1486 г. – началась ожесточенная и вполне официальная борьба, освященная папской буллой, с женщинами–ведьмами, а вся контора Гуттенберга только и занималась печатанием инструкций по этой «борьбе».
1586 г. – григорианская реформа календаря, когда после 4 октября сразу перешли к 15 октября. (см. «новохрон–2». «Русь и Рим», т.2, с. 544).
Еще один штрих к портрету Медичи, как он «разыскивал» древние рукописи. Взято мной из книги М.М. Постников. «Критическое исследование хронологии древнего мира», Т.1. «Античность». (Крафт+Леан», М., 2000):
«Поджо Браччолини родился в 1380 году в Терра Нуово близ Флоренции. Служил при папах Иннокентии VII, Григории XII, при Александре V в Болонье, куда временно был перенесен Апостольский престол. Поджо «человек с покладистой совестью» уже в 1422 году объявился снова во Флоренции. Уже в молодости он имел «в своем распоряжении богатейшую библиотеку Колучо Салутати, канцлера Флорентийской республики. Написал «Историю Флоренции», обменивался «остроумными и глубокомысленными письмами» с Николаем, Лаврентием и Козимо Медичи. «Как высоко его ценили, доказывает его гонорары: за посвящение «Кироподии» Альфонсу Арагонскому Поджо получил 600 золотых – по тогдашнему времени – это огромный капитал». Свою жизнь он закончил «на высоте большого и властного поста – канцлером Флорентийской республики». Поджио Браччолини – «типичный флорентийский барин, эстет и буржуа, эпикуреец XV века, человек с красивою мечтою и низменной жизнью, человек – вулкан, из которого то брызжет живой огонь, то течет вонючая грязь». «Таков был человек, который «нашел» Тацита».
Первую свою «находку» он сделал «в забытой сырой башне Сен–Галленского монастыря». Там «оказались сочинения Квинтилиана, Валерия Флакка, Аскония Педиана, Нония Марцелла, Проба и др». «Писцы в обществе XV века пользовались худой репутацией. Один нотариус в конце XIV века восклицает в письме к другу: «Я нашел превосходного писца и – представь! – не в каторжной тюрьме». Продав Альфонсу Арагонскому собственную копию Тита Ливия, Поджо на вырученные деньги купил виллу во Флоренции. Клиентами Поджо были Медичи, Сфорца…». «Основные рукописи Тацитовых «Летописей» и «Истории», известные под названием Первого и Второго Медицейского списка, хранятся во Флоренции, в книгохранилище, основанном Козимо Медичи». «Два Медицейских списка, соединенные, дают полный свод всего, что дошло до нас из исторических сочинений Тацита». В 1425 году Поджо Браччолини через Издателя Никколи попытался «заинтересовать» Козимо Медичи, что «некий монах предлагает ему партию древних рукописей, в числе коих несколько неизвестных произведений Тацита». Козимо заинтересовался. Теперь эти рукописи можно было делать. Игра в прятки (монах все время куда–то прятался) растянулось почти на пять лет. Наконец, в 1429 году Медичи их получил. Историк Гошар предполагает, что «они вышли из римской мастерской флорентийца Поджо Браччолини». «Исчислив множество ошибок, которых не мог сделать римлянин первого века, Гошар отмечает те из них, которые обличают в авторе человека с мировоззрением и традициями XV века». «Ламбертески предлагал Поджо выполнить какой–то тайный исторический труд. Тайна предполагалась настолько строгою, что Поджо должен был работать в Венгрии, — между тем как его (местонахождение) предполагали бы еще в Англии. Весь секрет, который от него (Поджо) требовали, а он принимал, показывает, что дельце–то предполагаемое было, хотя и литературное, и ученое, но – не из красивых». «Прежде чем начать свою аферу с Тацитом, Поджио пробует запродать Козимо Медичи и Леонелло Д’ Эсте какой–то великолепный экземпляр Тита Ливия – и опять в таинственной обстановке: на сцене дальний монастырь на островке Северного моря…». Самое главное: «Историки предпочли игнорировать работу Гошара, хотя никаких серьезных возражений никем из них выдвинуто не было».
