небогатые владельцы лишились средства сбывать худых крестьян или
дворовых людей с пользой для себя и для общества; ленивый,
невоздержанный исправился бы в строгой шкале воинской; а
работящий, трезвый, остался бы за сохою. Пример также имел бы
спасительное действие: иной унялся бы от пьянства, зная, что
господин может продать его в рекруты. Чем теперь владелец
мелкопоместный, коему нет очереди рекрутской, устрашит крестьян
распутных? Палкой? Изнурительным трудом? Не полезнее ли им
страшиться палки в роте? Скажут, что ныне у нас лучше солдаты, но
справедливо ли? Я спрашивал у генералов — они сего не приметили.
По крайней мере, верно то, что крестьяне стали хуже в селениях.
Отец трех, иногда двух сыновей заблаговременно готовит одного из
них в рекруты и не женит его; сын знает свою долю и пьянствует,
ибо добрым поведением не спасет себя от солдатства. Законодатель
должен смотреть на вещи с разных сторон, а не с одной; иначе,
пресекая зло, может сделать еще более зла.
Так, нынешнее правительство имело, как уверяют, намерение
дать господским людям свободу. Должно знать происхождение сего
рабства. В девятом, десятом, первом-на-десять веке были у нас
рабами одни холопы, т.е. или военнопленные и купленные чужеземцы, 71
или преступники, законом лишенные гражданства, или потомки их; но
богатые люди, имея множество холопей, населяли ими свои земли:
вот первые, в нынешнем смысле, крепостные деревни. Сверх того,
владелец принимал к себе вольных хлебопашцев в кабалу на
условиях, более или менее стеснявших их естественную и
гражданскую свободу; некоторые, получая от него землю,
обязывались и за себя, и за детей своих служить ему вечно —
вторая причина сельского рабства! Другие же крестьяне, и большая
часть, нанимали землю у владельцев только за деньги, или за
определенное количество хлеба, имея право по истечении урочного
времени идти в другое место. Сии свободные переходы имели свое
неудобство: вельможи и богатые люди сманивали к себе вольных
крестьян от владельцев малосильных, которые, оставаясь с пустою
землею, лишались способа платить государственные повинности. Царь
Борис отнял первый у всех крестьян волю переходить с места на
место, т.е. укрепил их за господами, — вот начало общего рабства.
Сей устав изменялся, ограничивался, имел исключения и долгое
время служил поводом к тяжбам, наконец, утвердился во всей силе —
и древнее различие между крестьянами и холопями совершенно
исчезло. Следует: 1) что нынешние господские крестьяне не были
никогда владельцами, т.е. не имели собственной земли, которая
есть законная, неотъемлемая собственность дворян. 2) Что
крестьяне холопского происхождения — также законная собственность
дворянская, и не могут быть освобождены лично без особенного
некоторого удовлетворения помещикам. 3) Что одни вольные,
Годуновым укрепленные за господами, земледельцы могут, по
справедливости, требовать прежней свободы; но как — 4) мы не
знаем ныне, которые из них происходят от холопей и которые от
вольных людей, то законодателю предстоит немалая трудность в 72