В третьих, иудаизм, во всяком случае, официально, никогда не провозглашал мировое господство. Другое дело, что с помощью своего иудаизма евреи сегодня его добились, и вы все прекрасно это знаете. Но иудаизм не объявлял 8 крестовых походов, не вел ни одной войны, если не считать войн между собой, иудейских, в Библии и в средствах массовой информации. Но эти войны ведут между собой все нации, финансово–промышленные группы и прочие организации, включая Гринпис, и никто по поводу их в Совет Безопасности Организации Объединенных Наций не обращается. Войны между Израилем и соседями прошу не считать иудейскими, они межгосударственные, к иудейству не имеют отношения, Израиль ведь создала ООН, авторитетнее сегодня нет организации. Иудаизм даже не взял на вооружение первую и последнюю доктрину католичества о владении всеми народами, включая их царей. Иудаизм, как православие, не служил царям, империям.
В четвертых, всеобщая обязательная, вплоть до принуждения, грамотность иудеев мужского пола, существующая столько, сколько лет моисеевым скрижалям. А это немалое время, чтобы эта обязательность закрепилась в генах. А чем она плоха, эта всеобщая мужская грамотность? Это простое средство добиться мирового господства, но она, грамотность, ни одному человеку в мире не заказана, если хватает мозгов. Но и среди евреев встречаются люди с плохими мозгами, тогда они оканчивают зубопротезный техникум, все же поближе к золоту, а научиться ставить коронки может вообще любой человек на планете. Я получал образование в конце шестидесятых – начале семидесятых годов, и знаю, как тяжело было евреям получить высшее образование, несмотря на то, что чуть ли не половина преподавателей институтов были евреями. В военные училища евреев вообще не принимали, в такие институты, где учились отпрыски членов политбюро ЦК КПСС – тоже. И сильно это помогло? Ничуть. Многих евреев вы знаете без высшего образования? Я, например, ни одного. Недаром, после начала массовой эмиграции в Израиль в восьмидесятых годах был срочно установлен налог на высшее образование для тех, кто покидал Советский Союз. Дескать, верните деньги за свое бесплатное образование, а потом ступайте на все четыре стороны.
Только один пример, целеустремленности еврейской молодежи, на фоне танцулек русской молодежи. Было мне лет 17–18, учился я в горном техникуме, на каникулы приехал к тетке в Новосибирск. А жила она в одной из квартирок, «нарезанных» в деревянном, бывшем купеческом доме. Ближе этого дома к Новосибирскому театру оперы и балета, уже академическому, не было, он стоял почти «прислонившись» к нему, ныне снесенный. В кладовке у тетки жил еврей–юноша моего возраста. Тетка ему отказывала в квартире из–за того, что из его кладовки день и ночь раздавался звук скрипки. Не мелодия, а именно звук, часами – три–четыре ноты, он вырабатывал «фразу», музыкальную. Слушать это и правда было не очень хорошо, ну представьте хотя бы звук то и дело открываемой скрипучей двери. Мама этого музыканта была небогата, иначе он нашел бы квартиру получше. В общем, пока я болтался по улицам и «отдыхал», он выводил целыми днями одну и ту же короткую музыкальную фразу, оттачивал. Вечером я шел на танцульки в сад им. Сталина, а он шел в оперный театр, слушать оркестр. Билет на третий ярус стоил 20 копеек, буханка хлеба стоила приблизительно столько же. У него и выходило в день две буханки хлеба и сахар с горячей водой. Одна буханка на театр, другая вовнутрь. Бюджет его, поэтому не страдал. Но, экзамены в Новосибирскую консерваторию в это лето, он так и не сдал, уехал. Через два года тетка писала мне, а он появлялся у нее ежегодно, что этот еврейский юноша все–таки поступил в консерваторию. Я таких примеров мог бы привести десятки, из самых разных сфер учебы.
Еще десять лет назад, русские, которых нет, очень удивлялись, что почти все великие композиторы, музыканты, писатели, журналисты, кинематографисты, ученые и прочие представители так называемой творческой интеллигенции почти сплошь евреи. Сегодня те же русские еще сильнее удивляются, что по какому–то злому року все самые значительные состояния «новой» России принадлежат опять же евреям. А чего же удивляться? Это только в сказке про Ивана–дурака, можно «по щучьему велению, моему хотению» всего достичь, в натуральной жизни так никогда не получается. Пахать, как говорится, надо. Пахать, разумеется, надо фигурально, мы же, русские, пашем натурально, потому что не учимся в молодости, нам надо просто этой молодостью воспользоваться как презервативом. Воспользовался и выбросил.
Евреям в среде русских очень хорошо, конкуренции нет. Поэтому они конкурируют между собой. По телевизору это хорошо показывают, только надо смотреть разные каналы. Мы и смотрим, удивляемся, а потом начинаем злиться как генерал Макашов. А вот этого не надо, ни при каких условиях. Озлобленные, мы начинаем плохо соображать, искать причины не там, где они на самом деле лежат. А лежат они в нас самих, в наших генах рабских, в нашей испуганности вековой и вековой же русской лени. Поэтому надо бороться не с евреями, а самими с собой, «выдавливать из себя раба по капле», как сказал наш же соотечественник Антон Чехов, притом «нееврейской» национальности. Он знал, что говорил, он своим трудом достиг мировой известности. А начинал на побегушках в маленьких газетенках, как Марк Твен или тот же О’Генри.