«Платон стал широко известен только после того, как в 1482 году флорентийский философ Марчелло Фичино принес издателю Венету латинскую (выделено –мной) рукопись «Диалогов», объявив ее своим переводом с греческой рукописи. После опубликования рукописи Фичино читатели сразу же отметили в ней большое число анахронизмов (выделено – автором). Второе издание «перевода» Фичино вышло во Флоренции в 1491 году, третье, по возможности исправленное от анахронизмов, — в 1517 году, в Венеции. Греческих рукописей Фичино никогда никому не предъявлял до самой смерти; не нашли их и его наследники – рукописи исчезли бесследно (выделено автором). Лишь через тридцать лет после первого издания Платона венецианский критянин Марк Мазур представил в 1512 году греческий текст сочинений Платона. Этот текст был тотчас напечатан в 1513 году, а затем с постоянными исправлениями он многократно перепечатывался в продолжение всего XVI века». «Знаменательно, что большинство упоминаний имени Платона у «древних» греческих авторов стало известно уже после появления переводов Фичино».
Новоплатонисты
Сплошные «чудеса в решете». Создание исторического мифа.
Вот теперь можно поискать по «Британике» новоплатонистов.
Ксенократ (Xenocrates), 396–314 годы до н.э. работал в Греции.
Крантор (Crantor), 330–270 годы до н.э., первый, кто прокомментировал писания Платона.
Карнеад (Carneades), живший в 214–128 гг. до н.э. Хотя он сам ничего не написал, был расценен как основатель Новой платоновской академии. (Черт возьми, сколько раз ее можно «основывать»?)
Фило Ларисса, (Philo Larissa), умер в 79 году до н.э., возвратил школу к догматическому философскому учению.
Антиох Аскалон (Ascalon) в 79–78 годах до н.э. возглавлял эту школу, будучи учеником Ларисса. На этом первая стадия развития платонизма закончилась. Началась вторая стадия, предновоплатонизм или средний платонизм, на который оказало влияние еврейская культура (!!!). Начало этой стадии неизвестно. Во всяком случае, это стало очевидным в первом столетии от Рождества Христова. Хотя представитель стоического платонизма развивал Посейдонус (Poseidonus) еще в 135–51 годах до н.э. Однако вернусь к перечислению, не забыв отметить, что вся последующая философия «неоплатонизма» никогда уже больше не возвращалась в Грецию, болталась неизвестно где:
Фило Иудаист (Philo Judaeus) жил с 15 года до н.э. по 45 год н.э. в Александрии, старший современник святого Павла. Этот иудей был начитан в греческой философии, и он утверждал, что древнее откровение Моисею, представляет собой не что иное, как греческую философию лучших греческих философов, которая и была «произведена» из Моисея (выделение везде мое). Естественно, что Фило Иудаиста ортодоксальные евреи более поздних времен не одобряли, и даже не читали, но его влияние на греческие диалоги и образованных греков было велико, начиная со 2 века н.э.
Плутарх (Chaeronea), живший в 46–120 годах уже новой эры. Плутарха все мы знаем: эссеист и историк.
Юстин Мученик, (предан мученической смерти в 165 году н.э.) – первый христианин, который использовал греческую философию для нужд христианской веры. Он наряду со «страстным отрицанием греческого многобожия, объединенного с открытым и позитивным принятием основных положений платонической философии, непоколебимо верил, что она, греческая философия находится в гармонии с христианским учением».
Ориген (Origen), 185–254 годы н.э. Он произвел синтез христианства и среднего неоплатонизма (см. выше о «среднем платонизме»), «замечательной новизны и силы, которая является первым большим христианским философским богословием». «Философское богословие, противоречия которого улаживались на вселенских соборах Никеи (325) и Константинополя (381), много должно Оригену с обеих сторон». Последователи его с ортодоксальной стороны Василий Кессарийский (329–379), Григорий Назианц (Nazianzus) (330–389) и Нусса, о котором будет сказано ниже.
Упомянутый уже Плотин (Plotinus), 205–270годы, неизвестно как оказавшийся среди платоников, но «направивший» нас на единого бога и провозгласивший, что тело наше сильно препятствует возвышению души. Как пишет «Британика», «философия для него была религией, а религия для него была философией».
На этом закончился второй этап и начался «поздний неоплатонизм», с ученика Плотина, даже с «благочестивого ученика Плотина».
Порфир (234–305 гг. н.э.), «осторожный редактор работ Плотина». Он ввел триаду «действительность, жизнь и ум» и «привлек в неоплатонизм аристотелеву логику», которая проявится во всей своей «красе» немного попозже, у Николая Кузанского.
Ламблик (Iamblichus), 250–330 годы н.э. У него «троицы достигли физического мира», в которых жизнь заменилась на «душу». Но почти все его работы «были потеряны», а нашлись только «его идеи», но уже у нового «неоплатоника»:
Проклуса (Proclus), жившего в 410–485 годах н.э. Однако у него был «винегрет» из платонизма, «порфиризма», «плутархизма», «ламбликизма» и даже с примесью «других более ранних платоников». Кроме того, у него появились «святые дары проклусовского богословия». Отсюда пошло «законченное понимание божественной истины», и никакой иной истины не должно быть. Даже неодушевленные предметы – травы и камни – имеют симпатические связи с Всевышним.
