Федоров (долгое молчание.): Да, у меня нет достаточных поводов говорить о том, что из–за моей позиции наказывают мою республику.
Ростовский: Почему Кремль не снимает бархатных перчаток: из благородства или не верит в серьезность угрозы возникновения губернаторской оппозиции?
Федоров: Да нет сегодня никакой угрозы губернаторской оппозиции. И когда меня называют оппозиционером, это вызывает у меня некоторый дискомфорт. Я не оппозиционер по природе. Оппозиционеры — это те, кто нарушает Конституцию. Ну а самая страшная угроза для Путина — от льстецов и угодников. Ну а если отвечать на ваш вопрос… Меня даже Ельцин при всех сложностях наших взаимоотношений как–то терпел. Может быть, и Путин будет поступать так же.
Ростовский: Вы упрекаете Кремль в антидемократическом поведении. Однако при этом сами добиваетесь того, что в демократических странах считается нонсенсом — права на третий президентский срок. Как это совместить?
Федоров: Это абсолютно неправильное понимание моей позиции. Начну с того, что формулировка об ограничении сроков пребывания президента в должности появилась в проекте федеральной Конституции с моего согласия и одобрения. Официально заявляю также, что не планировал и не планирую баллотироваться в президенты Чувашии на третий срок. Я сегодня нахожусь в таком состоянии здоровья и в такой усталости от работы, что дай бог мне доработать свой нынешний срок. И после этого поменять образ жизни и немножко побыть в другой среде. Теперь о сути моей позиции о третьем сроке для региональных руководителей. Да, Конституция США запрещает президенту избираться на третий срок. Но американский конгресс никогда не регламентировал сроки пребывания у власти губернаторов штатов. Тот же Клинтон избирался губернатором Арканзаса три раза подряд. Никогда в этот вопрос не вмешивались парламенты Германии, Индии, Мексики и других федеративных государств. Точно так же, по моему мнению, должно быть и в России. Давать ли своему руководителю право избираться на третий срок или нет, должен решать народ региона. А вовсе не федеральный парламент. Кто сказал, что Путин или Госдума мудрее, чем население региона? Кстати, ограничивающая сроки пребывания у власти президента федеральная Конституция принята именно народом на референдуме. А вовсе не Госдумой.
Ростовский: А вы согласны с тезисом, что чрезмерно долгая кадровая стабильность в государственном организме в итоге приводит к застою…
Федоров: Я согласен, что не должно быть пожизненного Федорова, Шаймиева, Рахимова, Аушева, Лужкова. Это элементарные требования к демократической системе правления. И федеральный центр должен всячески добиваться, чтобы в регионах соблюдались демократические нормы. Но я глубоко убежден, что этого нельзя добиться с помощью искусственных запретов. Можно очень скептически относиться к отношению народа к своему руководителю. Да, с учетом неразвитости демократических институтов и менталитета в российском регионе можно построить феодальную систему. Но в то же время этот скепсис должен иметь свои границы. Что будет происходить, если искусственно убрать, например, Аушева, только потому, что его срок истек?
Ростовский: А вам не кажется, что говорить, что без этого руководителя в регионе все развалится, равнозначно тому, что называть население этого региона недозрелым?
Федоров: Я совершенно согласен, что речь идет именно об уважении к народу. Я присутствовал на обсуждении вопроса о третьем сроке в Думе. Тогда там был задан вопрос: «Почему этот вопрос должны решать мы, а не население соответствующих регионов?» Ответ звучал так: «Наш народ дремучий! Поэтому Государственная Дума и должна решать за него вопросы!» Это прозвучало прямо во время открытого заседания нижней палаты!
Ростовский: Вы говорите, что право президента отстранять от должности региональных лидеров антиконституционно. Как же тогда укрощать действительно зарвавшихся удельных князьков?
Федоров: В полном соответствии с действующей Конституцией, где подробно прописана подобная процедура. Если в каком–то регионе губернатор принимает решения, нарушающие действующее законодательство, президент обязан приостановить действие этого нормативного акта и обратиться в суд. Если же региональный лидер совершает преступление, в такой ситуации ген прокурор должен обратиться в Совет Федерации с представлением о лишении его неприкосновенности и привлечении к уголовной ответственности.