Я сам недолюбливаю евреев за их вездесущность и всепролазность с доброй порцией наглости. Но, это же их религия. А у нас, если я не ошибаюсь, свобода совести, а евреи не призывают к убийству русских, чтобы на этой основе запретить иудаизм. Я же генетически воспитан на православии моих предков, оно же испуганность и лень. Все надо ждать от бога православного и ничего не делать самому, только ждать его «милости», понимаемое нами как лежать на печке до тридцати трех лет, авось «силушка» накопится. Если вы забыли, что такое реформация католичества, то я напомню. Человек должен быть уверен в том, что является божьим избранником и доказать это своей жизнью и деятельностью. Показателем избранности человека богом является успех в его профессиональной деятельности, уничтожении многочисленных праздников и увеличении числа рабочих дней. Видите, кальвинизм – это почти иудаизм.
Поэтому, я считаю, недолюбливать евреев можно, пока, временно, ненавидеть – строжайше запрещено. Когда мы возьмем на вооружение их религию, мы и недолюбливать их перестанем, сами такими будем. А что в этом плохого? – будем позднее говорить. Мы же не призываем к мировой войне. К геноциду – тоже.
Русским надо принять иудаизм, мысленно
Я нашел русскую национальную идею. Империалистическая идея отжила свое. Православие не годится в многоконфессионной стране. Соборность – идиотское слово. Нет у нас Праздника прав человека. Может, примем иудаизм? «Везде Русская земля и нигде нет русского народа». Что нам мешает в нашем «загадочном» характере принять иудаизм? Нравственные сдержки – продукт первичный. Плеханов: «полное подчинение личности интересам государства». Несбыточные мечты. Кто такой Илья Муромец? «Наказания не являются постыдными для народа». Герцен: «Казачья земледельческая республика». Гимн иудаизму. Православный – попрошайка. Я не вытаскиваю «души» из православия. Всеобщая Декларация Прав Человека провозглашена ООН в 1948 году. Вы знаете об этом?
Наше правительство с ног сбилось, ищет где–то потерявшуюся национальную идею «россиян». Я ее, национальную идею россиян нашел, и сейчас буду делиться своими мыслями. Притом не шутя.
Империалистическая национальная идея дореволюционной России: самодержавие, православие, соборность, сегодня выглядит совершенным идиотизмом, несмотря на явных ее защитников – лиц весьма известных, начиная с Солженицына и, кончая Михалковым, дураками которых не назовешь. Самодержавия нигде в мире нынче нет, если не считать за самодержавие чисто номинальных королей, которые как этикетка на бутылке, не более. Даже президенты развитых стран не обладают никакими самодержавными функциями, кроме нашего президента, которые не столько даны ему самой конституцией, сколько захвачены им самим, как, например, право садить в тюрьму генеральных прокуроров страны. Поэтому слово самодержавие, означающее, сам держу все в стране, должно быть раз и навсегда отброшено.
Православие для страны с двумя сотнями народов, среди которых чуть ли не треть мусульман, не говоря уже о буддистах, иудаистах, католиках и прочих конфессиях, выглядит совершенной дискриминацией абсолютно всех конфессий, не являющихся православием. Так не только говорить, но даже думать должно быть стыдным по сегодняшним меркам свободы совести.
Соборность – это настолько идиотское слово, что никто в стране, не считая его выдумщиков, не знает вообще, что это такое. И я не знал, поэтому заглянул в словарь. БЭС: «Рассматривая соборность как специфическое достояние православной традиции (соборность как совокупный разум «церковного народа» в отличие от религиозного индивидуализма (выделено мной) протестантизма и авторитаризма папы в римско–католической церкви), А.С.Хомяков истолковывал ее как общий принцип устроения бытия, характеризующий множество, собранное силой любви в «свободное и органическое единство». (В социальной философии наибольшее приближение к этому принципу усматривалось в крестьянской общине). Понятие соборности было воспринято русской религиозной философией конца 19 – 20 веков».
Во–первых, это настолько сложно для народа, что применять это слово, даже не вдаваясь в его понятие, в виде лозунга совершенно невозможно. Во–вторых, оно сильно попахивает раздвоением личности, так как, с одной стороны, за «действия скопом» выше рассмотренное Соборное уложение 1549 года дает самое тяжелое наказание, с другой стороны, призывает жить скопом, по правилам скопа людей (крестьянской общиной). В третьих, это слово не допускает индивидуализма, хотя бы и религиозного, что, с одной стороны, опять же приветствует скоп людей, а, с другой стороны, ограничивает волеизъявление в свободе совести.
В четвертых, как понимать, что в многонациональной стране с десятками религий, дело оборачивается в принудительном внедрении в сознание опять же одного православия? И почему из трех призывов в двух звучит православие, а третьим является всем миром отвергнутый абсолютный монархизм? Таким образом, эта триединая формула – самый, как говорят врачи, клинический случай идиотизма по сегодняшним понятиям. Не путать с воровскими «понятиями».
В последнее время, почувствовав, что соборность – это идиотизм, введено понятие «народность», еще больший идиотизм. Народность бывает в двух смыслах, первый – общность людей, неизвестно какая, по которой «все еще продолжается дискуссия» (БЭС 1998 года). Второй смысл, которого в словаре даже нет, это что–то такое, что определяется словом народное, типа танца, частушки или любви к выпивке. Ну, скажите, что такое народное творчество? Это песня написанная не членом союза композиторов, рассказ, написанный не членом союза писателей, анекдот, созданный человеком, не закончившим факультет журналистики?