Но, немного ранее Проклуса был и творил Святой Августин Хиппо (Hippo), живший в 354–430 годах, и имевший «самое широкое и глубокое влияние на Западе. Он настаивал, что следы христианского учения о Троице «должно быть найдено в книгах Плотина и Порфира».
Тут произошел опять поворот. К концу 4 века н.э. Платонова академия была восстановлена в Афинах, представьте, почти через 500–600 лет. Сделал это император Юлиан–Отступник, христиане в ответ проявили враждебность. В 529 году академия была вновь закрыта. Но неоплатонизм появился в Секторе Газа и существовал там в течение 5 и начале 6 веков н.э. И в Александрии была школа, которая не отличалась от школы Афин. Там работали:
Аммон (Ammonius), год смерти 520.
Боети (Boethius), 470–524, был знаком Западу через его переводы Аристотеля со вступлением Порфира.
Филопон (начало 5 – середина 6 столетия н.э.).
Впрочем, Александрия сосредоточилась больше на Аристотеле, нежели на Платоне.
Максим исповедник (580–662), был под глубоким влиянием Дионисия. На латинском Западе был не только христианский платонизм. Здесь использовали и приблизили идеи неоплатониста Порфира для объяснения ортодоксального учение о Троице.
Резюме «Британики»: «С постепенным возобновлением философского размышления на Западе, который начался при Каролингах в конце 8 и в 9 веках, хронология платонизма становятся чрезвычайно сложной». (Выделено мной). Еще бы, «Платонова академия» не зря ела хлеб Козимо Медичи.
Еригена (Erigena) Иоганн Шотландец (SCOTUS), 810–877 годы, Ирландия, богослов, переводчик и комментатор нескольких более ранних работ неоплатоников. В своей работе, написанной во Франции, «О разделении природы», он перевел Псевдо–Дионисия Ореопагита, Святого Максима–Исповедника, Святого Георгия Нисса и Святого Епифания, которые стали доступными для Запада. В конечном счете, западная церковь осудила его работы, которые «нашлись» только в 1210 году. Но значительная часть его текста распространилась в виде анонимных толкований его латинского перевода с греческого Псевдо–Дионисия, еще до опубликования всего его труда в 1210 году.
Небольшие цитаты из «Британики» в связи с ним: «Большая ошибка, вводящая в заблуждение, когда христианский платонизм и христианский аристотелизм противопоставляются друг другу». «Подлинные мысли Аристотеля через латинские переводы его работ в 12–13 веках – крупное событие в хронологии философии». «Но платонизм и аристотелизм никогда не были аккуратно разделены между собой в хронологии европейской мысли». «Они были также под влиянием латинских переводов двух псевдо–аристотелевых работ с арабского языка, основанных на неоплатонических источниках».
Вы помните еще, что носило первое йеменское торговое племя? Напоминаю: «клетчатые юбки в складку». Я еще приписал, «как шотландцы». Добавлю к этому, что меня крайне смущает то обстоятельство, что «древние римляне» завоевали Британские острова едва ли не раньше Франции и всех прочих своих «завоеваний». А тут «клетчатые юбки евреев», «римское завоевание Британских островов» и «шотландец Еригена в 12–13 веках» как по волшебству оказались вместе. И если евреи в своих клетчатых юбках оказались в Шотландии в 12–13 веках, то в египетской Александрии они не могли оказаться позднее 10–11 веков. И Соломон, в крайнем случае, Моисей, вместе с ними. Тогда бы и «новоплатонисты» не потребовались бы. Все выглядело бы пристойнее, а главное – быстрей, в полном соответствии с данными новохронистов. Если не считать, что древние клетчатые юбки шотландцев не упали им с неба как манна небесная, то придется признать, что торговое племя обосновалось здесь в это самое время. Однако продолжу перечислять «новоплатонистов» с их «чрезвычайно сложной хронологией». Немного осталось.
Ансельм Кентерберийский (1033–1109) создал на основе Августина «онтологический аргумент» для существования бога.
Николай Кузанский (Cusa), живший в 1401–1464 годах, разработал свою собственную версию христианского платонизма под влиянием Псевдо–Дионисия и Еригены. Я о нем очень подробно писал, сравнивая его немощность с мощью Аристотеля.
Лейбниц (1646–1716) «понял, что толкование Платона неоплатониками было в некоторых случаях искаженное и одностороннее».
