- Будьте спокойны, - резко отвечал Натан, - я ведь не дурак.
- Это верно. Возьми с собой кусок мяса и иди!
- Прощайте, и ну вас ко всем чертям, но только берегите сестру, а до вас мне очень мало дела.
- Хорошо, хорошо, - отвечал скваттер, - мы сделаем все, чтобы спасти твою сестру. Не беспокойся о ней, мой мальчик. Ну, ступай.
Натан обнял Эллен, которая крепко пожала ему руку, утирая слезы.
- Не плачь, Эллен, - сказал он сурово, - жизнь мужчины не стоит ничего, а потому не печалься обо мне.
Сказав это, молодой человек взял большой кусок мяса, положил его в холщовую сумку, закинул ее за плечо и удалился большими шагами, ни разу не обернувшись. Через пять минут он скрылся в чаще леса.
- Бедный брат, - прошептала Эллен, - он идет на верную смерть.
- Что же, - отвечал Красный Кедр, пожав плечами, - мы все идем туда же, и каждый шаг приближает нас к смерти. Разве мы знаем, чья участь будет лучше? Подумаем о себе, дети мои. Наше положение тоже не особенно хорошо, предупреждаю вас, и нам придется употребить всю нашу хитрость и ловкость, чтобы выбраться отсюда. Эллен, - продолжал он более ласковым голосом, чувствуешь ли ты в себе достаточно сил, чтобы следовать за нами?
- Не беспокойтесь обо мне, отец, - отвечала она, - где пройдете вы, там пройду и я. Вы знаете, что я с детства привыкла к прерии.
- Это так, - произнес Красный Кедр в задумчивости, - но с тем способом передвижения, который мы теперь вынуждены избрать, тебе, вероятно, предстоит познакомиться впервые.
- Что хотите вы сказать этим? Путешествовать можно пешком или на лошади, или в лодке. Каждым из этих трех способов мы пользовались уже много раз.
- Ты права, но теперь мы вынуждены путешествовать совсем иначе. У нас нет ни лошадей, ни реки, а на земле нас преследуют враги.
- Следовательно, - с усмешкой произнес монах, - мы поступим, как птицы, и полетим по воздуху.
Красный Кедр серьезно посмотрел на него.
- Вы почти отгадали, - сказал он.
- Что? - воскликнул монах. - Вы шутите, Красный Кедр? Неужели вы сочли настоящее время подходящим для шуток?
- Я от природы не склонен шутить, - холодно отвечал скваттер, - а теперь - в особенности. Мы не полетим, как птицы, ибо у нас нет крыльев, но тем не менее мы проложим себе путь по воздуху и вот каким образом. Посмотрите вокруг себя. Направо и налево по склонам гор тянется бесконечный дремучий лес, в котором скрываются наши враги. Они медленно движутся вперед, уткнувшись носом в землю, чтобы случайно не пропустить наши следы.
- Что же дальше? - спросил монах.
- В то время, как они ищут наши следы на земле, мы, как змеи, проскользнем у них между рук, перебираясь с дерева на дерево, с ветки на ветку, на высоте сотни футов над ними, причем они и не догадаются посмотреть вверх, а если и догадаются, то без всякой для себя пользы, ибо листва слишком густа, чтобы нас можно было увидеть. Это единственное, что мы можем сделать в надежде на спасение. Хватит ли у вас мужества решиться на это?
На миг воцарилось молчание. Наконец монах схватил руку скваттера и крепко пожал ее.
- Canarios! - воскликнул он с уважением. - Вы великий человек, compadre. Простите, что я сомневался в вас.
- Итак, вы согласны?
- Конечно. И клянусь вам, что буду перепрыгивать с ветки на ветку не хуже любой белки!
ГЛАВА XXVI Натан
Cкрывшись от взоров своих товарищей, Натан тотчас же остановился.
Он был далеко не так спокоен и уверен, каким старался казаться.
Оставшись один, вдали от взоров тех, кто мог над ним посмеяться, он дал волю своему неудовольствию и проклинал случай, поставивший его в такое затруднительное и опасное положение.
Натан, как мы, кажется, уже говорили, был человеком богатырского телосложения и обладавшим необыкновенной энергией и свирепостью. Привыкнув с самого раннего детства к тяжелым условиям жизни в прерии и к ее кровавым трагедиям, он был вовсе не из тех людей, которые с легкостью поддаются унынию и отчаянию. Безжалостный как к самому себе, так и к другим, он всегда ясно представлял себе все последствия опасного положения, в которое ему нередко приходилось попадать, и в случае неудачи готов был сражаться до последней капли крови, защищая свою жизнь.