С 1917 года и до Хрущева у нас национальной идеи вообще не было. Потом появилась двухсот–национальная идея «Моральный кодекс строителя коммунизма», которая является мешаниной, совершенно «неудобоваримой» не только для мозга, но и для желудка. Ибо у одних вызывает запор, у других понос, без промежуточной консистенции. Это набор христианских заповедей плюс «руководящая и направляющая сила – коммунистическая партия», единственная, разрешенная сталинской конституцией сила из всех сил в природе. Сперва эту двухсот–национальную идею писали на всех заборах подряд, потом пыл угас, и к «новому времени», то есть через 20 лет, про нее все забыли, я напомнил. Сегодня, несмотря на все 10–летние усилия нашего правительства, и лично «всенародно избранных» президентов, уже двух подряд, новая национальная идея все никак не вырисовывается. И я отлично знаю почему. В основном потому, что на всех заборах сегодня не висит «Всеобщая Декларация Прав Человека», принятая ООН еще в 1948 году (52 года назад). А, 10 декабря у нас ежегодно не празднуется с песнями, плясками и выпивкой как Масленица, например, — День Прав Человека, твердо установленный Праздник все той же Организацией Объединенных Наций.
Поэтому я и предлагаю каждому гражданину нашей страны индивидуально, на первом этапе принять иудаизм, тайно, если хотите, явно, если пожелаете. Тогда весь сумбур в вашей голове разделится на две кучки, за каждую из которых будет отвечать всего один бог, в вашей жизни будет всего два бога. Один бог – юриспруденция, или подробнее – закон и его исполнение, будет отвечать за те самые заповеди морального толка, которые вы все равно почти не выполняете из–за большой кучи смешавшей в себе все понятия, как в религии. Второй бог, им может быть не обязательно Яхве, будет вас идентифицировать между собой на почве любви к нему. Совершенно так же, как экзальтированных дамочек в любви к тенору Козловскому, простите молодежь, к Киркорову, не знаю только его диапазона голоса, если только можно к современным певцам применять этот термин. Ни на что другое этого бога прошу не использовать, как и иудеи. Неплохо было бы выбрать в качестве бога и упомянутую Всеобщую Декларацию Прав Человека. Так бы вы очень быстро идентифицировались, сил меньше истратили, ленивый мой народ.
Если предложение принято, давайте рассудим, насколько это трудно при вашем столь «загадочном» характере. Для этого обратимся к историкам и писателям, русским, они вас лучше знают. Например, Ключевский пишет: «Везде Русская земля, и нигде, ни в одном памятнике (летописи – мое) не встретим выражения русский народ». Это ключевая фраза. Комментарии Ключевского я приводить не буду, так как он говорит по этому поводу чушь. Свои комментарии тоже придержу, иначе будет неудобно. Подумайте над этой фразой сами.
Вот Н. Чернышевский, демократ предкоммунистический, отмечает русскую «терпеливость к перенесению лишений всякого рода». Не знаю как вы, но я–то давно уже заменил это понятие, как и многие другие такого же свойства, одним понятием, вечная «испуганность». Где уж тут проявлять нетерпение, разве только с женой? Он же отмечает, «что помочь ближнему, и заставить его страдать, было одинаково легко русскому». Вот тут потруднее будет. Притом я читал где–то, что только что убивший человека, один русский жалеет птичку, выпавшую из гнезда, то есть не один Чернышевский это заметил. Я бы это скорее отнес не к русским вообще, а к русским писателям в частности, подмечающим вещи, на которые иностранные писатели часто не обращают внимания, не педалируют общественное мнение на этом. Хотя Жюль Верн рассказывает, как один капитан наградил матроса за героизм, сняв со своей груди орден высокого статута, и сразу же велел его расстрелять. Расстрелял он его за то, что тот плохо привязал пушку перед штормом, а наградил за то, что он эту же пушку и поймал в ловко расставленные канаты, пока она, мотаясь по палубе от волн, еще не успела пустить корабль ко дну. Вызывает некоторую озабоченность то, что этот капитан не смог сообразить вычесть из смерти орден и оставить матроса в покое. Ведь он исправил сам свою ошибку, без существенного ущерба для судна. Так что эту парадоксальную русскую черту характера мне можно было и не приводить. Она не мешает нам принять иудаизм. Чернышевский же пишет, что «недостаток вызывает излишество», то есть голодный человек много ест. Но мы и в иностранных кино видим, как голодный человек много ест, притом жадно. Я не думаю, что мы из–за этого не могли бы принять иудаизм.
Ф. Достоевский отметил, на мой взгляд, очень важную черту русского характера: «ложь в общественных отношениях, притворство, наружное (кажущееся – мое) смирение». Он его таким показывает в противовес славянофилам, боготворившим «древнерусскую старину, общинность». Он прав, конечно, показывать таким образом «старину» это прямая ложь славянофилов. Мы–то теперь знаем доподлинно, что собой представляла эта общинность, когда вся община ждала дня, когда ее призовут родные князья идти пешком в Кафу. Но все равно, и эта национальная русская черта, не что иное, как испуганность. Видите, какое всеобъемлющее слово, а его даже в словарях нет. Я прошу прощения за слово «русский», ведь я уже неоднократно говорил, что русских нет, а сам все русский, да русский. Мне надо бы говорить российский, но мои авторы все время употребляют слово русский, и я за ними. Так что считайте их синонимами.
С. Соловьев: «Замечено, что особенно дают чувствовать силу низшим, слабым, те, которые сами находились под гнетом чужой силы». Он этот факт обращает на русский народ (помните о синониме), считая его, так сказать, собирательным. Но, я вынужден заметить автору, что у него не чистый эксперимент, у него нет «контрольной группы» подопытных «животных». Поэтому он не может сказать, будут ли «давать чувствовать свою силу» те, которые сроду не «находились под гнетом чужой силы»? По–моему, если народ будет иметь силу против князя, то просто он будет более осторожным в своих решениях. Британская королевская семья тому пример. Я даже подозреваю, что Соловьев это сказал для того, чтобы ни в коем случае народ не мог оказаться сильнее князя. Но к нашему решению перейти в иудаизм это тоже не имеет отношения, так как он не проповедует прямо убийство князей.