Ростовский: Извините, но чрезвычайная сложность этих процедур делает их осуществление почти нереальным…
Федоров: Начну с крайне популярного сейчас тезиса о зависимости судов от местных властей. Может быть, кто–то это забыл, но все суды в субъектах Федерации — федеральные. Только когда Путин или Ельцин не выполняют свои прямые обязанности и не платят им зарплату, судьи обращаются к региональным лидерам и просят дать денег. За это надо привлекать к ответственности не Лужкова с Шаймиевым, а Путина и Касьянова. Теперь о распространенности круговой поруки в Совете Федерации. Котенков некоторое время назад заявил, что 16 региональных лидеров надо посадить в тюрьму. Если это так, то представьте эти материалы Совету Федерации. Да, у нас есть корпоративная солидарность. Но я не очень представляю, чтобы мы на глазах у всей страны прикрывали какого–то негодяя. Если мы вопреки фактам не будем давать согласия на его привлечение к ответственности, мы же все себя дискредитируем! Почему же тогда власть не представляет эти материалы, даже не пытается использовать эту процедуру, а лишь кричит о ее неэффективности и делает неясные намеки? Это просто аморально!
Ростовский: И все–таки. Вы согласны с тезисом, что в интересах населения некоторых регионов, например Марий Эл, лучше было бы, если бы их лидеры как можно скорее покинули свои посты?
Федоров: Давать оценку своим коллегам по цеху с моей стороны было бы неэтично. Я думаю, что эти оценки дадут избиратели. А чтобы они не ошиблись, законодатели должны дать гарантии, что избиратели получат полную и объективную информацию обо всех персонах, участвующих в выборах.
Ростовский: Вы с самого начала были одним из немногих открытых противников второй чеченской войны. Но разве у федерального центра в сентябре 1999 года были какие–то альтернативные варианты действия?
Федоров: Альтернатива есть всегда. Вы знаете, сейчас часто приходится слышать, что наши нынешние проблемы с Чечней — результат того, что Сталин не закончил свою операцию. На самом деле именно Сталин подарил нам проблему Чечни. Ведь его методы были контрпродуктивны. То же самое можно сказать и про сегодняшнюю ситуацию. Пару дней назад я видел по ТВ, как по боевикам стреляли из танков. Абсолютно уверен: в результате этих обстрелов мы убили, может быть, пятерых боевиков. Но 500 других чеченцев еще более ожесточились в своей позиции врагов России. «Каждую гибель солдата будем рассматривать как чрезвычайное происшествие», — вы помните, кто произнес эти слова? Нет? Это сказал Путин в прошлом году. Исполняется ли это обещание президента? Сегодня, по официальной статистике, еженедельно в Чечне погибает 50–60 солдат, в основном совсем молодых. То есть каждые две недели у нас там погибает один «Курск». А это кто–нибудь замечает?
Ростовский: А есть ли у вас понимание того, что можно сделать в Чечне сейчас?
Федоров: Для начала надо более эффективно проводить контр террористическую операцию. Бить надо адресно, не тяжелой артиллерией по площадям и городам. Использовать при этом надо изощренных специалистов, которые бы годами готовились к борьбе с боевиками в горных условиях, а не сто тысяч 18–19 — летних ребят. Но даже при выполнении этого условия без переговоров все равно не обойтись. Вне зависимости от того, нравится нам или не нравится Масхадов и другие чеченские лидеры. Одна из главных проблем состоит в том, что Кадыров контролирует, дай бог, 15% чеченского общества. Остальные его не воспринимают. Значит, нам нужно найти еще пять Кадыровых, которые бы закрывали собой хотя бы 50–60% общества. Если мы не поставим в переговорный ряд наряду с Кадыровым еще пять–шесть человек, у нас ничего не получится. Это будет абсолютно бесперспективная и беспросветная война.
Ростовский: Президентский представитель в СФ Хижняков заявил, что, атакуя Кремль, вы руководствуетесь лишь стремлением сделать себе саморекламу и еще больше раскрутиться. Ваш комментарий?
Федоров: Не понимаю я Хижнякова. Когда он уговаривал сенаторов не обращаться всем вместе в Конституционный суд, он предложил нам сделать это каждому, по отдельности. Мол, так вы не будете противопоставлять себя президенту. Все, что я сделал, — лишь выполнил его просьбу. Что же его не устраивает?
