Все эти мысли - и множество других - вихрем проносились в ее голове, в то время как она крадучись пробиралась к месту встречи.
Чем ближе она подходила, тем беспокойство ее становилось сильнее, так как воспоминания все ярче рисовали ей недостойность ее прежнего поведения.
Наконец она пришла.
Вершина холма была еще пуста.
Вздох облегчения вырвался из ее стесненной груди, и она благодарила Бога за те несколько минут, что остались ей для того, чтобы наедине приготовиться к чрезвычайно важному разговору, которого она сама добивалась.
Но когда прошли первые мгновения, ее начала беспокоить другая мысль она испугалась, что дон Пабло не откликнется на ее предложение явиться на встречу и пренебрежет возможностью спастись, которую она ему предложила.
Наклонив голову и устремив взор вдаль, она старалась вглядеться во мрак ночи и в страхе считала секунды.
Никто не знает, сколькими веками кажется минута для человека ожидающего.
Время, между тем, летело быстро. Луна почти скрылась за горизонтом. До восхода солнца оставался всего какой-нибудь час.
Девушка уже начала сомневаться в том, что дон Пабло придет. Глухое отчаяние овладевало ею, и она проклинала свою беспомощность, заставлявшую ее оставаться в бездействии на одном месте.
Опишем теперь в нескольких словах, что происходило в это время на холме Бешеного Бизона.
Валентин, Курумилла и дон Пабло сидели на вершине холма и молча курили. Каждый придумывал про себя средство выйти из затруднительного положения, в котором находился их маленький отряд. Вдруг послышался резкий свист, и длинная стрела впилась в землю недалеко от них.
- Что это значит? - воскликнул Валентин, первым придя в себя. Неужели краснокожие уже начали атаку?
- Разбудим наших друзей, - сказал дон Пабло.
- Друг! - лаконично проговорил Курумилла, который уже выдернул стрелу и внимательно осмотрел ее.
- Что вы этим хотите сказать, вождь? - спросил охотник.
- Посмотрите! - отвечал индеец, передавая стрелу и указывая на клочок бумаги, обернутый вокруг ее древка немного пониже перьев, которыми индейцы украшают это оружие.
- В самом деле, - произнес Валентин, снимая бумажку, между тем как Курумилла поднес факел, чтобы посветить.
- Гм! - сказал дон Пабло. - Этот способ переписки кажется мне довольно подозрительным.
- Сейчас увидим, что это значит, - отвечал охотник.
Он развернул бумажку, на которой чем-то синим было написано по-испански несколько строк. Вот содержание этого послания:
Бледнолицые погибли. Индейские племена, собравшиеся вместе и поддерживаемые степными бандитами, окружили их со всех сторон. Бледнолицым неоткуда ждать помощи. Единорог далеко, а Сын Крови слишком занят защитой своей персоны, чтобы думать о них. Дон Пабло может, если захочет, избежать угрожающей ему гибели и спасти тех, кто ему дорог. Судьба его в его же собственных руках. Пусть он тотчас же по получении этого письма покинет укрепление и отправится один на холм Оленя. Там он встретит человека, который сообщит ему, как спастись. Человек этот будет ждать дона Пабло до восхода солнца. Он просит не пренебрегать этим предложением. Завтра будет уже поздно, и дон Пабло Сарате неминуемо погибнет в неравной борьбе.
Друг.
Прочитав это странное послание, молодой человек опустил голову на грудь и несколько мгновений оставался погруженным в глубокие размышления.
- Что делать? - прошептал он затем.
- Идти туда, конечно! - отвечал Валентин. - Кто знает, может быть, этот листок бумаги содержит в себе спасение для всех нас.
- А если это ловушка?