Дальнейшее чтение Соловьева подтверждают мои самые худшие подозрения. Он продолжает: «Раб безжалостен к подчиненному ему рабу. Естественное влечение упражнять свою силу над слабым господствует, если не сдерживается нравственными сдержками». Даже и не знаю с чего начать, или с формы, или с содержания. Вообще–то эти слова Соловьева не стоят и копейки, но он же их сказал, и выглядят они как формула, а не любители выводить формулы могут и эту «формулу» взять за основу и пользоваться ею как формулой «пи дэ квадрат». Первое предложение – не аксиома, а скорее прямое вранье. Раб будет, я думаю, наоборот жалостлив к рабу, даже к подчиненному. «Влечение упражнять свою силу над слабым» вовсе не естественно, как утверждает автор, оно противоестественно, даже у животных. «Влечение упражнять» – это результат сначала тяжкого, почти насильственного, «натаскивания» «упражнять свою силу», которое только спустя время становится «влечением», вернее привычкой не замечать чужую боль. Во времена Соловьева хоть эсэсовцев и нынешних многих «ментов» и не было, зато был еще лучший пример «заплечных дел мастеров», например екатерининский, и не знать он о них он не мог. Поэтому цитируемую фразу Соловьева я скорее отнесу к природной подлости, нежели к неведению. Хотя этот «пассаж» Соловьева не замутит нашего желания переходить в иудаизм, все равно он показывает, что наших историков читать не следует.
Сделаю я здесь все–таки незапланированное отступление от темы. Тавтология Соловьева «если не сдерживается нравственными сдержками» предполагает, что эти «нравственные сдержки» как бы вырабатываются, впрочем, это общее мнение. Вырабатываются же они именно религией и желательно – исключительно православием. Я же думаю, что нравственные сдержки – продукт первичный, посмотрите на животных, и вы убедитесь в этом. Просто человек не знает про ряд вещей, что они покажутся аморальными следующим далеким поколениям, в его же время они вполне приемлемы, такие как промискуитет, оскопление, гомосексуализм, языческие и христианские оргии, матриархат, наконец. Согласитесь, вы ведь не сильно будете презирать ваших бабушек и прабабушек лишь за то, что они в своих деревнях не знали, что такое дамские панталоны всего лишь 50 лет назад? Но, покажите этим милым вашим предкам ваш нынешний стриптиз, и они бы в обморок от стыда упали.
Я с все возрастающим удовольствием привожу Г. Плеханова: «Полное подчинение личности интересам государства». Без комментариев, но добавлю все же: на основе всеобщей испуганности. Вот К. Валишевский в ту же болезненную точку: «Человеческая жизнь ценилась крайне низко из–за абсолютной подчиненности индивидуума государству». Как можно подчинить человека? Любовью можно, но разве хватит у единственного государства любви на всех, да и как полюбишь, когда твоя «жизнь ценилась крайне низко»? Приводить наши потери в Афганистане, Чечне и всех остальных десятках наших экспедиций? Если американские потери на Гренаде – ноль, в «Буре в пустыни» – два или три, в Югославии – то же самое. В такую войну как чеченская американцы бы не ввязались, им достаточно было опыта вьетнамской войны, в которой американское общественное сознание полностью обновилось, мы же никогда не устанем наступать на одни и те же грабли. Потому, что не жалеем своих людей, это пушечное мясо и не более того.
Тут вступает опять С. Соловьев, хвалитель единой и неделимой, разбойников: «Разбойники, испуганные силой Ильи Муромца, просят его, чтобы взял их к себе в товарищи, в донские казаченки». Кто такой Илья Муромец я уже говорил, Соловьев это подтверждает: родом из Мурома, а сегодня представитель донских разбойников, о которых я уже говорил, посредник в работорговле русскими в Кафе. Но силен разбойник, все остальные на Дону к нему просятся в холопы, в казаченки. С чего же он стал героем, этот разбойник? С того, что «опрыщавивший» народ по выражению Высоцкого, мечтает о своей силе мечтой несбыточной. Вот с чего он «герой», не больше. Он пример несбыточной мечты о «воле–волюшке. И не надо его в массовом порядке делать защитником обездоленных. К защите он не имеет никакого отношения, он имеет отношение к нападению. Я уже спрашивал самого себя, какого черта он сиднем сидел 33 года? Теперь самому себе и отвечаю. Кроме природной лени он долго раздумывал, идти или не идти в казаки–разбойники? Наконец решился, и прославился. Это также имеет отношение к русской терпеливости, она же испуганность. Муромец ее преодолел. Значит, и вы сможете.
Теперь Илью Муромца, ведь он герой, которого признают все, от царя до коммунистов и нынешних «демократов», я присоединю к тому стихотворению, часть из которого я переписал у поэта–крестьянина, помните? Там где он ни сеять, ни пахать не хотел, а хотел стать разбойником. Вы видите подтверждение тому, что Муромец – копия желаний Кольцова? Только к защите отечества он никакого отношения не имел, он имел отношение к простому грабежу на Дону, да к такому грабежу, что все остальные разбойники просились к нему в казаченки. Не будущий ли это Рюрик, не Иван ли это III, не Калита ли он?