Ростовский: Есть другая версия. Мол, в преддверии окончания своего президентского срока вы выторговываете у Кремля новый пост в столице или за рубежом…
Федоров: Когда год назад здесь был Путин, он заявил на всероссийском совещании: «Самый главный вывод, к которому я пришел, побывав в Чувашской Республике, — необходимо переместить президента Федорова в правительство РФ, чтобы он хоть часть того, что сделал в Чувашии, сделал и в масштабе России». Естественно, после этого у меня была масса предложений. Но, во–первых, дважды в, одну и ту же реку не входят. А во–вторых, даже вице–премьерство для меня неприемлемо. Ибо в бытность министром юстиции при Ельцине мое реальное влияние было гораздо больше, чем у иного вице–премьера.
Ростовский: Николай Васильевич, есть мнение, что во власти наблюдается определенный застой…
Федоров: Полностью с этим согласен. Осуществленная реформа системы госвласти была совершенно не продумана — ни концептуально, ни программно. А сейчас все мы, губернаторы, задаем друг другу вопрос: знает ли Путин, что делать дальше. И никто не дает на него положительного ответа. О чем можно говорить, если вопрос о создании такого важного органа, как Госсовет, возник совершенно спонтанно! Меня также смутило поведение Путина на недавнем заседании Госсовета. Обсуждался вопрос о стратегии развития России до 2010 года. А он никак не выказал своих предпочтений. Как так можно? Ведь он уже почти целый год как президент!
Ростовский: А оправдан ли тезис о том, что, демонстрируя внешнюю поддержку кремлевским реформам, губернаторы втихую будут их саботировать. И какими, по вашему мнению, могут быть долгосрочные последствия путинских новаций?
Федоров: Саботаж в принципе более чем возможен. Сейчас региональные лидеры в основном действуют под влиянием страха. Но ведь страх рано или поздно проходит. Что же до последствий, то я вижу одну очень серьезную угрозу — децентрализации и последующего развала России. Это заявление может показаться парадоксальным. Ведь сейчас вроде бы идет прямо противоположный процесс. Но это лишь иллюзия укрепления власти. Дело в том, что действие всегда порождает противодействие. Путин до предела сжимает пружину. А когда она, в конце концов, разожмется — при малейшем ослаблении власти до или после Путина, — никому мало не покажется. Например, нам в Чувашии казалось, что мы давно подавили крайние проявления национализма. Но сейчас у представителей экстремистских движений вновь появились козыри. А ведь пожар здесь можно раздуть очень быстро. Сейчас не можем справиться с одной Чечней, а тут еще подспудно формируется потенциал будущих националистических всплесков по всей стране. В XXI веке невозможно удержать империю (выделено мной). Чтобы сохранить страну, нужны умная децентрализация и федерализм. У нас ведь уже есть опыт развала Советского Союза. Если бы была своевременная децентрализация, Союз можно было бы сохранить как конфедерацию. И мы не понесли бы таких огромных потерь.
Ростовский: Если вы «по просьбам трудящихся» не откажетесь от своего намерения не баллотироваться вновь в президенты Чувашии, чем вы будете заниматься? Вы это уже решили?
Федоров: Нет. Но я думаю, что буду хорошим адвокатом или преподавателем. Тем более что я уже сейчас ощущаю очень сильную ностальгию по профессии юриста.
Ростовский: И последний вопрос. Как и Путин, вы увлекаетесь восточными единоборствами. Нет ли у вас желания предложить Владимиру Владимировичу решить ваши разногласия на татами?
Федоров: Вы задали этот вопрос в шутку. А между тем я вспоминаю один реальный случай в начале 90–х годов. Идет заседание Совбеза под председательством Ельцина. Недалеко от него сидит вице–президент Руцкой. И вдруг я, как опытный спортивный психолог, замечаю, что Руцкого буквально трясет. Еще минута–другая — и он сорвется. Пришлось срочно продумывать, как его нейтрализовать, если он действительно попытается встать и стукнуть. Что же до Путина… Главное здесь то, что и дзюдо, чем занимается Владимир Владимирович, и мое хобби — карате — это не только спорт, а еще и философия, которая учит не доводить ситуацию до конфронтации. Вместо этого здесь психологический поединок, в котором побеждает тот, кто окажется мудрее».
