Девчонки вокруг смеются.
- Как кошечку сразу признал, - захлебывается одна из них.
- Чего-то я тебя, Ванечка, не вижу в обычных злачных местах, продолжает Машка. - Говорят ты уже не пьешь, бабами не увлекаешься, бедную Клавку избил и выкинул из дома. Уж не залечили ли тебя эти несносные врачи?
- Говорят, что кур доят.
- Знаю, знаю. Коров тоже на что-то сажают.
Кругом опять хохот.
- Ванечка, давай сегодня вечером спрыснем твое новое личико. Я в кайфе от него.
- Не могу, не дай бог, сглазишь.
- Да ты не бойся. У тебя только губы распухнут...
Девчонки ржут.
- Нет. Занят сегодня.
- А Клавка говорит, ты изменился от того, что у тебя все сломано. Неужели самое важное не вылечили?
Сегодня день смеха. Подруги Машки чуть не плачут, перегибаясь пополам от приступов хохота.
- А Клавка не говорила тебе, почему она не приехала в больницу, когда я загибался?
Все замирают. Звуки медленно исчезают. Лицо Машки стало пунцовым.
- Извини, Ванечка. Я просто большая дура. Поверь, совсем не хотела смеяться над тем, что произошло. Ты не калека и слава богу. А Клавкасволочь. Я ей не верю. Пойдемте девочки.
Вся толпа тихо переговариваясь выталкивается в дверь. Последней выходит Машка-кошечка. Она вдруг резко поворачивается в дверях и кричит.
- Ваня, если захочешь увидеть меня, позвони. Телефон старый. Чертова девка. А ведь ей всего 27лет, а выглядит как восемнадцатилетняя. Ни мужа, ни детей, одни мужики в голове. Однако, и человеческое ей не чуждо. Наверно, все же женщины ближе воспринимают боль других.
- Нет у меня денег. Извини, Иван, но нет.
Капитан Гришаков Федор Матвеевич, вытирает взмокшую лысину. Я пришел к нему домой с просьбой одолжить денег на мебель. По картотеке майора Хохрякова, он числиться моим другом.
- Ладно не дашь, другие дадут. По крайне мере с ними ничего не случиться, - блефую я.
Лицо Федора Матвеевича сразу становиться серым.
- Постой, Ваня. Я знаю где их достать. У моей жены где-то здесь заначка припрятана. Я ее сейчас разорю. Что только не сделаешь для старого друга. Теперь жена пилить меня будет до самого начала рейса.
Он уходит в другую комнату и вскоре возвращается с пачкой денег.
- Вот пять тысяч. Хватит?
- Давай.
Теперь капитан деланно веселеет.
- Значит тебя тоже выпускают в плавание?
- Разве не слышал? Вместе поплывем.
- А в Амстердаме тебе помощь будет нужна?
Мы смотрим пристально друг другу в глаза. Похоже он все знает. Надо что бы он первый раскрыл карты.
- В чем же ты хочешь мне помочь?
- Полковник Мухитдинов сказал, что если что то у тебя проясниться, то оказать любую помощь.
- А он не говорил, что должно у меня проясниться?
- Ты что то должен вспомнить.
Крутишь капитан. Он надеется, что я найду ключ и номер счета, а тебя заставляет следить за каждым моим шагом.
- Спасибо, Федор Матвеевич, но в этот раз в Амстердаме, мне по видимому, помощь будет не нужна.
Он облегченно вздыхает.
- Значит операция откладывается.
И чего они меня проверяют. Не доверяют наверно. Этот тип после нашего разговора точно будет звонить им и сообщит содержание нашей беседы.
- Пока откладывается. Я пойду, Федор Матвеевич. Мне квартиру доделать надо.
- А я думал, мы чайку погоняем, поговорим по душам.
Вот хитрая лиса, как-будьто об этом только и мечтал.
- Спасибо, но некогда. В следующий раз.
В пустой квартире надрывается телефон.
- Але. Я слушаю.
- Ваня, приезжай ко мне. Я чего-то все боюсь. Приезжай, - почти умоляет голос Натальи.
- Что стряслось?
- По моему за мной следят...