Надо привести и иностранца одного, ибо русские эту черту своего характера просто не замечают. Вот Я. Стрюйс: «Наказания не являются постыдными для народа». Маленькая фраза, да удаленькая. О многом говорит. Во–первых, о том, что наказания незаслуженные, зачем же их стыдиться? Ими гордиться надо. Во–вторых, сильно ли мы с вами сегодня стыдимся наказаний государства? В целом нет, не сильно. «От сумы, да от тюрьмы не зарекайся». У многих ли народов есть подобные поговорки? Она, эта поговорка очень емкая. Она постулирует простой факт, что государство может наказать любого, ничего не доказывая, от «любимца Петра» до нынешнего «олигарха», от действительного разбойника до мнимого. Может и расстрелять из–за «судебной ошибки», когда истинный преступник нечаянно найдется. Этим и вырабатывается испуганность народа.
А ведь были времена и демократические государства на территории «Святой Руси», например, Новгород и Псков, да тот же Смоленск и Тверь. Приведу еще пример. А. Герцен: «Нет ничего более сообразного со славянским характером, чем положение Украины или Малороссии со времен Киевского периода до Петра I. Это была казачья и земледельческая республика с военным устройством, на основах демократических и коммунистических. Республика без централизации, без сильного правительства, управляемая обычаями, не подчиняющаяся ни московскому царю, ни королю польскому. В этой первобытной республике не было и следа аристократии; всякий совершеннолетний человек был деятельным гражданином; все должности, от десятника до гетмана, были выборными. Заметьте, республика эта просуществовала с 13 века до 18, беспрерывно обороняясь от великороссов, поляков, литовцев, турок и крымских татар». Заметили, что ничем не отличается от Новгорода?
Что же в итоге? В итоге в русском, российском характере есть только одна черта, которая мешает принять иудаизм, именно – всеобщая испуганность народа. Но именно иудаизмом она и преодолевается, эта испуганность. Вы думаете, евреи не боятся у нас жить? Еще как боятся. Наиболее боязливые уехали, и за редким исключением ничего не добились в Израиле. Более стойкие к страху остались, так сказать в нейтральной, бесконкурентной среде, и добились впечатляющих успехов.
Верующий иудей, это не верующий христианин. Верующий иудей, прежде всего эгоист и ему плевать на то, против кого он борется. Он с таким же азартом будет бороться против другого такого же иудея как он сам, как борется с русским за свое место под солнцем. Доказательства – в «ящике», ежедневно. Разница в древнем иудее и нынешнем заключается в том, что древний иудей верил в бога Яхве, который ему сказал, что он избранный человек, а других людей ему служить надо заставить ненасильственными методами, но методами своей учебы, просвещения. Нынешний же иудей не верит в бога Яхве, он его просто почитает за ту услугу, которую он оказал его предкам. А в синагогу иудей тоже ходит по другой причине, нежели русский христианин. Он ходит туда не коленопреклоненно молить и просить бога Яхве помочь ему, например, с уборкой урожая со своих акций, а всего лишь за советом от умного и много знающего своего собрата, иудея, учителя, раби. И для того, конечно, чтобы засвидетельствовать свое почтение к нему, а самому себе в присутствии бога Яхве, напомнить, что надо и в дальнейшем «так держать». Иудей не просит разрешения у своего бога одобрить его методы борьбы, ему давно разрешено применять любые методы, которые он считает нужным применить. Ответственность же за эти методы лежит на нем самом, а не на Яхве, и наступает эта ответственность совершенно по другому ведомству, правоохранительному. До этого ведомства богу Яхве нет никакого дела. Для него, бога Яхве, достаточно того, что народ его из–за любви к нему идентифицировался, каждый отдельный индивид – в народ «земли обетованной». Заметили, как евреи ловко покупают судей и прокуроров? Практика большая у них, только на себя рассчитывают и на свой карман, а не на заступничество своего бога.
Верующего же православного христианина церковь учит только просить по мелочам Христа, чтобы его сынок не заболел скарлатиной, а если заболел, то чтобы скорее выздоровел. То есть церковь осуждает вроде бы суетность, но и выбора другого нет кроме этой самой мелкой суетности: «суеты сует», но все они не в деятельности, а только в просьбах выражаются. Но и суетность неоднозначна. Христианин православный в отличие не только от иудея, но даже и от кальвиниста, приучен надеяться на бога или благоприятные обстоятельства, которые тоже от бога, но не надеяться на свои собственные силы и ум, знания, наконец. Всякая деятельность на благо себя объявлена «суетой сует», в том числе и высшее образование. Во всяком случае, я не нашел в христианстве ни единого упоминания о всеобщей грамотности христиан, как это сделано у иудеев. В этом, конечно, виноваты сами иудеи, создавшие христианство, так сказать, не для себя. Но сами–то христиане куда смотрели, когда принимали недоброкачественный товар? Вот мы и ходим из угла в угол, растерянные, испуганные навсегда, просящие, умоляющие: верующие – бога, неверующие – «партийно–хозяйственную номенклатуру».