Сделаем некоторые выводы, и, прежде всего по поводу объяснения 700 лет «неизвестности в Европе платонизма», тогда как он должен быть неизвестен 1806 лет. Итак, ближе всего к 750 году оказывается англо–шотландско–ирландский богослов и переводчик с «греческого» Еригена (810–877), сделавший свои переводы во Франции, притом, естественно, независимо от будущих флорентийских «знатоков» Платона. Еригена интересен тем, что он переводил платоников с греческого, и «часть из них в виде анонимных стала в тот же час стала известна». Значит 700 лет надо отсчитывать от него. И это будет правильно, хотя надо бы сказать, что не 700 лет, а всего лишь 570 лет. Тогда возникает другой вопрос: не Еригена–ли «переводили» интеллектуальные наемники Козимо Медичи, и не с греческого языка, а с французского, ирландского, шотландского или английского языка, одним из которых мог пользоваться Еригена? Но «Британика» прямо говорит, что Еригена перевел неоплатоников именно на латинский язык, и именно с греческого. Значит, «академии» Медичи и переводить нечего было? Просто надо было «поправить». И тут на ум приходит Плетон (Plethon), умерший как раз в 1450 году, который, собственно, и основал академию Медичи. Основал и сразу же поехал умирать на родину, а вместо него возник Фичино с огромной командою. Но и это еще не все. Уж очень похожи фамилии Ериген и Ориген, выше описанный. Он жил в 185–254 годы н.э., то есть спустя грубо говоря 600 лет после самого Платона. Но не это самое главное. Главное в том, что он практически ровесник Плотину (205–270).
Вот и рассмотрим, чего же они натворили, по порядку:
1. Еригена (810–877) перевел в числе других «греков» и Нисса, привлек в неоплатонизм логику Аристотеля, то есть пытался соединить несоединимое, идеализм и материализм.
2. Ориген (185–254) произвел синтез христианства и «среднего» неоплатонизма (см. выше), «замечательной новизны и силы, которая является первым большим христианским философским богословием». «Философское богословие, противоречия которого улаживались на вселенских соборах Никеи (325) и Константинополя (381), много должно Оригену с обеих сторон». Последователи его с ортодоксальной стороны Василий Кессарийский (329–379), Григорий Назианц (Nazianzus) (330–389) и Нусса (похож на Нисса, не правда ли?). Но Никейский собор не мог проходить по данным «новохрона–2» («Русь и Рим», т.2, с. 517) ранее второй половины 8 века (743–784 годов), то есть он происходил не ранее жизни Еригена.
3. Плотин (205–270) – «литейщик неоплатонизма» — вообще темная личность (см. выше), и все, что мы знаем о нем, сообщил нам его «ученик» Порфир (см. выше). Однако мы знаем, что основной итог его работы – это: тело препятствует душе жить достойно. Порфир же – «осторожный редактор Плотина» тоже, как и Еригена, оказывается, привлек в неоплатонизм аристотелеву логику, которая «потом появилась у:
4. Николая Кузанского (1401–1464) во всей своей красе», который практически ровесник самому Козимо Медичи. О его «аристотелевой логике» я писал еще там же, где писал много об Аристотеле, в главе «Восточный синкретизм». Здесь же только скажу, что Николай Кузанский хотя и из какой–то Кузы, но жил в Италии, и был кардиналом. Может быть во Флоренции, или в Пизе, а не в Кузе?
5. Плетон (1355–1450). Козимо Медичи понравилась его работа «Отличие учений Платона и Аристотеля». Кроме того, он написал работу «Кодификация законов», которая является почти точной копией работы Платона «Законы». Правда, в этой своей работе Плетон смешивает в кучу «платонизм, стоицизм, исламский фатализм и имперское богослужение». Но это ведь и хорошо, это–то и нужно было Козимо Медичи. Все баснословно большие деньги католической церкви были у него в кармане, теперь надо было приниматься за идеологию, за создание крепкого католического «государства». Только «древний Рим» тут не причем.
Как видите, натворили они много, и все в одну струю. Платонизм–идеализм хорош тем, что он очень легко превращается в слепую веру. Но этого мало. Надо же кое–что и доказать. Привлекается аристотелизм, обладающий инструментарием логики, только эти инструменты стали применять как софизм – ложное, кажущееся доказательство, что так и прет из «философа» Кузанского. А сами работы Аристотеля куда–то «пропали», во всяком случае, их не рекламировали как жвачку или гигиенические прокладки. Потом этих ребят, живших, собственно, в одно и то же время, разнесли по векам, чуть–чуть изменив им фамилии, чтобы создать «преемственности мысли» видимость «нити», хотя эта католическая «преемственность» очень уж выпирает, даже неудобно становится, очень уж она проглядывает эта белая «нить». Естественно, что платонизм с 15–16 веков стал практически единственной философией, Аристотеля задвинули на задворки, он ведь нужен был только, чтобы «привнести» дух «интеллекта» в католицизм, не более.
