Несмотря на удар, монах успел узнать всадника.
- А, - произнес он с нехорошей усмешкой, - отец Серафим! Но ведь если наш друг хотел исповедаться, то разве я не годился для этого? Стоило только сказать мне, вместо того, чтобы ждать эту французскую свинью.
Красный Кедр обернулся с такой стремительностью, точно его ужалила змея и бросил на всех свирепый взгляд, заставивший их невольно попятиться.
- Негодяй! - вскричал он и угрожающе взмахнул рукой. - Не знаю, что мешает мне убить тебя как собаку! Если ты позволишь себе сказать еще хоть одно слово против этого святого человека, то я уложу тебя на месте! Ну-ка все вон отсюда, я приказываю!
Все трое, устрашенные гневным голосом скваттера, молча поспешили скрыться из комнаты.
Через десять минут отец Серафим остановил лошадь перед хакалем и соскочил на землю.
Красный Кедр и Эллен встретили его с неподдельной радостью.
Отец Серафим вошел в хижину, устало отирая со лба струившийся ручьями пот. Красный Кедр поспешно пододвинул ему бутаку.
- Присядьте, отец мой, - сказал он, - вам очень жарко, не хотите ли чем-нибудь освежиться?
- Нет, благодарю, - отвечал миссионер, - у нас нет времени. Слушайте меня.
- Но что же случилось? Почему вы с такой поспешностью примчались к нам?
- Увы! Вам угрожает страшная опасность!
Скваттер побледнел.
- Значит, это правда, - прошептал он, нахмурив брови, - искупление для меня начинается?
- Мужайтесь! - с чувством произнес миссионер. - Ваши враги, уж не знаю каким образом, открыли ваше убежище. Завтра, а может быть и сегодня, они будут здесь. Вам необходимо бежать, бежать как можно поспешнее!
- К чему? - прошептал скваттер. - Это перст Божий. От судьбы все равно не уйти - мне кажется, напротив, лучше остаться.
Отец Серафим строго посмотрел на него и произнес:
- Бог, без сомнения, желает только испытать вас. Отдаться в руки тех, которые хотят вашей смерти, было бы трусостью, самоубийством, которого Небо не простило бы мне. Каждая тварь обязана защищать свою жизнь. Бегите, я желаю этого и приказываю вам!
Скваттер ничего не ответил.
- Кроме того, - продолжал отец Серафим, стараясь говорить весело, может быть, все обойдется - ваши враги, не найдя вас здесь, прекратят преследование, и через несколько дней вам можно будет возвратиться.
- Нет, - уныло возразил скваттер, - они желают моей смерти. Так как вы приказываете мне бежать, то я вам повинуюсь, но прошу вас об одной милости.
- Говорите, сын мой.
- Я, - произнес скваттер, еле сдерживая свое волнение, - я - мужчина, я могу без труда переносить невзгоды и не боюсь опасностей, но...
- Я понимаю вас, - перебил его миссионер с живостью, - я уже думал о вашей дочери. Не беспокойтесь, я позабочусь о ней.
- О, благодарю, благодарю вас, отец мой! - произнес скваттер с таким чувством, которого от него нельзя было и ожидать.
До сих пор Эллен молча слушала их разговор. Теперь же она выступила вперед и, став между ними, произнесла с твердостью:
- Я от всего сердца признательна вам обоим за ваши заботы обо мне. Но я не могу оставить отца, я последую за ним всюду, куда бы он ни пошел, чтобы утешить его и помочь ему перенести испытание, посылаемое ему Богом. Подождите, - продолжала она, увидев, что и тот и другой хотят перебить ее, - если я до сих пор терпеливо переносила дурное поведение отца, то теперь, когда он раскаялся и исправился, я его жалею и люблю. Решение мое неизменно.
Отец Серафим восторженно посмотрел на нее.
- Прекрасно, дитя мое, - сказал он, - Бог вознаградит вас за вашу преданность.
Скваттер крепко обнял дочь, будучи не в силах вымолвить ни слова. Радость переполнила его сердце.
Миссионер встал.
- Прощайте, - сказал он. - Будьте мужественны. Надейтесь на Бога, и Он вас не оставит. Я буду заботиться о вас издали. Прощайте, дети мои, благословляю вас! Бегите скорее отсюда!
С этими словами отец Серафим вышел из хакаля, вскочил на лошадь и, послав последний прощальный жест Красному Кедру и его дочери, быстро умчался.
- О-о! - прошептал Красный Кедр. - Я как чувствовал, что это не может долго продолжаться... А ведь я был почти счастлив!
- Мужайтесь, отец мой! - нежно сказала ему Эллен.
В это время вошли брат Амбросио, Натан и Сеттер.
- Седлайте лошадей, - сказал им скваттер, - мы отправляемся.
- Ага, - прошептал монах на ухо Сеттеру. - Я говорил, что дьявол нам поможет. Он не мог нас позабыть, так как мы достаточно угождали ему.
Сборы были недолгими, и час спустя все пятеро пустились в путь.
- В которую сторону мы направимся? - спросил монах.
- В горы, - коротко ответил скваттер, бросив последний грустный взгляд на маленькую хижину, в которой он, может быть, надеялся умереть и которую теперь судьба заставила его покинуть навсегда.
Едва беглецы успели скрыться в чаще леса, как на горизонте появилось облако пыли, и вскоре показались пятеро всадников, мчавшихся во весь опор к хакалю.
Это был Валентин и его друзья.
Они получили, по-видимому, точные указания Сына Крови относительно местонахождения хижины, так как приближались прямо к ней.
Сердце дона Пабло готово было выскочить из груди, хотя он старался казаться спокойным.
- Гм! - произнес Валентин, когда до хакаля оставалось всего несколько шагов. - Что-то очень уж тихо.
- Скваттер, вероятно, на охоте, - заметил дон Мигель, - и мы застанем только его дочь. Валентин рассмеялся.
- Выдумаете? - произнес он. - Нет, дон Мигель, вспомните лучше слова отца Серафима.
Генерал Ибаньес, первым подъехавший к хижине, соскочил на землю и отворил дверь.