Если меня попытается кто–либо обвинить в вытаскивании «души», то бишь «нравственного содержания» из православия, то я ему сразу же, тут же и отвечаю, чтобы не суетился. Так называемый «параллелизм в работе» всегда осуждался в любой брошюрке, выпущенной за последние 100 лет. А в русских пословицах еще раньше: «у семи нянек дитя без глазу». Демократия давно придумала «полицию нравов», просто полицию, прокуратуру, суд, адвокатов, наконец, сами законы, которые эту самую «нравственность» квалифицируют очень подробно, точно и исчерпывающе. И соваться сюда православию сегодня нет никакого резона, на нынешнем этапе эволюционного развития человечества. Впрочем, как нечего было соваться и во времена Марка Аврелия. Православия еще не было, а законы об ограничении рабства уже действовали. При этом участь рабов согласно этим законам при Марке Аврелии (161 – 180 годы новой эры) была лучшей, чем в России даже и в 1861 году, А прошло ведь уже ровно тысячу семьсот лет с воцарения Марка. Выше я об этом уже докладывал, в чем именно лучше. Поэтому, как только православие заговорит о своем исключительном праве на нравственность, его надо обрывать безжалостно. Ибо это «присвоение чужой интеллектуальной собственности». С недавнего времени она у нас охраняется законом. Именно так, и не иначе. Никто, конечно, не запрещает православию проповедовать нравственность, но «приватизировать» ее – боже упаси. Исключительная компетенция в нравственности принадлежит юриспруденции, но никак не церкви, любой. А то мы дожили с церковной нравственностью. Церковь осуждает какую–то «содомию», а ее даже в словарях нет, не то, что по «ящику». А в законах эта самая «содомия» расписана и разложена по полочкам, только с другими названиями этих «полочек», вместе с «отягчающими» эти полочки «обстоятельствами».
Таким образом, если вы согласны со мной, то переходите в иудаизм, не медля. В качестве бога, как я говорил выше, чтобы идентифицироваться между собой, можно взять Всеобщую Декларацию Прав Человека 1948 года, о которой мы вообще очень мало знаем. А она ведь коротенькая, могла бы быть полностью напечатана хотя бы и в Большом энциклопедическом словаре, а то почти все наши с вами права идут под сокращением «и др.». Неплохой был бы Бог, я думаю, справедливый. Патриархом, то есть раби, я бы предложил Сергея Ковалева, хоть его и обс….т почти во всех, «так называемых», СМИ, даже врагом называют. Он враг, конечно, но враг тех, кто хочет, чтобы мы никогда не узнали своих прав, провозглашенных 52 года назад Организацией Объединенных Наций, когда мне было 12 лет.
Снова женщины, теперь русские
На разведку ходит женщина, но не передает «разведданных» потомству. Мужчины гонят женщин таскать рельсы. Налогообложение. Мужчины вечно «на фронте». Все на коленях, кроме царя. «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». «Если не я, то – кто же»? Хакамада.
Русские женщины отличаются от всех остальных женщин мира, которых я рассматривал вместе с вами в соответствующей главе. Поэтому я посвящу им эту небольшую главку. Но сперва, как я это всегда делаю, поговорю совсем о другом, о русских мужчинах. Во–первых, они испуганные больше, но и пугали их больше, чем женщин. Во–вторых, обособленные кланы русских мужчин и женщин в древней жизни, оставили в них более тяжкий грех – русскую лень, которую я отношу почти только к одним мужчинам. Ибо женщины, даже отделенные от мужчин, вынуждены были кормить своих детей, почти без помощи мужчин, которые вдали от них продолжали лениться. Теперь надо вспомнить о теории Геодекяна. Обо всем этом я уже говорил, сейчас напоминаю, для старта. Мужчины – разведчики жизни, результаты этой разведки они передают потомству в генах. Женщины же преимущественно сохраняют данные, полученные от мужчин. Поэтому лень укрепляет лень в генах. Страх укрепляет страх в генах. Женщины сохраняют эту лень и вечную испуганность. Вот и все о русских мужчинах. Переходим к женщинам.
Было бы очень самонадеянным так сильно упрощать теорию Геодекяна. Поэтому надо сказать о преимущественной передачи генов мужчинами–разведчиками жизни, но не о тотальности этого процесса. Надо дать и женщинам хотя бы немного такой чисто мужской «способности». При этом надо учесть и степень, интенсивность хождения в разведку жизни. Ленивый в разведку ходит редко, ему лень ходить в разведку. Поэтому, что ему от природы в генах досталось, то он почти и передает, почти не накопив за свою жизнь новых данных для передачи. Это важный вывод. Женщину же русскую сам инстинкт материнства заставляет не лениться, на ней же дети. И очень часто случается так, что именно она ходит в разведку жизни. Но природа так устроила, что она накапливает этот опыт жизни только для себя самой, почти не накапливая его для передачи потомству. Зато сама женщина на полученном опыте постоянно совершенствуется и к зрелости достигает идеала.
Я бы не упоминал вовсе об этом, но данный факт замечен всем миром, как же мне его не замечать? Ученые–мужчины по этому поводу наговорят всякой ерунды, начиная от домостроя и других воспитательных мер до особой красоты русских женщин, но вы им не верьте, они будут лгать, чтобы хоть как–то выгородить себя в столь щекотливых обстоятельствах. Вы же сами все знаете, что замуж за русскими мужиками за границей в очередь не стоят, а, в очередь брать русских дам за себя заграничные мужики, если еще и не встали, то скоро встанут. На этот счет уже есть даже общеизвестные шутки телевизионных шутников. Дескать, всех женщин из России скоро заберут замуж в Америку, а русским мужикам придется заниматься, сами знаете чем, или менять пол хирургическим способом. Дожились, что называется, русские мужики.
Я же думаю секрет тут в покладистости русских женщин, меньшей степени эмансипации их, готовности выйти замуж, не сильно настаивая на равной степени обоюдной красоты и возраста. Но почему же так? А потому, господа русские мужчины, что вы все еще не можете обеспечивать семью, и не потому, что вам мешает правительство, хотя оно и мешает, но потому, что вы ленивые и боязливые, вернее навек испуганные, и не боретесь с этим самым правительством за то, чтобы обеспечивать самим свою семью. Вместо этого вы гоните на работу своих жен, таскать рельсы и укладывать асфальт. Как некрасиво. Какие вы после этого разведчики жизни?
