе и Гильдебранде, что начало писаной истории надо бы принять за 1000 год, незадолго до рождения Гильдебранда, а начало безраздельного владычества католицизма – с 1100 года, вскоре после его смерти. Начало иудаизма же вместе с Моисеем я бы отнес так лет на 200–300 назад, не более.
Надо сказать и о том, что верхушка католиков не догадалась уничтожить, всех до единого, своих просвещенных противников, как это гораздо позже сделали Ленин и Сталин, а затем Гитлер, учась на их ошибках. Хотя некоторых из них и сожгли на кострах. Разбушевавшийся в ходе революции плебс, купленный ими христианскими оргиями, гладиаторами и возможностью покомандовать аристократией с палками в руках, они быстренько усмирили, положив на костер в каждом городе по паре–другой. Плебс, насколько быстро «вскипает», настолько же быстро и «охлаждается», да так, что становится совершенной конской «ледышкой», которую мальчишки пинают по зимней улице. Исход побежденных греков в Троянской войне против христианства – это не сами греки, а их искусство, наука, вообще прогресс. Все это хлынуло на равнины Западной Европы, которые стали источником всех богатств. Греки на островах и глазом моргнуть не успели, как весь их древний «бизнес» начал рассыпаться на глазах. Они в некотором недоумении заметили, что на их островах почти ничего не растет, везде один камень, а население увеличилось, морская торговля почти прекратилась из–за нововведения — границ. В то же время на равнинах собирались богатые урожаи, строились мануфактуры, жизнь стала перемещаться из предгорий на равнины, там даже ввели полицию для охраны от разбойников. Продукции уже хватало, чтобы ее содержать. Поэтому греки стали переезжать на постоянное место жительства на материк, на равнины, взяв с собой свою философию, демократию и искусство. Вместе с произведениями искусства они всучивали равнинным людям как довесок понемногу, и демократии, и философии. Естественно, на нашу причерноморскую равнину они не ходили: там творилось черт знает, что, те же печенеги, половцы, хазары с хазарятами, грабят, убивают, рабов сплавляют с «милого севера в сторону южную», по словам поэта Лермонтова. В общем «изгнанные троянцы», хотя их никто и не изгонял фактически, здорово помогли Западу очухаться от всеобщего подчинения католицизму. Вы только вспомните, как император германский в рубище, зимой стоял на коленях и просил папу Григория пустить его в ворота свои для покаяния?
Католицизму утвердиться и укрепить свою власть очень помогли крестовые походы. Вы только обратите внимание, как нашему новому демократическому правительству помогает Чечня, которую даже близко нельзя сравнить с крестовыми походами. Видите, как маленькая Чечня решает почти все наши вопросы? От нехватки денег в бюджете до «великорусской» национальной идеи. Как я выше докладывал, каждое новое поколение, достигшее 21 года, отправлялось на «освобождение гроба Господня». Так продолжалось до 1270 года, пока все не поняли, что никакого гроба их молодежь не освобождает, а «походы» – это отвлечение молодежи, падкой на подвиги, от насущных задач народа постарше.
Поэтому, мне очень хочется поговорить немного о психологии масс. По книге Ле Бона «Психология масс»: «Какими бы ни были несхожими и разными индивиды, только фактом своего превращения в массу они приобретают коллективную душу и совсем иначе чувствуют, думают и поступают, чем каждый из них в отдельности. Сознательная умственная жизнь представляет собой лишь незначительную часть бессознательной душевной жизни. В массе индивид попадает в условия, разрешающие ему устранить вытеснение бессознательных первичных позывов, в которых заключено все зло человеческой души. Массовая душа имеет следующие характеристики.
Массовая душа, – душа ребенка, масса легковерна и легко поддается влиянию, масса некритична, неправдоподобного для нее не существует. Масса не знает ни сомнений, ни неуверенности, масса немедленно доходит до крайности. Тот, кто хочет на нее влиять, не нуждается в логике, надо только использовать очень яркие краски, преувеличивать и всегда повторять одно и то же. Масса нетерпима и подвластна авторитету, она уважает силу, не имеет доброты, она требует силы, даже насилия. Масса питает глубокое отвращение ко всем новшествам, благоговеет перед традицией. Массы никогда не знали жажды истины, они требуют иллюзий». Неплохая среда для крестовых походов и вообще революций?