-Ловушка? Перестаньте, мой друг, вышутите! Индейцы - предатели и до невозможности коварны, с этим я согласен, но они питают невероятный ужас ко всему написанному, считая это творением злого духа. Нет, это письмо не от индейцев. Что же касается степных бандитов, то они великолепно владеют оружием, но совершенно незнакомы с искусством письма, и я могу вас уверить, что отсюда до Монтеррея, в одну сторону, и до Нью-Йорка, в другую, вы не встретите ни одного, который умел бы писать. Это предложение, без всякого сомнения, исходит от друга. Кто этот друг - вот что труднее всего отгадать.
- Итак, ваше мнение - принять это приглашение?
- Почему же нет? Но, конечно, не забыть также всех мер предосторожности.
- Отправиться мне одному?
- Pardieu! - произнес Валентин. - На подобные свиданья всегда надо отправляться одному, это само собой разумеется, но надо, чтобы кто-нибудь вас проводил.
- Предположим, что я согласен последовать вашему совету, но я не могу покинуть здесь своего отца.
- Пока ваш отец в безопасности. Кроме того, с ним останутся генерал и Курумилла, который не даст захватить себя врасплох в наше отсутствие, за это я ручаюсь. Впрочем, подумайте - это дело ваше. Но я должен вам заметить, что, находясь в таких критических обстоятельствах, как мы теперь, нельзя быть слишком уж разборчивым. Parbleu! Подумайте, друг мой, о том, что речь идет о нашем общем благе.
- Вы правы, брат, - отвечал молодой человек. - Кто знает, не поставлю ли я себе в укор вашу гибель, если не пойду на это свидание! Я иду.
- Хорошо, - сказал охотник, - идите. А я уж знаю, что мне делать. Будьте спокойны, - прибавил он с усмешкой, - вы пойдете на свидание один, но если вам понадобится помощь, то я буду недалеко и явлюсь немедленно.
- Прекрасно, но дело в том, что нам надо уйти отсюда незаметно и достигнуть холма Оленя, ускользнув от кошачьих взоров апачей, которые, вероятно, не спускают с нас глаз.
- Доверьтесь мне, я вас проведу, - сказал охотник.
И действительно, несколькими минутами позже дон Пабло, сопровождаемый Валентином, взбирался на холм Оленя, причем ни один индеец не заметил их.
Между тем Белая Газель все ожидала, подавшись всем телом вперед и прислушиваясь в малейшему шороху со стороны холма Бешеного Бизона.
Вдруг тяжелая рука опустилась на ее плечо, и насмешливый голос прошептал ей на ухо:
- Ого! Что вы делаете тут, так далеко от лагеря? Или вы боитесь, что ваши враги ускользнут?
Мексиканка обернулась с плохо скрытым отвращением - она узнала Натана, старшего сына Красного Кедра.
- Ну да, это я, - сказал бандит, - это вас удивляет? О, мы явились уже час тому назад с самой великолепной коллекцией стервятников, каких только можно себе представить.
- Но сами-то вы что здесь делаете? - спросила она, не отдавая себе отчета, зачем она задает этот вопрос.
- О, - отвечал он, - я тоже хочу отомстить за себя. Я оставил там внизу отца и остальных и явился сюда обследовать местность. Но, - прибавил он с мрачной улыбкой, - в настоящее время речь идет не о том. Как решаетесь вы уходить ночью так далеко, рискуя нарваться на очень неприятную встречу?
- Чего же мне бояться? Разве я безоружна?
- Это верно, - с усмешкой возразил бандит, - но вы хороши собой и будь я проклят, если не знаю людей, которые только посмеялись бы над теми игрушками, которые болтаются у вас на поясе! Да, вы хороши! Con mil Demonios! Если вам еще никто не говорил этого, то я скажу. А? Что вы думаете об этом?
- Боже мой, он пьян! - прошептала молодая девушка, обратив внимание на бессмысленное выражение лица бандита и его неверную поступь. - Оставьте меня, - сказала она, - вы выбрали плохое время для шуток, мы должны теперь заниматься серьезными делами.