Лет 10 – 12 назад я очень мило поговорил с одним немцем из тогдашней ФРГ о наших семейных отношениях. У обоих, оказалось, по четверо детей. Жены у нас не работали, на этом мы и сошлись. Я ему сообщил, что чтобы жена не работала, я избрал шахту, хотя как говорили мои наставники, больше подходил для института. Он мне ответил, что ему и смысла посылать на работу жену нет, так как, пошли он ее на работу, суммарная их зарплата не увеличится, всю зарплату жены съедят налоги, значительно увеличившиеся, если в семье оба, и муж, и жена, работают. Я очень удивился такому разумному налогообложению. У них я бы смог все–таки работать в институте. Но бороться со своим правительством в тот же день не стал, опасаясь, что жена вообще останется одна, и устроится на работу таскать рельсы. И я ведь тоже испуганный, так что, простите за предыдущий абзац.
Женщины не только в древнем Ярославле, когда его еще не было, всегда одни кормили своих детей, но и все следующие, прошедшие времена, вплоть до сегодняшнего дня. Вначале русских женщин было больше чем мужчин, я об этом говорил выше, вопреки всем остальным народам и странам, которые расположены южнее. Мы даже от Украины в этом вопросе в корне отличаемся, и об этом тоже сказано. Поэтому женщинам разрешалось даже убийство новорожденных девочек, чему я думаю, все же не следовали матери, за самым редким исключением, равным сегодняшним исключениям. Поэтому их стали продавать в рабство и использовать оставшихся как ломовиков–лошадей. Что же делали мужчины, ведь со временем они несколько образумились, и я об этом тоже говорил? Они вечно были «на фронте». Они дома были только «на побывках». Им просто было некогда принять участие в кормлении своих детей. У нас в жизни не платили солдатам денег, платили только иностранным наемникам. Хотите цитату об этом? Р. Ченслер: «…ибо он (князь) не платит жалованья никому, кроме иностранцев. Последние имеют ежегодное жалованье, но не большое. Подданные великого князя служат каждый на свой собственный счет. Только своим стрельцам он дает некоторое жалованье на порох и снаряды. Кроме них никто во всей стране не получает ни одного пенни жалованья». Г. Штаден: «Никто по все стране не свободен от службы, даже и тот, кто ничего не получает от великого князя». Р. Барберини: «Весь ее народ употребляется в государеву службу на время войны».
Такое безжалостное использование мужчин русскими царями и генеральными секретарями, включая сюда и новых русских президентов, и позволило после бессчетных попыток «взять Казань», Новгород с Псковом, Тверь и Смоленск, Рязань и все прочие города–государства. Ни оружия лучше, чем у других, ни научно–технического прогресса, ни народно–освободительного порыва, ничего этого за душой Московской Руси не было. Было тупое, безжалостное перемалывание своего народа, мужчин, в захватнических войнах с ближайшими соседями. Тупое потому, что удержать власть в захваченных вольных городах–государствах можно было только силой, постоянными репрессиями, на которые вновь и вновь бросались мужчины страны. Вот истоки того, что описывают иностранцы о нравах России, ее пустынные села на протяжении сотен верст, границы, охраняемые тщательнее, нежели тюрьмы, всеобщий «сыск и правеж». Сделать свободный народ таким испуганным, испуганным навсегда, испуганным генетически, это надо веками культивировать безнаказанность убийства себе подобных, тупо пригибать, становить на колени перед любым сельским старостой всех остальных жителей. Каждый же староста – на коленях перед старостой более высокого ранга, а, в конечном счете, – все на коленях, упершись лбом в землю, перед царем, генеральным секретарем и президентом. Сколько тому примеров и в сегодняшнем дне. Как только любой чин нынешней «демократической Московской Руси» встает во весь рост перед президентом и его кодлой, так следует показательное низвержение его снова на колени, чтобы и он помнил, с кем осмелился связаться, и другим – наука.
А теперь спрашивается, был ли хотя бы один год без войны? Цитат приводить не буду, так как надо полностью переписать все 12 томов Карамзина, ибо там ничего другого нет, кроме войны. Когда «внешних» врагов не было, а внешние – это те же самые «татары», Литва, Польша, то воевали врагов внутренних. А это Новгород, Тверь, Рязань, Смоленск и так далее. Когда и этих не было, «междоусобили» Иван с Владимиром, Святослав с Ярополком, Первый с III, II с IV и наоборот. Так что я не вру, что мужики дома были только на побывках, недельки на две. Остальное время – «на фронте». И я не скажу, что это не отражалось на их домашнем хозяйстве. И не только на домашнем хозяйстве, но и на самой их подневольной природе, для которой нынче применяют понятие генетика. А теперь ответьте мне, стали бы, конкретно Вы, городить палисадник и вырезать из доски «кружева» на ставни, когда вам через неделю в поход, на фронт? Крышу соломой вы, конечно, покроете, чтобы дети не мокли, но не более того. Поэтому из того же обидного для вас, мужчины, абзаца я изымаю еще чуть–чуть своей желчи.
Таким образом, все государственные, я имею в виду только бюджетные дела, и семейные дела на «святой» Руси все прошедшие века лежали исключительно на плечах женщин, в придачу к воспитанию детей. Поэтому его, воспитания, и не было, до воспитания ли тут. Поэтому «красивые» слова из вашей же частушки, такие как «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик» по праву принадлежат русской женщине. И не надо их стесняться, замечу. Уверяю вас, женщины, что любая француженка, гордилась бы такой оценкой себя, как они гордятся Жанной Д’Арк, сделавшей для своего государства гораздо меньше каждой из вас – для России. Поэтому всякое новое поколение российских женщин вырабатывало в себе в силу крайней необходимости те самые качества, которые так ловко описал поэт Некрасов в своем произведении о вас, начинающемся «Есть женщины в русских селениях…», и в продолжении: «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Мне даже полностью охота процитировать его, но как–то неудобно. Подумаете, что самому сказать нечего о вас.