Как говорится, ни убавить, ни прибавить. А на вопросах федерализма и конфедерализма на наших необъятных просторах я еще остановлюсь в соответствующем месте, в дополнение к тому, что уже писал о Швейцарской конфедерации.
И еще одно замечание вдогонку, в качестве собственного оправдания, что подаю «щи» и «мух» вместе, а надо бы согласно русской поговорке: «щи — отдельно, мухи — отдельно». Это я к тому, что так резко перепрыгнул выше от «основания Земли» к «алхимикам», вроде бы надо их не смешивать. Но так как я поступил, мне кажется правильным. Дело в том, что в основном я исследую «загадочную русскую душу», а все остальное — это только инструмент, хотя и он, мне кажется, имеет свое значение. Ведь в любом исследовании методология имеет свое самостоятельное значение, хотя и «ходит у исследователя в инструментах». А исследование русской души неразрывно связано со средой обитания, которую также исследуют и «совершенствуют», на мой взгляд, не всегда адекватно, вопреки русской поговорке «силой милому не быть». Я не раз возвращаюсь к теме ученых и «преобразователей», которые делают совершенно напрасные усилия, вовлекая в свои действия миллионы и миллионы сограждан, особенно это касается «преобразователей», вернее «консервировщиков», так как консерватор — совершенно затасканное слово, потерявшее свой первоначальный и живой смысл. Их труд совершенно напрасен, они только продлевают агонию системы, но столько страданий «животному миру» причиняют они.
Глава 18
Возвращение к «животному» миру
«Случилось мне однажды обратиться к Л.Д. Ландау по поводу его и Ю. Б. Румера рукописи, которая готовилась к массовому изданию. Два–три места казались мне сложноваты, и я просил проиллюстрировать их примерами, чтобы было понятнее.
— Глупости, — отрезал Ландау, не дав договорить. — Ни к чему. Все равно не поймут. И не спорьте, пожалуйста, я наверное знаю. Степень невежества читателей и писателей нынче чертовски велика… Была тут недавно встреча с братьями–литераторами, спрашивали, что читаю, назвал, потом ради смеха задал сам вопрос: «Почему бывает зима и лето?» Святители небесные, чего они понесли!.. А вам подавай о теории относительности, чтоб всем было понятно. — Ну а вы, издатель книжки о теории относительности, вы–то, надеюсь, знаете, а?
Поистине странно: всех нас остро интересует качество времен года, и вроде бы никого — причины, отчего эти качества проистекают. Почему бы? Каковы причины отрыва от причин? Нелюбопытство? Суетность?».
Юл. Медведев
В качестве введения на сцене снова – Геодакян
К большой своей радости я нашел книгу Юл. Медведева «Бросая вызов», в которой есть статья про теорию Геодакяна под названием «Она и Он». Я уже об этом сообщил вам в предыдущем разделе. Поэтому можно внести некоторые коррективы в изложении его теории, ранее плохо сохраненной в моей памяти. Собственно, я в основном запомнил про странные закономерности размножения рыбок гуппи, «молочного быка», детей мусульманских гаремовладельцев и пшеничное поле, в котором окраины отличаются от центра в смысле генетических последствий. Но и этого хватило для создания концепций, которые я и изложил вам со всем старанием в предыдущих разделах. Теперь, имея перед глазами эту книгу, я вытащу на свет божий некоторые другие подробности теории Геодакяна, а также автора книги о ней. И постараюсь их осмыслить.
Во–первых, Медведев приводит свою мысль, а не Геодакяна, следующего содержания: «Матриархат продержался недолго, и остальное время женщины надоедают миру своими законными требованиями». Эта мысль чисто мужская. Она внушена им иудаизмом, христианством и мусульманством, и они неумело, с животным страхом пытаются ее произнести непринужденно. Тогда, когда я доказал, что матриархат был почти на равных с патриархатом еще и в период описанной мной выше «борьбы с ведьмами» периода «Маллеуса» в 15 веке.
