отдавая туда сыновей, благословляли бы милость государя, и
призренная бедность чрез 10, 15 лет произвела бы в России ученое
состояние. Смею сказать, что нет иного действительнейшего
средства для успеха в сем намерении. Строить, покупать домы для
университетов, заводить библиотеки, кабинеты, ученые общества,
призывать знаменитых иноземных астрономов, филологов — есть
пускать в глаза пыль. Чего не преподают ныне даже в Харькове и
Казани? А в Москве с величайшим трудом можно найти учителя для 67
языка русского, а в целом государстве едва ли найдешь человек
100, которые совершенно знают правописание, а мы не имеем хорошей
грамматики, и в Именных указах употребляются слова не в их
смысле: пишут в важном банковом учреждении: «отдать деньги
бессрочно» вместо «à perpétuitè» — «без возврата»; пишут в
Манифесте о торговых пошлинах: «сократить ввоз товаров» и проч.,
и проч. Заметим также некоторые странности в сем новом
образовании ученой части. Лучшие профессоры, коих время должно
быть посвящено науке, занимаются подрядами свеч и дров для
университета! В сей круг хозяйственных забот входит еще
содержание ста, или более, училищ, подведомых университетскому
Совету. Сверх того, профессоры обязаны ежегодно ездить по
губерниям для обозрения школ... Сколько денег и трудов
потерянных! Прежде хозяйство университета зависело от его особой
канцелярии — и гораздо лучше. Пусть директор училищ года в два
один раз осмотрел бы уездные школы в своей губернии; но смешно и
жалко видеть сих бедных профессоров, которые всякую осень
трясутся в кибитках по дорогам! Они, не выходя из Совета, могут
знать состояние всякой гимназии или школы по ее ведомостям: где
много учеников, там училище цветет; где их мало, там оно худо; а
причина едва ли не всегда одна: худые учители. Для чего не
определяют хороших? Их нет? Или мало?.. Что виною? Сонливость
здешнего Педагогического института (говорю только о московском,
мне известном). Путешествия профессоров не исправят сего
недостатка. Вообще Министерство так называемого просвещения в
России доныне дремало, не чувствуя своей важности и как бы не 68
ведая, что ему делать, а пробуждалось, от времени и до времени,
единственно для того, чтобы требовать денег, чинов и крестов от
государя.
Сделав многое для успеха наук в России и с неудовольствием
видя слабую ревность дворян в снискании ученых сведений в
университетах, правительство желало принудить нас к тому и выдало
несчастный Указ об экзаменах. Отныне никто не должен быть
производим ни в статские советники, ни в асессоры, без
свидетельства о своей учености. Доселе в самых просвещенных
государствах требовалось от чиновников только необходимого для их
службы знания: науки инженерной — от инженера, законоведения — от
судьи и проч. У нас председатель Гражданской палаты обязан знать
Гомера и Феокрита, секретарь сенатский — свойство оксигена и всех
газов. Вице-губернатор — пифагорову фигуру, надзиратель в доме
сумасшедших — римское право, или умрут коллежскими и титулярными