Когда он произнес эти слова, то среди присутствующих воцарилось долгое и тягостное молчание.
- Предоставьте Богу карать виновных, - раздался вдруг голос, заставивший всех вздрогнуть.
Все обернулись и увидели отца Серафима, который с распятием в руках обводил всех вдохновенным взором.
- По какому праву делаете вы себя орудиями божественного правосудия? воскликнул он. - Если он и был виновен, то откуда вы знаете, что он не раскаялся в настоящее время?
- Око за око, зуб за зуб, - мрачно произнес Сын Крови.
Отец Серафим понял, что он не в силах уговорить этих людей, для которых жизнь человека - ничто и которые возводят месть в ранг добродетели.
- Прощайте, - произнес он печально, - прощайте, несчастные заблудшие! Я не могу проклинать вас, могу только пожалеть. Но знайте, что я приложу все старания для того, чтобы вырвать у вас из рук эту жертву. Прощайте!
С этими словами миссионер вышел.
Когда первое волнение, вызванное словами священника, улеглось, дон Мигель подошел к Сыну Крови и, подавая ему правую руку, произнес:
- Я стою за закон Линча.
- Да, да, - воскликнули все присутствующие, - закон Линча, закон Линча!
Через несколько часов Сын Крови возвратился к своему отряду.
После этого-то совещания и произошел между Валентином и доном Пабло, возвращавшимся из хижины Красного Кедра, тот разговор, который мы привели в начале этого романа.
ГЛАВА XX Красный Кедр
Теперь, когда мы описали события, имевшие место в течении шести месяцев, отделявших смерть донны Клары от того дня, когда у дона Пабло происходил в пещере во время грозы разговор с Валентином, мы возвратимся к тому месту нашего рассказа, на котором мы его прервали в третьей главе.
Спустя всего несколько минут после ухода молодого человека дверь хижины Красного Кедра резко отворилась, и внутрь вошли четыре человека.
Это были Красный Кедр, брат Амбросио, Сеттер и Натан.
Они казались печальными и озабоченными, с них катилась вода, точно они только что вышли из реки.
- Ого! - произнес монах. - Что это значит? Ни огня, ни света, да и стол пустой. Вы, кажется, не особенно о нас заботитесь.
Красный Кедр поцеловал дочь в лоб и, повернувшись к брату Амбросио, бросил на него свирепый взгляд.
- Вы здесь не у себя дома, - произнес он внушительно, - не заставляйте напоминать вам об этом, а потому будьте прежде всего вежливы с моей дочерью, если не хотите, чтобы я указал вам на дверь.
- Гм! - злобно произнес монах. - Разве эта девица священный предмет, что вы придираетесь к одному слову, сказанному ей.
- Я не придираюсь, - гневно возразил Красный Кедр, ударив кулаком по столу, - но только мне не нравятся ваши манеры и ваш тон. Говорю вам это, и не заставляйте меня повторять.
Брат Амбросио ничего не ответил. Он понял, что с Красным Кедром лучше не разговаривать об этом, и благоразумно поспешил пресечь готовую вспыхнуть ссору.
Между тем Эллен зажгла при содействии братьев факел, развела в очаге огонь, в котором уже начинала чувствоваться необходимость, и поставила на стол ужин, если не изысканный, зато вполне обильный.
- Senores caballeros, - сказала она приветливо, - садитесь, ужин готов.
Все четверо мужчин уселись за стол с поспешностью людей, сильно проголодавшихся.
Но прежде чем положить в рот первый кусок, Красный Кедр обратился к дочери.
- Эллен, - сказал он нежно.
- Что, отец? - спросила она, поспешно подходя к нему. - Что вы хотите? Вам что-нибудь не хватает?
- Нет, не то, дитя мое, - отвечал он, - мне кажется, по крайней мере, что у нас все есть.
- Что же, в таком случае? - спросила она с удивлением.
- Отчего ты не хочешь сесть с нами?
- Простите, отец, но я не голодна и совершенно не способна ничего взять в рот.
Скваттер вздохнул и сам начал угощать гостей, а Эллен, между тем, ушла в самый темный угол хакаля.
Ужин прошел скучно. Все казались удрученными и поспешно ели, не произнося ни слова.
Утолив голод, все четверо закурили свои трубки.
- Отец, - произнес вдруг Натан, обратившись к Красному Кедру, который сосредоточенно смотрел на дым, поднимавшийся кольцами от его трубки к потолку хижину, - я нашел следы.
- И я также, - заметил монах.
- И я тоже, - сказал скваттер, - ну и что же из этого?
- Как что же из этого? - воскликнул монах. - Вы, кажется, не придаете этому никакого значения! Следы в прерии всегда означают близость врага.
- Какое мне до этого дело? - сказал Красный Кедр, пожав плечами.
- Какое вам до этого дело? - повторил монах, подпрыгнув от удивления. - Вот это мне нравится! Слушая вас, можно подумать, что вы и в самом деле тут не при чем и что вашей жизни не угрожает такая же опасность, как и нашей.
- А кто вам сказал, что я намерен защищать свою жизнь? - произнес скваттер, бросив на монаха взгляд, от которого тот опустил глаза.
- Гм! - произнес брат Амбросио после минутного молчания. - Вы, конечно, можете не дорожить своей жизнью, с этим я согласен - вы довольно ею попользовались. Но вы забыли кое-что, compadre.
Скваттер беспечно выколотил из трубки золу, снова набил ее, закурил и продолжал равнодушно курить, не обратив, по-видимому, никакого внимания на слова монаха.
Заметив это, тот нахмурил брови и сжал кулаки. Но в следующее мгновение он уже овладел собой и продолжал спокойным голосом:
- Да, вы забыли кое-что, compadre, а между тем об этом стоит помнить.
- Что же я забыл?