рассечь его, объявив, что все люди равно свободны: потомки
военнопленных, купленных, законных невольников, и потомки
крепостных земледельцев, — что первые освобождаются правом
естественным так же, как вторые — правом монарха самодержавного
отменять Уставы своих предшественников. Не вступая в дальнейший
спор, скажем только, что в государственном общежитии право
естественное уступает гражданскому, и что благоразумный
самодержец отменяет единственно те Уставы, которые делаются
вредными или недостаточными и могут быть заменены лучшими.
Что значит освободить у нас крестьян? Дать им волю жить, где
угодно, отнять у господ всю власть над ними, подчинить их одной
власти правительства. Хорошо. Но сии земледельцы не будут иметь
земли, которая — в чем не может быть и спора — есть собственность
дворянская. Они или останутся у помещиков, с условием платить им
оброк, обрабатывать господские поля, доставлять хлеб куда
надобно, одним словом, для них работать, как и прежде, — или,
недовольные условиями, пойдут к другому, умереннейшему в
требованиях, владельцу. В первом случае, надеясь на естественную
любовь человека к родине, господа не предпишут ли им самых
тягостных условий? Дотоле щадили они в крестьянах свою
собственность, — тогда корыстолюбивые владельцы захотят взять с
них все возможное для сил физических: напишут контракт, и
земледельцы не исполнят его, — тяжбы, вечные тяжбы!.. Во втором
случае, буде крестьянин ныне здесь, а завтра там, казна не
потерпит ли убытка в сборе подушных денег и других податей? Не
потерпит ли и земледелие? Не останутся ли многие поля не
обработанными, многие житницы пустыми? Не вольные земледельцы, а
дворяне наиболее снабжают у нас рынки хлебом. Иное зло: уже не 73
завися от суда помещиков, решительного, безденежного, крестьяне
начнут ссориться между собою и судиться в городе, — какое
разорение!.. Освобожденные от надзора господ, имевших собственную
земскую исправу, или полицию, гораздо деятельнейшую всех земских
судов, станут пьянствовать, злодействовать, — какая богатая жатва
для кабаков и мздоимных исправников, но как худо для нравов и
государственной безопасности! Одним словом, теперь дворяне,
рассеянные по всему государству, содействуют монарху в хранении
тишины и благоустройства: отняв у них сию власть блюстительную,
он, как Атлас, возьмет себе Россию на рамена — удержит ли?..
Падение страшно. Первая обязанность государя есть блюсти
внутреннюю и внешнюю целость государства; благотворить состояниям
и лицам есть уже вторая. Он желает сделать земледельцев
счастливее свободою; но ежели сия свобода вредна для государства?
И будут ли земледельцы счастливы, освобожденные от власти
господской, но преданные в жертву их собственным порокам,
откупщикам и судьям бессовестным? Нет сомнения, что крестьяне
благоразумного помещика, который довольствуется умеренным оброком
или десятиною пашни на тягло, счастливее казенных, имея в нем
бдительного попечителя и заступника. Не лучше ли под рукою взять
меры для обуздания господ жестоких? Они известны начальникам