Теперь о «Ферраро–Флорентийском» и «Никейском» соборах. Это по–моему один и тот же собор синьора Козимо Медичи. Ведь Никейский собор не мог быть ранее 750–800 года. По моему глубокому убеждению, Ферраро–Флорентийский собор не что иное, как подневольный, управляемый Медичи, «Верховный Совет СССР», недаром он длился 7 лет, пока был нужен Медичи. Что же на нем решалось? Думаю, что Крестовые походы на Константинополь, только потом их оттеснили на период ранее 1270 года, чтобы не мешали Медичи. А зачем походы понадобились? Хотя, я думаю, их было один–два, а не столько, сколько «нарисовано» в истории: один неудачный, а второй удачный – в 1453 году. Вот, сколько длился Ферраро–Флорентийский собор, столько и шли крестовые походы по захвату Константинополя, только не турками, а западноевропейцами. Вот тогда–то у Козимо Медичи и появились, и рукописные книги, и ученые, сидевшие вокруг них. Только он выбрал из этих книг то, что нужно, оставив, вернее спрятав, Аристотеля.
Забегая вперед, скажу, что между «новохроном–1» и «новохроном–2» имеется существенное противоречие. Авторы «новохрона–1» утверждают, что турки завоевывали Константинополь изнутри, из глубины Малой Азии, как это и положено по сегодняшней географии. Авторы же «новохрона–2» очень убедительно доказали, что «турки брали» Константинополь со стороны Балкан («Реконструкция всеобщей истории», с.199). Только все это отражено в библейской книге Навина. Поэтому «новохронисты–2» и решили, что Константинополь завоевывали русские, казаки–атаманы, которых я называю казаками–разбойниками. Естественно, я никогда не могу поверить в то, что русские, не имея своего железа, смогли бы что–то завоевывать в странах, где железо производилось с древних времен – дубинами, элегантно называемыми палицами. Об этом в предыдущих разделах. Если библейского Навина оставить пока в покое (я к нему еще вернусь, попозже), то выходит, что Константинополь пал от рук западноевропейцев. Тем более что я сообщу сейчас некоторые подробности насчет этого из «новохрона–1» (с. 349). Итак, турки завоевали Византию. Известна медаль 1481 года (Медичи недавно умер) с изображением султана Магомета II и надписью «Император Византии». Тело погибшего при штурме города Константинополя императора Византии Константина было турками с почетом погребено, над могилой была зажжена неугасимая лампада. С какой бы стати ее зажигать победителям над побежденным императором? Православные религиозные учреждения сохранились в самой гуще исламистов. Как же это объяснить?
На этом этапе рассуждений я считаю, что Медичи (я не имею его одного в виду, но он – организатор) нужно было просто сокрушить древнейшую и богатейшую таможню мира, а это был только город Константинополь, а не страна Византия, разграбить его, сокрушить тамошнее христианство, не вписывающееся в его концепцию католичества, и возобновить ставшего ему любезным Платона на новой основе. Награбленное крестоносцами золото все равно вернется к нему, так как рыцари его немедленно прогуляют в кабаках или купят у него индульгенции. Затем он оставил Константинополь свободным, но под своим контролем, а самим туркам он пока не сильно и нужен был. Хотя они и поставили свечку бывшему владельцу города. Можно возвратиться в соответствующий мой раздел (глава 8). И здесь, и там текст станет более понятным.
В хронологии Козимо Медичи я упомянул о начале борьбы католической церкви с ведьмами, которая началась через 22 года после его смерти, и когда появился печатный станок Гуттенберга. Этот вопрос я рассмотрю ниже. Обращает на себя и тот факт, что из всех древних писателей и философов до нас дошли какие–то жалкие обрывки, «поправленные и дополненные» уже католическим священником Скалигером. Но это касается не только древних писателей, а даже вполне современных Медичи. А вот у счастливчика Платона за 2000 лет не пропало ни одной странички. Ответ на этот вопрос последует сразу же после окончания этого раздельчика. Мне также очень не терпится сопоставить время Медичи и начало эры книгопечатания, с появлением станка Гуттенберга. Этот вопрос не надо долго рассматривать, комментарии даю «здесь и сейчас», как творит телеведущий Любимов.