Во–вторых, Медведев приводит доказательство того, что основы Библии пришли к нам из Йемена- Эфиопии: «Сам телесный состав его (Адама) был непорочный (выделено мной), из каменистой, не рожавшей земли (смуглость Праотца отмечена всеми), и он оставался чист и неумышлен». Далее следуют два примечания. Первое о непорочности Адама: ««Сказание о земной жизни пресвятой богородицы с изложением учения церкви, преобразований и пророчеств, относящихся к ней, и чудес ее, на основании Священного Писания, свидетельств св. Отцов и церковных преданий». 4–е издание. М., 1880, с. 16». Если Адам непорочен как дурачок, то не при матриархате ли это все случилось?
Второе примечание об его смуглости: ««Адам назван Адамом за свою смуглость, то есть за коричневый цвет лица, а говорят, потому что он сотворен из каменистой земли». (Смуглость по–арабски — удма. Каменистая земля — адма) - «Тысяча и одна ночь». 449–я ночь, т.5. М., Госполитиздат, 1958, с. 40». Что касается «арабского» языка, то он для меня и вас, читающих эту книгу, давно уже – еврейский.
Может быть, я зря так дотошно следил за историей Эфиопии и Йемена, когда имеются прямые доказательства происхождения евреев именно оттуда? Но, опять же «Британика» недвусмысленно сообщила, что версия происхождения евреев из эфиопов недостаточно надежна. Это и сбило меня с панталыку.
О половом диморфизме: «Но почему Она и Он, бывает, так разнятся, будто представители разных видов, а в других случаях схожи, что трудно подобрать пару? Имеет ли значение большая или меньшая дифференциация полов? Естественно было предположить, что самореклама самцов в виде павлиньих хвостов, львиных грив и других принадлежностей и, напротив, полная женоподобность их, зависит от семейных укладов тех и других, от свободы скрещивания, длительности брачных уз, распределения забот о потомстве и т. д. Но в примерах была такая пестрота, что правила не получалось. Геодакян предложил решение этой интереснейшей общебиологической задачи. Расстояния между полами – исполнителями двух эволюционных ролей, должны меняться, сообразуясь со злободневностью задач постоянства и перемен. Расхождение между свойством у Него и у Нее зависит от актуальности этого признака, то есть от степени его участия в выполнении насущных эволюционных задач. Признаки можно разделить на исторически молодые (преобразуемые) и старые (консервативные). По молодым разрыв заметнее и ведет самец, по старым меньше и «впереди» самка».
В развитие этой мысли в книге обосновывается «жирномолочный бык». Мне же хочется применить ее к людям, начиная с 15 века, века Медичи, века закрепления в печатном виде истории, века борьбы с ведьмами, то есть с матриархатом. За постоянство согласно Геодакяну отвечает Она, за преобразования — Он. Вопрос в том, что нужно было в 15 веке: постоянство или перемены? Что более злободневно? Разумеется, перемены, переход от матриархата к патриархату.
А что было злободневным немного ранее, в расцвет матриархата, когда только начали жечь ведьм на кострах? Но, матриархат и появился потому, что женщин стало катастрофически мало, и каждому самцу пришлось наряжаться как павлину, прибавив к этому свое остроумие по Фрейду (см. предыдущие разделы). Что же мы видим в 15 веке? Обратитесь к старинным картинам, и вам станет совершенно очевидно, что женщины одевались довольно просто и скромно, чего нельзя сказать о мужчинах. Башмаки на каблуках, на щеках румяна и сурьма, вместо пуговиц — бриллианты, на штанах тут и там — бантики, на шее и обшлагах тончайшие кружева, ну, вылитый павлин. Но уже к временам Екатерины II все это перешло в женский туалет, в том числе и шляпы в виде птичьих гнезд, а у мужчин остались довольно простые, зато функциональные, камзолы, безобразные, но удобные, ботфорты и идиотские парики, прикрывающие лысины.
В матриархате мужчина должен был обратить на себя женское внимание, и одеждой, и остроумием. И он этого добивался примерно как павлин. Когда мужчины поставили пред собой цель завладеть миром как Ленин или Гитлер, и осуществили свою цель под руководством церкви, павлинья «красота» им стала не нужна. Теперь женщине надо было нравиться не по своему статуту матриарха, а по своему внешнему виду. Теперь мужская красота стала неактуальной, был бы ум да деньги, а «с лица воду не пить». А с женского лица что, воду пить? По–видимому, да, пить.