Франциск
Почему бояться?
Августин
Скорее, почему надеяться?
Франциск
Потому что если до сих пор я прилагал немалые усилия для того, чтобы не быть совсем дурным, то ты открываешь мне путь, чтобы стать вполне хорошим.
Августин
Но насколько труден этот путь, о том ты, быть может, не догадываешься.
Франциск
Какой новый страх ты хочешь внушить мне?
Августин
Помни, что это самое "желать" всего лишь один глагол, но содержит оно в себе бесчисленные вещи.
Франциск
Ты повергаешь меня в смятение.
{55}
Августин
Не говоря уже о том, из чего это желание состоит, сколь многое должно быть истреблено для того, чтобы оно могло возникнуть!
Франциск
Не понимаю, что ты хочешь сказать.
Августин
Это желание ни в ком не может созреть вполне, пока он не искоренил в себе все другие свои желания; а ты понимаешь, как многочисленны и разнообразны вещи, которых человек желает в своей жизни; и все это ты должен предварительно презреть,- только тогда ты можешь взалкать высшего блаженства, ибо мало любит его тот, кто одновременно и не ради него любит еще что-нибудь другое.
Франциск
Я знаю эту истину.
Августин
А как мало найдется людей, которые подавили в себе все страсти,- их же не только подавить, но даже перечислить-долгий труд,- которые наложили на свою душу узду разума, {56} которые вправе сказать: у меня нет более ничего общего с телом, все, что считается приятным,- мерзость для меня, я жажду высшего счастья!
Франциск
Такие люди чрезвычайно редки; теперь я понимаю трудность, которою ты мне грозил.
Августин
И вот, когда исчезнут страсти, то желание будет полно и свободно от помех; ибо насколько собственное благородство влечет душу к небу, настолько же по необходимости тянут ее вниз бремя плоти и земные приманки, так что вы одновременно и стремитесь ввысь, и желаете оставаться внизу, и не достигаете ни того, ни другого, разрываясь в обе стороны.
Франциск
Что же, по твоему мнению, надо сделать, чтобы душа, разбив земные оковы, целиком вознеслась горе?
Августин
К этой цели безошибочно ведет то размышление, о котором я упомянул вначале, да непрестанная мысль о нашей смертности.
{57}
Франциск
Если я и здесь не обманываю себя, ни один человек не терзается этими заботами чаще меня.
Августин
Новый спор и новая докука!
Франциск
Как? Разве я и в этом случае лгу?
Августин
Я предпочел бы выразиться вежливее.
Франциск
Но в том же смысле?
Августин
Да, не в ином.
Франциск
Значит, я не помышляю о смерти?
Августин