По Мак Дугаллу масса крайне возбудима, импульсивна, страстна, неустойчива, непоследовательна и нерешительна и, притом, в своих действиях всегда готова к крайностям. Ей доступны лишь более грубые страсти и более элементарные чувства, она чрезвычайно поддается внушению, рассуждает легкомысленно, опрометчива в суждениях и способна воспринимать лишь простейшие и наименее совершенные выводы и аргументы. Массу легко направлять и легко ее потрясти, она лишена самосознания, самоуважения и чувства ответственности, но дает сознанию собственной мощи толкать ее на такие злодеяния, каких мы можем ожидать лишь от абсолютной и безответственной власти. Она ведет себя скорее как невоспитанный ребенок или как оставшийся без надзора страстный дикарь, попавший в чуждую для него обстановку; в худших случаях ее поведение больше похоже на поведение стаи диких животных, чем на поведение человеческих существ».
Мак Дугалл противопоставляет описанной массе высокоорганизованную массу и называет пять условий поднятия душевной жизни массы на более высокий уровень:
«постоянство состава массы,
каждый индивид массы представляет себе природу, функции, достижения и требования массы,
масса вступает в контакты с другими массовыми образованьями и соперничает с ними,
наличие в массе традиций, обычаев, установлений при общении между собой,
наличие в массе подразделений, выражающихся в специализации и дифференциации работы каждого отдельного человека». Не премину добавить, что у католических пап в руках были все рычаги и такой «организации» массы, впрочем, как и у фашистов, и коммунистов.
Фрейд отмечает, что условие, которое Мак Дугалл называет «организацией», с большим основанием можно было бы описать иначе. Задача, по его мнению, состоит в том, чтобы придать массе именно те качества, которые были характерны для отдельного индивида и были потушены у него при включении в массу. Фрейд хочет доказать, что масса образуется только от любви к своему вождю. У христиан – это Иисус, у войска – полководец. Я доказательства Фрейда приводить не буду. Если хотите, они у меня в приложении, но я им не верю. В крестовые походы, что, от любви к Христу ходили? Ладно, это было давно, и вы можете поверить, что именно от любви к Христу. А евреев в газовых камерах морили, что, от любви к Гитлеру? А соседей предавали в годы сталинских репрессий тоже от любви к Сталину? А Павлик Морозов предал отца тоже от такой «любви»? Так что верьте лучше Ле Бону и Мак Дугаллу, а не Фрейду.
Христианство чисто механически использовала черты массы, описанные Ле Боном и Мак Дугаллом, и преуспело. Эти же черты массы использовал Наполеон, Ленин, Гитлер, наконец, Асахара. Греческая философия не могла и не хотела использовать эти качества массы, потому и проиграла. Однако я остановился на том, что последний крестовый поход, организованный католичеством, был в 1270 году. Ровно через сто лет родился Ян Гусс. В России коммунистическая идеология просуществовала тоже около ста лет, считая от первого номера ленинской газеты «Искра», из которой разгорелось такое пламя, такое пламя…, не хуже католического. Может быть, у нас в России тоже сегодня кто–то родился, но президента Путина я к таким не отношу.
Сохраненная совершенно незначительное время, а не тысячелетие как выходит по Скалигеру, греческая философия и демократия начинала действовать. 1400 год, грубо говоря, дата начала ее открытого действия. Но греческая философия и демократия не могла действовать как католичество или коммунисты по типу: сразу и много. Она предпочла эволюционный путь, наиболее ей близкий, то есть последовательную Реформацию. Все началось, несомненно, от перенапряжения народов. Задавленные католическими десятиной (Кстати, не знакома ли вам церковная десятина у нас, в православии, пока оно было католичеством?), индульгенциями, продажностью и развратом своих «пастырей», народ, то тут, то там начал «возникать». Это слово возникать хоть и из «новояза», но очень точно и понятно нынешнему поколению выражает суть. Вожаков католики сжигали на кострах, но это мало помогало. Гуситские войны 1419 – 1437 годов сменились крестьянскими войнами 1524 – 26 годов. Потом возникла Мюнстерская коммуна 1534 – 35 годов, Аугсбургский мир 1555 года, сменившись Тридцатилетней войной 1618 – 48 годов. Но этого мало, это так сказать, настроение общества, готового к переменам. Как раз между Гуситскими и Крестьянскими войнами родился Лютер (1483 – 1546), почти следом – Кальвин (1509 – 1564). Как пел Высоцкий «вожака недоставало». Вот они, не вожаки обезумевших громил, а идеологи борьбы. А сейчас я перечислю по порядку рождения выдающихся деятелей Реформации, а потом опишу их работу. Вольтер (1694), Ричардсон (1689), Монтескье (1689), Гольбах (1690), Кенэ (1694). Все они как один наследники греческой философии и демократии. Ричардсон писал романы о чести, Кенэ создавал новую понятную экономику, Монтескье впервые в новом мире вспомнил о греческом принципе разделения властей, Вольтер занимался всем этим разом.