Теперь перейду к тому, чем же сбивают с толку наша пропаганда мужиков? Мужики, как я объяснял уже в предыдущих разделах, в отличие от женщин очень самолюбивы, им надо быть всегда впереди, на видном месте. По этой теме я разберу всего лишь один так называемый слоган: «Если не я, то – кто же»? На этом риторическом вопросике построено все, что заставляет мужика делать вопреки здравому его, мужика, смыслу. Перечислю навскидку: «защищать» с оружием в руках в половине стран мира какую–то, непонятную ему «правду»; лезть под ядерный реактор собирать руками до ужаса радиоактивный графит в ведро, когда он взорвался; не покупать детям своим яблочка за три рубля, чтобы отдать их в мифический «фонд мира»; посылать «бастующим шахтерам Англии» доллар из своих среднемесячных двадцати, не зная, что они всего за час работы получают восемь–десять долларов; убивать чеченцев или своих же собратьев в Новочеркасске за то, что они «неправильно» себя ведут; «клеймить позором» людей, которых они сами мизинца не стоят; терзать людей форменным образом, натурально, ибо они враги существующего строя; умирать за Родину с большой буквы, которая не знаешь даже, где начинается и где заканчивается, думаешь, что в Венгрии. Я мог бы такими примерами заполнить не один десяток страниц, но вы и сами мысленно продолжите. Когда вам говорят приведенный слоган, вы становитесь столбом, забывая ехидно спросить: «а почему экс–президентский внучок не едет бороться с чеченскими бандитами? Почему бы под тот реактор не слазить его автору, собрать в ведро взорванный графит? А ну–ка объясните мне, сколько получают английские шахтеры? Впрочем, я размечтался. За такого типа вопросик сразу же попадешь туда, «где Макар телят не пас». Преувеличиваю? Отнюдь. Сколько мальчишек уже сидит или терпит еще большие лишения за отказ в полном соответствии с нашей Конституцией брать в руки оружие? Как же быть нашим ошалевшим от этого слогана мужикам? Не знаю. Пока надо об этом разговаривать между собой, а не как вы, о бабах. Вот почему у меня нет надежды на русских мужиков.
Зато у меня теплится надежда на русских женщин. Совершенствование русских женщин, происходившее в каждом поколении как бы с нуля, но вновь и вновь бьющее в одну точку, не могло не закрепиться в генах. В отсутствие мужской передачи генной информации, так как передавать было практически нечего, шло и более медленное, но верное наследование по женской линии. Ибо и его исключать нельзя, ведь все мы похожи на папу и маму одновременно. Геодекян вскрыл и доказал преимущественность мужского наследования, которое очень ускоряло процесс эволюции. Но если там нечего было наследовать, мужская ветвь как бы застыла раз и навсегда, то шло женское более медленное наследование и теперь, при практическом отсутствии мужской ветви, женское наследование могло стать значительным. В этом отношении русские должны были получиться несколько не такими как многие окружающие народы. Их развитие должно было все более и более отставать от окружающего мира, несмотря на то, что старт был одинаков. Я хочу сказать, что русские женщины своей многогранностью обязанностей, «я и баба и мужик», не дали совсем затухнуть эволюции русских. Поэтому у меня и теплится надежда на них.
Но восторжествовать этой надежде очень мешает одна их природная особенность, присущая всем женщинам на земле, так легко расставшимся с матриархатом. Эта особенность – неамбициозность женщин, которой я посвятил достаточно места выше. Я считаю эту черту женщин абсолютно доказанной и несомненной. Женщина, абсолютно добровольно, с материнской нежностью и бескорыстием, отдавшая в руки мужчин, окружающих ее, свою нобелевскую премию, о которой я говорил выше, это ли не пример неамбициозности? Поэтому я совсем не уверен, что женщины в России вообще станут брать власть в свои руки. И не только брать, но даже и принимать в ней более или менее деятельное участие. Их природе это противно, если мягче – просто ненужно.
Но, в семье, как говорится, не без урода. Редко, но у некоторых женщин проявляется амбициозность, как исключение из общего правила, которое и подтверждает само правило. Например, Ирина Хакамада. На этом примере я хочу показать, чего бы мы достигли при матриархате, которого в России, в отличие от всех других стран, никогда не было. Сколько надо среднедепутатских душ мужского пола положить на одну чашу весов, чтобы уравновесить одну эту женщину? По «весу» фигуральному, разумеется, так как она женщина субтильная. Этот «вес» ее: ум быстрый, безотказный в острых ситуациях, уверенный в себе, логичный, собранный и нацеленный. Скоро ни один из мужчин не выйдет с ней один на один в телевизионном шоу Евгения Киселева. Сравните этот искрящийся ум с, единожды и навсегда запрограммированным программистом–халтурщиком, не пожелавшим долго возиться с программой, «умом» «народного депутата от рабочих». Сколько таких примитивных электронных «чипов» начала шестидесятых надо положить на другую чашку весов? Вслух, мужчины, можете не отвечать, я же знаю про вашу амбициозность. И это только один пример «потенциальной энергии» женщин, которая вряд ли перейдет когда–нибудь в кинетическую энергию действия.