В настоящее время его беспокоило не положение, в котором он находился, - сотни раз, скитаясь по прерии, он бывал окружен опасностями, но до сих пор, если он и рисковал своей жизнью, то ради цели, хорошо ему известной и с расчетом на близкую или отдаленную выгоду. Теперь же ему приходилось повиноваться незнакомой ему воле, ради неизвестных целей и без всякой для себя выгоды.
Поэтому он злился на своего отца, на брата Амбросио и на самого себя за то, что попался в западню, из которой не знал, как выбраться.
Последний совет Красного Кедра был совершенно излишним. Натан и не думал оставлять свои следы у всех на виду - напротив, он всячески старался скрыть их.
По зрелому размышлению он пришел к следующему заключению:
- Тем хуже для них. Каждый за себя! Если я лишусь головы, то они не возвратят мне ее. Поэтому я буду защищать ее, насколько это представляется возможным. Пусть они делают что угодно, а я постараюсь выпутаться сам.
Произнеся эти слова вслух, по привычке людей, привыкших к одиночеству, Натан сделал то знаменитое движение плечами, которое на всех языках означает: будь, что будет! Затем он тщательно осмотрел дуло и курок своего ружья и отправился в путь.
Европейцы, привыкшие к ограниченным пространствам Старого Света, к мощеным дорогам, окаймленным веселыми домиками, - к дорогам, по которым постоянно происходит движение, не могут даже приблизительно представить себе положения одинокого путника, очутившегося среди бескрайних прерий Дикого Запада, чувствующего, что за ним наблюдают невидимые взоры, и знающего, что его выслеживают, словно дикого зверя.
Как бы ни был храбр человек, как бы ни привык он к полной приключений жизни в прерии, но когда он бросает вокруг себя вопрошающий взор и чувствует себя мельчайшей песчинкой посреди беспредельного пространства, то невольно вздрагивает и осознает, что очень слаб.
В прерии очень часто случается, что человек, желающий направиться к северу, должен идти на юг и при этом остерегаться, чтобы не зашелестели листья под его ногами, чтобы не треснула ветка, преграждающая ему путь, а в особенности - чтобы под его ногами не захрустел песок или мелкий камень.
Все звуки прерии хорошо известны и понятны краснокожим. Прислушавшись несколько секунд к отдаленному звуку шагов, они скажут вам, движется ли это лошадь, медведь, лось, бизон или антилопа. Камень, скатившийся в овраг, выдает им присутствие бродяги.
Несколько капель воды на берегу брода говорят им, что здесь прошли путешественники.
Люди, живущие в этих местах, где материальная жизнь есть все, развивают некоторые свои органы чувств до невероятного совершенства, в особенности же зрение и слух. Если же к этому присоединить невероятную ловкость, замечательное мужество и иногда просто поразительную крепость мускулов, то станет понятным, какими опасными противниками являются жители прерии.
Натан в своем развитии недалеко ушел от краснокожих. Только изредка, и то всего на несколько дней, останавливался он в некоторых городах Соединенных Штатов. Поэтому он знал о жизни только то, чему научился в прерии. К несчастью, он не имел другого наставника, кроме своего отца, и вследствие этого усвоил себе его взгляды, что было хуже всего. Натан никого не любил, ни во что не верил и ничего не уважал. Один только человек имел на него некоторое влияние, Эллен, но в настоящую минуту ее не было около него.
Молодой человек прошел уже довольно большое расстояние, не заметив ничего подозрительного.
Тем не менее он продолжал соблюдать осторожность.
Держа ружье наготове, наклонившись вперед и прислушиваясь к малейшему шуму, он медленно продвигался вперед, пытливо озираясь по сторонам, и чем дальше он шел, тем мысли его становились все мрачнее.
Причина этому была очень проста: он знал, что его окружают неумолимые враги, которые следят за ним, используя многочисленных шпионов, хотя, казалось, ничто не нарушало спокойствия прерии.
Но это спокойствие и эта тишина были слишком глубоки, чтобы быть естественными, и Натан отлично понимал это.
- Гм! - пробормотал он. - Скоро все разъяснится. Черт бы побрал этих негодяев краснокожих, которые не подают признаков жизни! Я иду наудачу, сам не зная куда, и убежден, что попаду в какую-нибудь ловушку, из которой нельзя выпутаться.
Натан продолжал свой путь приблизительно до десяти часов утра. Наконец, почувствовав голод и утомление, он решил ненадолго остановиться, чтобы поесть и отдохнуть.