- Смерть бледнолицым! - воскликнули индейцы, потрясая оружием.
Вождь повернул голову, и презрительная усмешка скривила его губы при этом взрыве воодушевления.
Но эта усмешка мелькнула как молния. Снова вернув себе свойственное индейцам равнодушие, Станапат торжественно, по обычаю краснокожих, одел тело в лучшие одежды обернул его самыми дорогими одеялами.
Затем труп был опущен в специально для него вырытую яму, стены и дно которой были украшены ветвями. Туда же положили конскую сбрую, плеть и некоторые другие предметы и сверху засыпали землей, прикрыв, кроме того, могилу большими камнями, чтобы койоты не могли вырыть труп.
Сделав это, апачи по знаку своего вождя вскочили на лошадей и помчались по дороге, ведущей к теокали Сына Крови, не думая более о товарище, с которым они навсегда расстались, как будто его никогда и не существовало.
Путешествие их продолжалось три дня. К вечеру четвертого, совершив утомительный переход через песчаную степь, они остановились посреди густого леса, совершенно их скрывавшего.
Как только был разбит лагерь, Станапат отправил во все стороны разведчиков, чтобы узнать, нет ли поблизости других вооруженных отрядов союзных племен, и в то же время постараться найти следы Красного Кедра.
Расставив караулы, - Indios Bravos Дикого Запада бывают во время похода очень осторожны, - Станапат осмотрел посты и приготовился выслушать донесения разведчиков, которые уже вернулись.
Первые три индейца, которых он расспросил, не сообщили ничего интересного, так как они ничего не обнаружили.
- Хорошо, - сказал вождь, - ночь темна, а у моих молодых людей глаза кротов, завтра на восходе солнца они будут видеть лучше. Пусть они спят эту ночь. С рассветом они снова отправятся и, может быть, что-нибудь отыщут.
Он сделал знак рукой, и разведчики, почтительно поклонившись вождю, молча удалились.
Один только остался неподвижен, как будто слова вождя не относились к нему точно так же, как и к другим. Станапат повернулся к нему и несколько мгновений пристально смотрел на него.
- Мой сын Быстрый Натиск, без сомнения, не расслышал меня, - сказал он. - Пусть он присоединится к своим товарищам.
- Быстрый Натиск слышал слова своего отца, - спокойно ответил индеец.
- Почему же, в таком случае, он остается здесь?
- Потому что он не сказал того, что видел, а то, что он видел, вождю важно знать,
- О-о-а! - произнес Станапат. - А что же видел мой сын такого, чего не обнаружили его товарищи?
- Воины вели поиски в другом месте, вот почему они не заметили следов.
- А мой сын заметил?
Быстрый Натиск утвердительно кивнул головой.
- Я жду, чтобы мой сын объяснился.
- Бледнолицые находятся в двух полетах стрелы от лагеря моего отца, лаконично отвечал индеец.
- О-о-а! - произнес вождь с сомнением. - Не ошибка ли это?
- Желает мой отец увидеть сам?
- Да, я хочу видеть, - отвечал Станапат, вставая,
- Пусть мой отец последует за мной, и он скоро увидит.
- Хорошо, идем.
Оба индейца отправились. Пройдя некоторое расстояние лесом, они вышли на берег реки, и здесь Быстрый Натиск указал своему спутнику на холм, черный силуэт которого молчаливо и мрачно возвышался неподалеку от берега.
- Они там, - произнес он, протянув руку по направлению к скале.
- Мой сын видел их?
- Я их видел.
- Это холм Бешеного Бизона, если я не ошибаюсь? - произнес вождь.
- Да, - подтвердил индеец.
- О, их трудно будет захватить, - пробормотал Станапат, внимательно рассматривая скалу.
Это место действительно называлось холмом Бешеного Бизона, и вот почему оно носило это имя.
Лет за пятьдесят до того времени, к которому относится наше повествование, у команчей был знаменитый вождь, который сделал свое племя самым воинственным и самым страшным из всех племен Дикого Запада. Этот вождь, которого звали Бешеным Бизоном, был не только великим воином, но и великим политиком. При помощи ядов, секрет которых был известен только ему, а в особенности при помощи мышьяка, выменянного им на меха у белых купцов, ему удалось предательски умертвить всех своих противников и внушить своим подданным безграничный, почти суеверный страх.
Когда он почувствовал приближение смерти и понял, что наступил его последний час, он указал место, выбранное им для погребения.
Это была пирамидальная колонна из гранита и песка, высотой приблизительно в сто сорок пять футов.
Эта колонна господствует над местностью, расположенной вблизи омывающей ее основание реки, которая, сделав бесчисленное число изгибов по равнине, снова проходит совсем близко отсюда. Бешеный Бизон приказал, чтобы его похоронили на вершине холма, на котором он часто сиживал.
Его последняя воля была исполнена с точностью, которой индейцы отличаются в подобных вещах.
Тело его было помещено на вершине холма, верхом на любимом скакуне покойного. Сверху насыпали высокий курган, вершину которого украсили тотемом вождя, увенчанным многочисленными скальпами, добытыми им в сражениях с врагом.
Холм Бешеного Бизона служит у команчей объектом поклонения, и каждый краснокожий, выступая в, первый раз на войну, считает своим долгом явиться сюда, чтобы укрепить свое мужество взглядом на эту заколдованную гору, таящую в себе скелет индейского воина на коне.
Вождь внимательно смотрел на холм. Это была поистине крепкая позиция.
Белые дополнительно укрепили ее, насколько это было в их силах, срубив толстые деревья и устроив из них палисады с заостренными зубцами, а вокруг выкопав ров шириною в шесть метров. Укрепленный таким образом холм превратился в настоящую неприступную крепость, способную выдержать длительную осаду.
Станапат повернул в лес в сопровождении своего спутника и возвратился в лагерь.
- Доволен вождь своим сыном? - спросил индеец перед уходом.
- У моего сына глаза тапира, от которых ничто не ускользнет.
Быстрый Натиск довольно улыбнулся и поклонился.
- Знает ли мой сын, - продолжал вождь вкрадчиво, - бледнолицых, которые укрепились на холме Бешеного Бизона?